Страница 2 из 5
Не говори «гоп!», пока не перепрыгнешь.
Готовлюсь к прыжку…
*****
Люди – вот что было здесь важным! Самым ценным! Раньше чуял интуицией, ныне осознаю разумом.
…Вадим Сергеевич Власов, как я узнал незадолго до своего прилёта в Томск, два года назад ушёл туда, откуда не возвращаются. Теперь печалюсь, и это правда!
…«Старая боевая подруга» Лидия Сергеевна Галькова сейчас не в Томске – что-то случилось с её сестрой, и она уехала за пределы областного центра. Кстати, перед прилётом через «вторые руки» получилось отыскать номер её телефона и позвонить – вот тут-то и выяснилось, что Вадим Сергеевича уже нет на свете.
…Где-то в Совете Федерации, подвизаясь на ниве науки, образования и культуры, нынче сенаторствует бывший томский губернатор Виктор Кресс, имевший некогда отношение к созданию Института, в котором я с тех и до сих пор работаю. Вернее, так: с подачи сотрудников его администрации Вадима Сергеевича и Лидии Сергеевны глава региона сподвиг «Сибирское соглашение» выступить одним из наших учредителей.
Были в те незабвенные времена (на рубеже конца 1990-х – начала 2000-х) в моде, в тренде и мейнстриме всяческие горизонтальные межрегиональные объединения: «Большая Волга»; «Большой Урал»; Ассоциация социально-экономического сотрудничества республик, краев и областей Северного Кавказа; Дальневосточная ассоциация экономического взаимодействия и так далее. Ну, вот и «Сибирское соглашение» среди всех прочих объединений до кучи тоже небо коптило.
Потом их господин Путин не скопом, не всех сразу, а потихоньку прикрыл (ну, или как вариант: сами всё осознали и исправились – сошли на нет при выстраивании жёсткой державной региональной «вертикали»). Когда «Сибирское соглашение», как и все остальные, почило в бозе, из числа учредителей Института его вывели – сколько времени и нервов это стоило!
*****
Впрочем, стоп! Есть и ещё знакомые, кого не видел «сто лет»! Мессенджеров теперь навалом – наверняка какой-нибудь да найдётся, с помощью которого можно связаться с «адресатами»!
Если мало кого увижу (или вообще никого), что ж, знать, такова моя горькая судьбина (печально-ироническая улыбка). Тогда хотя бы просто здания полицезреть! Насытиться морозным сибирским воздухом (в прямом смысле) и… атмосферой ностальгии (в переносном)!
День первый. Прогулка
Вот наконец-то поборол матушку-лень и пошёл гулять.
Что меня всегда удивляло в Сибири, так то, что мороз тут переносится намного легче и «теплее», нежели ровно такой же «по градусам» в Москве. «Случайно падали звёзды в мои пустые карманы и оставляли надежды». Звёзды были воспоминаниями, карманы совсем уж из вакуума не состояли, а колени, разумеется, от холода не стыли и не дрожали – они были укрыты джинсами (костюм с брюками после самолёта я снял и одену его уже только завтра и послезавтра на официозы). Потеплело, кажется, до минус семи. Я был счастливый и трезвый.
Посему двинулся с жаждой «вновь посетить» знакомые до боли места: улицы и площади. Их, любимых, не так много, но они узнаваемы, саднят и даже «кровоточат ностальгией молодости».
Стоп! Первая остановка.
Стоило оглянуться назад – и вот вам сразу же промежуточный итог то ли моего «всеядства», то ли «тормознутости»: на фото – отель, куда «важных» московских гостей поселили организаторы (уж не знаю, московские или местные). Ведаю, что оплачивали московские, а кто «заказывал музыку» в смысле отеля – не выяснял, да и до лампочки!
Гостиница, кстати, деревянная. Не вся. Первый этаж – кирпич. Второй и третий – сплошь дерево. Оттого в ней и слышимость, коли кто сверху, справа или слева вздумает поизмерять шагами свой номер – ого-го какая! В общем, всё ровно так, как было у купцов самых крутых гильдий в XIX веке!
…На «переднем крае» снимка – бронзовый (?) бюст, оказавшийся декабристом Гавриилом Батеньковым (кажется, это единственный в стране памятник данному персонажу). Площадь перед «Купеческим домом» – тоже имени Батенькова. Бунтовщик всё пространство вокруг покрыл своей «харизмой»… или её отсутствием.
*****
Истории Томска я не знаю. Или знаю кое-как и абы что, ибо… ну, да, можно и так: «мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь».
Поэтому живо заинтересовался, чем же Батеньков так знаменит, кроме мятежа против своего государя-императора? Ведь вообще декабрист с этой фамилией в России как-то не особо на слуху, теряясь среди других маститых мятежников (заодно: не стоит его путать с поэтом Батюшковым!). Можно даже сказать, он вообще не заметен среди таких «революционных столпов» как князь Трубецкой, Муравьёвы-Апостолы, Пестель, Рылеев, Каховский, Бестужев-Рюмин, Бестужев-Марлинский, Оболенский, Якушкин и т.д. и т.п.
Так чем же сей Батеньков так прославился?
Оказалось, что ничем особенным. Так себе, мелочь пузатая! Ну, родился «почти мёртвым» и вроде как уже только в гробике «признаки жизни подал» – откачали, вытащили с того света. Ну, в детстве рос очень нервным ребёнком. Ну, во взрослом возрасте пожил года четыре в Томске (ещё до декабрьского мятежа), руководя здесь работами по благоустройству улиц. Ну, ещё кое-как в Петербурге потом починовничал (не путать с «почаёвничал»), а затем просто вышел в отставку. Не в тираж! Тут-то его время выйти на Сенатскую площадь и приспело.
…Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?!
Где стоят по квадрату
В ожиданьи полки —
От Синода к Сенату,
Как четыре строки?!1
Этот дядя, в общем, посмел, вышел, побузил, побуянил и, следуя логике не аутсайдеров, а победителей (которых не судят, но которые сами судят), загремел в кутузку.
После декабрьского восстания самодержавие долгие годы томило Батенькова в одиночке Петропавловки, а в 1846 году он был выслан… да-да, в Томск. Вот этим, видимо, в сибирском городе он и знаменит. Дважды ступил если не в одну и ту же реку (Томь или Ушайку), то в один и тот же град.
К томским морозам опальному дворянину и офицеру было не привыкать, ибо родился он и детство своё провёл в Тобольске. «Почти неподалёку» отсюда.
Однако закончил свою жизнь Батеньков всё одно не в Томске. Через десять лет после второго «пришествия» в Томск, как только вышла государева амнистия, подался прочь от зауральских морозов в европейскую часть России…
P.S. Это я, так сказать, попутно и по ходу дела слегка подначитал о Гаврииле Батенькове в «интернетах» и облёк известное (не всем) содержание в собственную слегка гротесковую «прозаично-бурлесковую»2 форму. Ну, раз уж его бюст в объектив моего мобильника влез столь беспардонно…
*****
Вперёд! Заре навстречу! Вернее, уже закату…
Сразу падает на слух томская «забавность»: когда на пешеходном переходе загорается зелёный свет, тут же включается звуковое сопровождение. Что-то типа такого: «Горит зелёный сигнал светофора, переход улицы Ленина [или другое название – автор] разрешён». Иногда и ещё проще. Вместо имени собственного – обезличенное: «Переход дороги разрешён».
По ходу дела набиваю об этом запись в Фейсбук. Должны же френды узнать об этом!
Не медля, откликается моя благоверная (следит за мной через соцсети, чтобы как бы чего не вышло!): «То есть ты теперь знаешь, как правильно переходить улицу…» Свой коммент сопровождает смайликом с кривой рожицей. То ли спрашивает, то ли констатирует факт.
Я принимаю её текст если не за чистую монету, то за вопрос и, не издав ни звука, достойно отвечаю в письменном виде: да-да, мол, после Томска научен, не просто же так четыре часа сюда летел, маялся без сна! Исключительно с пользой для дела!
1
Александр Галич «Петербургский роман»
2
Бурлеск (фр.burlesque, от итал. Burla – шутка) – вид комической поэзии, сформировавшейся в эпоху Ренессанса.