Ее величество

– И все же у меня нет достаточных оснований полагать, что любовь для мужчин менее значима, чем для женщин, – сказала Жанна.

– Кто спорит? Только формы этой любви и суть ее у нас с ними разные, – уточнила Инна.

– Не думаю. Просто иногда отдельные индивиды уродуют ее до не-узнаваемости.

– Включи в их число и некоторых женщин.

– Показательно, что в меньшей степени и не так угрожающе.

– …В жизни надо за что-то зацепиться и крепко держаться. И самое лучшее, если это настоящая любовь. Через ее щит ничто плохое не прорвется, – мечтательно сказала Аня. – Пусть даже безответная. Она все равно открывает глаза на существование счастливого мира.

– Ты находишь? – саркастически усмехнулась Инна.

– Я читала, что настоящая любовь способна отпустить любимого к другой женщине. Возможно, это высшая форма пронзительного чувства – великодушия. Я бы не смогла, хотя бы потому, что не сумела бы, как и Эмма, полюбить другого. Я салютую вечной прекрасной любви. (У Ани есть великая тайна!)

– Красивая фраза. Отпустить можно, если бесполезно удерживать, – горько-насмешливо среагировала Инна.

– Если можешь снова влюбиться, отпустить проще, – подтвердила Жанна слова Ани.

– Иначе это будет уже не любовь, а неотступное болезненное мысленное следование за объектом своей любви, – фыркнула Инна.

– Да, Федор изменял, но Эмма вытерпела это. И дети верили, что отец не променял их на ту, которая влезла к ним в семью, что они и их мама для него все же важнее, дороже той чужой женщины. Они хотя бы за это могли его уважать. Так говорили мне мои подопечные детдомовские дети, когда я поведала им грустные реалии жизни своей подруги, естественно, не называя имен, – сказала Аня.

«Аня знает уйму всяких поучительных историй. Похоже, она собирается кормить нас ими до скончания веков», – подумала Жанна.

– А мой знакомый говорил, что сын вырастет и поймет его, – сказала Инна.

– Он не знал о переживаниях сына? Догадывался, но успокаивал себя этой фразой? – спросила Аня. – Сын вырос и стал таким же непостоянным и непутевым?

– А вдруг тот сын перебесится и сам поймет, что ошибался. Не стоит закрывать ему путь к отступлению и исправлению, – взялась проповедовать Жанна.

– Сказки. Если, если… Путь, намеченный отцом для сына, легче. По нему он и будет идти до конца.

– Давайте говорить только о своих жизненных неудачах и без дальнейших обобщений, – попросила Лена.

– Как же я устаю от всего серьезного и заунывного! Мне тоже иногда хочется поступить глупо, неправильно, интересно и весело, чтобы как ребенок почувствовать радость, восторг, жажду жизни! – неожиданно взбрыкнула Инна.

– Как я завидую счастливым семьям! Когда люди любят, им, наверное, не приходится друг друга искусственно взбадривать, развлекать. Всё у них настоящее, чистосердечное, доброе, честное, – вздохнула Аня.

Лена лежала с закрытыми глазами, с затуманенными усталостью мозгами и уже не по смыслу речей, а только по голосу догадывалась, кому принадлежит та или иная фраза.

– …Многое зависит от того, с какими ожиданиями люди приходят в семейную жизнь, – сказала Аня.

– И выходят из нее, – хихикнула Жанна.

– …Эмма могла бы пойти на радикальные меры. Сумела же она угрозой заставит мужа бросить преферанс. Это тоже вид страсти.

– Сравнила!

– …Когда люди любят, происходит взаимное перетекание энергии друг в друга. А если чувство одностороннее, то идет насильственное испитие и перекачивание ее от более слабого к сильному. – Это голос Жанны вывел Лену из тяжелого забытья.

– И свекровь кровь из Эммы пила, и муж. А если рассмотреть мать и сына как отдельную ячейку, кто из них от кого подпитывался? – немедленно подключилась к разговору Аня.

– В данном случае мать от сына. Но у вампиров бывает много объектов и путей использования жертв, потому что у человека помимо энергетических путей и протоков есть еще кровеносная, лимфатическая и нервная системы, на которые они тоже могут влиять, – пояснила Жанна свою теорию.

– В смысле? – не поняла Аня. Но Жанна не стала уточнять, считая свою информацию исчерпывающей.

– Знавала я мамашу Федора. У них в семье принято, что главная женщина или самая красивая, или самая умная, в крайнем случае, самая больная. Она – мерило, по которому определяется как благополучие, так и неблагополучие жизни остальных членов семьи. Ее мнение незыблемо, – поведала Аня.

– Откуда же Эмме при таких кровопийцах было брать энергию на приподнятое состояние души, на желание жить с радостью, с восторгом? Может, и тут не обошлось без высших сил? Я не права? Что застыла в эффектной позе губернаторши в гоголевской концовке «Ревизора»? – глядя на Жанну, рассмеялась Инна.

«Неужто в эту ахинею про энергетических вампиров можно верить всерьез? Может, сказать Жанне, чтобы оставила свои легкомысленные мистические заверения при себе? Но я ни бельмеса не смыслю в подобных вещах, они мне чужеродны. И по телевизору разные предположения навязывают. Поди в них разберись. Вот что женская любовь и жертвенность понятия одного порядка, я понимаю, а психология мужчин для меня густой темный и зловеще-коварный лес», – вздохнула Аня.

– …Женщины интуитивно совершают благородные поступки, а мужчины только сознательно.

– Сколько нелицеприятного о себе услышали бы сегодня наши мужчины!

– …Казалось бы, что может быть проще желания понять друг друга! Но нет, не хотим… И почему люди не могут жить легко, тепло и дружно, без заскоков и отклонений? Любите друг друга и радуйтесь. И все у вас будет в самом лучшем виде. Так нет же: разменивают себя на мелочи, терзают, губят по пустякам и себя, и других! – горестно воскликнула Аня.

– Удивительно простое решение глобального вопроса, – засмеялась Инна.

– А что, я запросто смогла бы так жить. И в быту я не требовательна.

– Все гениальное просто, включая и взаимоотношения между людьми. Но нет ничего сложнее простоты, – сказала Лена.

– Это софизм?.. Нетрудно быть несчастной. А ты, Аня, попробуй в любой ситуации ощущать себя счастливой. Научись достигать этого состояния, даже когда положительные эмоции на минимуме. Его удастся добиться, если сумеешь на всё «положить». – Инна рассмеялась, довольная неожиданно сложившейся грубоватой фразой. – Я лично так представляю разрешение Эмминой проблемы. Она отчасти тоже. Какие еще будут варианты?

Предложений не поступило. Женщины осмысливали сказанное Инной. Что она имела в виду? Заниженные требования или что-то типа тренинга?

– Эмма верила, что если всё будет делать правильно, то муж ее не разлюбит. В этом была ее ошибка. Помню, учительница математики говорила мне: «Ты все делаешь правильно, а надо делать хорошо». А что есть «хорошо» в Эммином случае? Всю жизнь расшифровываю этот тезис, – сказала Инна. – В университетах этому не учат. В пединститутах лекции читают только по детской психологии. Никто из нас почему-то не имел врожденного инстинкта распознавать и оценивать мужчин, вовремя нажимать на нужные пружины, дергать за нити, которые управляют их действиями. Даже Марго. Ума не хватало или знаний?

– А ведь и в самом деле! – согласилась Аня. – Нам приходилось самим развивать интуицию, задавать себе вопросы и слушать, что сердце ответит.

Последовало совершенно потрясенное задумчивое молчание.

– Некоторые из нас не желали вникать в эту проблему, но, вспоминая прожитое, тоже не хотели бы раскаиваться, – усмехнулась Инна.

– Другие только о работе и детях думали, предполагая заведомую порядочность мужей.

«Завели бы неспешный разговор о науке или об искусстве, глядишь, и сон сморил бы», – вздохнула Лена. И пошутила:

– Учебника по политэкономии нам сейчас не хватает. Помните, мы все над ним засыпали. Подруги мгновенно расслабились и заулыбались.

– И как только Эммы хватило на столько лет мучений? – сочувственно вздохнула Аня.