Страница 3 из 16
Доля мирового промышленного производства, в %
Хотя аграрная Россия ещё уступала ведущим мировым производителям, российская промышленность показывала на их фоне уверенный рост
К началу революции в стране фактически сформировалась национальная буржуазия, наиболее яркие представители которой были потомками выходцев из народа, а не из дворянского сословия.
Революция и гражданская война резко остановили развитие отечественного предпринимательства. В годы военного коммунизма (1918–1920) предпринимательство было объявлено вне закона, предприятия и их имущество конфискованы.
В результате к 1920 году производство уменьшилось в пять раз по отношению к уровню 1913 года. Из-за того, что встала промышленность, нечем было обмениваться с селом, и сельскохозяйственную продукцию изымали силовыми методами в ходе продовольственной развёрстки. В результате село вернулось к полунатуральному хозяйству. Частные СМИ и банки в 1918–1919 годах были ликвидированы, добыча полезных ископаемых поставлена под полный госконтроль. В это время более ста тысяч предпринимателей погибли или покинули страну.
Примечательно, что в указанное время тюрьмы были переполнены не политическими противниками режима, а рабочими и крестьянами, которые от безысходности были вынуждены воровать и заниматься спекуляцией. Именно в период Гражданской войны у самого понятия «спекуляция», которая являлась одной из разновидностей торговой деятельности, появилась специфическая общественно-политическая нагрузка, придававшая ей антигосударственное значение.
Подобная ситуация заставила советское правительство задуматься об оздоровлении экономики. На этом фоне в середине 1921 года были приняты первые постановления, обозначившие начало «новой экономической политики» – НЭПа. Они допускали, хотя и в ограниченном виде, частное предпринимательство. Так, в июле 1921 года законодательно разрешили открывать торговые точки и ввели упрощённый порядок регистрации юрлиц в области мелкой промышленности. Право вести предпринимательскую деятельность было закреплено постановлением ВЦИКа в ноябре 1922 года, практически одновременно с образованием СССР. С 1923 года вступила в силу практика заключения договоров на использование производственных мощностей иностранными инвесторами.
В годы НЭПа советское предпринимательство фактически концентрировалось вокруг сферы обслуживания и производства товаров широкого потребления. Хотя крупная промышленность, банки и добыча полезных ископаемых по-прежнему оставались в руках государства, по поводу дальнейшего экономического развития страны в партийном руководстве шли острые дискуссии. Среди партийных экономистов возникали опасения, что продолжение НЭПа неминуемо будет означать возрождение буржуазии и возвращение к капитализму как форме государственной экономики.
Своеобразной попыткой найти компромисс между рынком и командной экономикой стала потребительская кооперация. Тем не менее она быстро продемонстрировала свою неконкурентоспособность с частной торговлей. Так, кооперативные предприятия страдали от «затоваривания», когда на складах скапливались отпущенные государством промышленные товары, которые не пользовались спросом у населения. Это происходило из-за того, что советская промышленность всё ещё была слаба и не могла предложить селу необходимые изделия, чтобы получить взамен сельскохозяйственную продукцию.
В ходе НЭПа произошёл стремительный возврат к частной собственности. Уже к концу 1924 года частные лица имели в своём распоряжении больше половины средств производства и без малого 60 % освоенных земель. В обиход советских граждан вошло понятие «нэпман» – так обозначали новую советскую буржуазию.
Слабость советской промышленности давала широкий простор для деятельности нэпманов. Известен случай харьковского предпринимателя Бориса Майзнера. Заработав первоначальный капитал на валютных операциях, Майзнер открыл предприятие по производству головных уборов и вскоре насыщал весь местный рынок дамскими шляпками и мужскими кепками.
Открытые и отреставрированные в последние годы вывески времён НЭПа: булочная по адресу Маросейка, д. 1/13, и хлебопекарня в доме 15 по Пречистенке. В 1920-е годы спрос москвичей на хлебобулочные изделия на 90 % удовлетворяли частные предприятия
Предприниматели уходят в подполье
В итоге из-за конкуренции с частным сектором денег от реализации товаров государственного производства поступало в государственную казну всё меньше и меньше, а крестьяне не собирались продавать продукты по установленной государством низкой цене. В результате в городах возникал дефицит продовольствия. Кроме того, в страну не поступала валюта, главным источником которой, как и до революции, был хлебный экспорт. Под угрозой срыва оказалась вся программа индустриализации СССР.
Помимо этого, серьёзные трения шли в политическом руководстве. У фактического руководителя страны Сталина, по сути, было два варианта: либо капитулировать и полностью пересмотреть экономические основы государства, либо задушить частные инициативы. В итоге в конце 1920-х годов НЭП был свёрнут: ему на смену пришло жестокое подавление экономической самостоятельности на селе (более известное как коллективизация) и вытеснение частного капитала из производства, выразившееся в создании системы плановой экономики. Теперь производилось не то, что было реально востребовано, а то, что диктовалось нуждами промышленного развития. На производство также влияли элементы аппаратно-политической борьбы и особенности государственного снабжения.
Наряду с этим, в октябре 1931 года была полностью запрещена частная торговля, а с началом индустриализации все промышленные мощности перешли под контроль государства. Единственной формой легального предпринимательства осталась работа артельных хозяйств, где кустарь, изготовляя какие-то товары за счёт своего личного труда (наём на работу был также запрещён) мог получать определённую прибыль в коммерческом смысле.
Чтобы окончательно лишить частное предпринимательство ресурсов, государство произвело довольно интересный манёвр. Как показала практика, «закручивание гаек» на селе не спасло ситуацию. Во многом это было обусловлено конъюнктурой мирового рынка – во время Великой депрессии 1929–1933 годов цена на зерно постоянно падала. Тем не менее хлебозаготовки продолжались, и в районах, оставшихся без зерна, начался голод. Его последствия были наиболее ужасающими для Поволжья, Сибири, Украины и Казахстана. В это время (1931) были открыты магазины Всесоюзного объединения по торговле с иностранцами, более известного как Торгсин, где любые товары могли купить не только гости из-за рубежа (за валюту), но и советские граждане, имевшие ценности. Постоянный дефицит способствовал тому, что по итогам 1932 года в распоряжении Торгсина оказалась 21 тонна золота – без малого половина государственной промышленной добычи того времени. Уже в следующем, 1933 году золота поступило 45 тонн – почти столько же, сколько было добыто. Всего же за время своего функционирования (1931–1936) Торгсин принял 99 тонн золота, из них 35 составили царские золотые монеты. Когда последние ценности на нужды промышленности были получены у населения, государство остановило расчёты по бонам и расчётным книжкам Торгсина.
Официальная пропаганда осуждала «нетрудовые доходы»