Ее величество

21

Прошло минут десять, не больше.

– Прекрасный человек и талантливый режиссер Тодоровский говорил, что женщины делают мужчин более духовными, – проговорила Аня, надеясь снова затеять беседу.

– Не всякого облагородишь, – откликнулась Инна. – Ты представляешь Федора нежным, страстным, безоглядным, стоящим перед женой на коленях? Он не раз проезжался, мол, умильная щенячья нежность не для мужчины.

– И все-таки надо признать… наверное, была в нем какая-то очаровательная чертовщинка, раз женщины на него клевали? – спросила Жанна.

– Ты про деньги забыла. Не преувеличивай Федькиных способностей. Он не препятствовал появлению сплетен, наоборот, сам о себе между мужчинами скандальные хвалебные байки распускал. И слухи уже было не пресечь. Они стали сами на себя работать. Ничто так не способствует «популярности», как сомнительные бредни.

– Ославил жену, гадёныш, – зло процедила Аня.

– Самые лучшие лжецы те, которые могут сами себя убедить в любой лжи, ими же сочиненной, – усмехнулась Инна.

– Любят играть с огнем и быть на волосок от пропасти? – предположила Жанна.

– Федька – и на волосок? Шаткая версия. Не романтизируй подлеца. Он же примитив. Ему нравится переполнять чашу терпения жены, цинично уничтожать ее. И только. Его распирает восторг мнимой мужской состоятельности, мстительное торжество над женщиной, которая его любит и которая выше его по всем параметрам, – жестоко определила Инна принадлежность Федора к неуважаемой ею категории мужчин по своей, только ей известной классификационной шкале. – Мне иногда кажется, что ему достаточно похотливого мужского предвкушения. Ему главное, чтобы все верили, что эта женщина его, даже если она так не считает или вовсе об этом не знает. И совсем не обязательно с ней спать.

Неужели молнии сладострастия еще вспыхивают в нем? Герой… блин. Образец тошнотворного семьянина, мать его так-перетак-переэтак. Женщинами пользовался, но не уважал. Всех, которым после тридцати, тетками обзывал. Нет чтобы «девушками» побаловать, – со смешком закончила Инна свой критический монолог.

«Не может, чтобы, хотя бы виртуально, не ввернуть грубое или вульгарное словечко. И где только нахваталась? Раньше не была такой», – брезгливо поежилась Жанна.

– Представляете, как-то при встрече Федор доложился мне с гордостью: «Я человек без поэзии!» – возмутилась Аня. – А я ему: «Оно и видно. Без поэзии в душе человек неласковый, нечувствительный, эгоистичный». Похоже, он меня так и не понял.

– Не нежный и не ласковый? Это не повод к осуждению. Среди мужчин это не редкость. А вот его патологическая бесчувственность поражает, – сказала Жанна. – И к каким только ухищрениям не прибегает его извращенный ум, чтобы вытравить из себя память о своих грехах?

– Федька гордится грязью! Вообразите: в юности он чувствовал себя слабым, неполноценным. Наверное, смотрел на девушек вожделенно и мечтал о том, что каждая могла быть его. А теперь ощущает себя более чем уверенно. С помощью денег отыгрывается на женщинах за свою былую приниженность. Грехи! Пока он не задает себе вопросов на опасную тему, она вроде бы для него и не существует, не надрывает сердце, – усмехнулась Инна. – Благоразумный способ утешения.

– Мне ненавистно всякое унижение человеческого достоинства. Я выхожу из себя по малейшему такому поводу, – вздохнула Аня.

– И чтобы вы там ни говорили, вывод напрашивается сам собой: «Все это происходит потому, что необходимость в мужчинах у женщин по сию пору не отпала, и еще потому, что их катастрофически не хватает, – хихикнула Жанна. – Заметьте, в моих словах нет уничижительного оттенка.

– Необходимость в нормальных мужчинах, – с явным удовольствием уточнила Аня. – История с Эммой – каких поискать. Во избежание лишних ассоциаций и аналогий не стану продолжать, а то совсем закопаюсь в примерах.

«Трое из четверых – несчастливые. Это перебор, – печально подумала Жанна. – Счастливые хвалились бы своими детьми и внуками, а не обсуждали мужчин. Хотя насчет Лены…»

«Эмма, узнав о наших дебатах, наверное, пожалела бы о своей неожиданной искренности. Что бы она сказала, случайно заглянув к нам на огонек?.. Девчонки на славу постарались изучить её проблему. Эта обескураживающая откровенность освобождает их от собственных комплексов? Этакий естественный психотерапевтический сеанс», – усмехнулась Лена, в очередной раз незаметно погружаясь в дрему.

– А мне вдруг почему-то подумалось: наверное, мужчине сладка супружеская измена с той, чей муж относится к нему без должного уважения? Допустим, с женой начальника. А что? Повод и стимул отомстить! Хотя, конечно, рисковый вариант, – рассмеялась Инна. – Или побывать в постели у жены любовника своей супруги. Та из мести может согласиться. Вовсе французский вариант!

– Какие коллизии! Долго ты думала, покуда пришла к такому выводу? – рассердилась Жанна.

– В комедиях подсмотрела.

– При этих твоих словах меня трясет от омерзения, – занервничала Аня.

– А я думала, ты содрогаешься от жалости… к себе, – зачем-то зло подколола ее Жанна.

– Эх, нет в вас обоих доброго юмора! – насмешливо сокрушаясь, посетовала Инна.

«Сколько людей – столько мнений. Каждый видит то, что хочет видеть. А Инна и Жанна опять болезненно зациклились…» – молча неодобрительно комментирует Лена диалог подруг, медленно уплывая мыслями в дальнюю даль.

– …Мне кажется, Эмма слишком скромна в сексе, скованна, закомплексована строгим воспитанием, поэтому неинтересна в постели, – осторожно предположила Жанна.

– Мне подруги рассказывали, что муж должен разбудить в жене женщину, – сказала Аня.

– Мужья боятся, что, разбудив жену, получат стерву, которая станет требовать слишком многого, – рассмеялась Инна.

– И жена должна помочь мужу в этом, – не обращая внимания на реплику Инны, продолжила свою мысль Аня. – Говорят, из сырого, неподготовленного бревна не получишь горячей штучки.

– Забыла, что Галя рассказывала? «Какой там темперамент и оргазм! Пока молодая – боишься залететь, а в зрелом возрасте избегаешь секса потому, что муж может только раздразнить, но не удовлетворить. Вот и придумываешь, что больна, или что уже ничего не хочется. Неловко упрекать мужа в его неспособности. Он же не виноват, что стал слабее. А если намекнешь, что хочешь полноценного секса, так станет ревновать. Вот и лавируешь».

«Если о сексе ничего толком не знать и не думать про это, то можно и без него прожить достаточно счастливо?» – задала себе вопрос Аня.

– …Ревность – страшная вещь в любых ее проявлениях, – согласилась Жанна. – У меня была знакомая. Так она после развода с мужем дико ревновала дочь к своей матери. Стала при ребенке в ссорах доказывать, что та плохая и своей строгостью испортила ей жизнь. Она не могла противиться неистовому желанию втоптать мать в грязь и, уступая непреодолимой тяге хоть на кого-то излить свою боль от развода, с ревнивым изуверством пыталась нанести ей все более глубокие раны. С маниакальным усердием она часами вбивала в голову дочери чудовищную ахинею, которую создало ее воспаленное воображение. Приходя в страшное возбуждение, орала как невменяемая. Язык не поворачивается повторить ее «перлы». В них омерзительное бесстыдство временно помешанного человека. Она измучила ребенка бесконечными воплями, надругалась над святым чувством – над любовью своей матери. И внучка возненавидела бабушку. Есть же граница, которую нельзя переступать в отношениях с родителями. Я ей внушала, что, обвиняя в своих неудачах родителей, она пытается оставить себя в детстве. Оскар Уайльд утверждал, что человек будет считать себя несчастливым до тех пор, пока будет считать, что счастливым его обязаны делать другие. Об этом всем нам не лишне помнить.

– И ты, понятное дело, сама была очевидцем, – не замедлила отметиться Инна. – Но ты права: патологически ревнивого человека уже нельзя назвать нормальным.