Тина

«Полная бессмыслица! Где его прошлые предпочтения? Неужели Кирилл лицемер и тунеядец? Может, Инна слишком строга к нему? У всех нас куча недостатков и слабостей. Она сама далека от идеала. Что же так расквохталась? Может, просто домысливает? Почему так уверена в своих предположениях и пророчествах? Она лишена мизантропии, но суждения ее порой излишне резки. По прошествии многих лет мы тоже иногда обнаруживаем, что наши мысли не всегда согласовывались с нашими словами и делами.

А если Инна права в том, что вместо того, чтобы жить полноценно, Кирилл только взращивал в себе свои маленькие личные трагедии? На его месте я лучше бы застрелилась, чем жить вот так, злостным иждивенцем, – грустно размышляет Жанна. – Опасно подрезать людям крылья, но так же не стоит принуждать их к тому, что не является для них естественной потребностью. В обоих случаях ничего хорошего не выходит. Что же случилось с Кириллом? Обо что он споткнулся, где упал? Кто его оттолкнул или подтолкнул?..

Многое из уже сказанного не то чтобы объясняет, но, по крайней мере, предполагает «не очень изящное» оформление портрета Кирилла. Получается, он истерик-экстремал, сложный человек с надломленной психикой, легко впадающий в... дурь. И то сказать, хвалиться ему нечем… В нем присутствует крайняя степень чувствительности, интеллектуальный аскетизм и ощущение подавленности, ранее ему незнакомые. В компании он был таким эффектным! От кого он набрался всего этого хлама? Почему скатился?.. Он не осознает, какую боль причиняет жене или и правда настолько эгоистичен? Вопросы, вопросы… И все без ответа».

От мучительных размышлений лицо Жанны дернулось, и скривилось, словно от зубной боли.

– …И все деньги у него уходят в песок, вечно в безвылазных долгах, – доносятся до слуха Жанны монотонные слова Инны. – Надо отметить, что обещанных высот Кир так и не достиг. А были наполеоновские планы! Правда, мне кажется, Тина и не возлагала на него больших надежд. Годы обманутых надежд – это много хуже, чем заранее не обольщаться насчет данных своего мужа. Ничего он из ряда вон выходящего не сделал, все надеялся, что обстоятельства удачно сложатся или повернутся куда надо. А потом и напрочь забыл о своих честолюбивых порывах юности. Может, рассчитывал, что кто-нибудь вызовется помочь? Тогда у нас не принято было бросать человека в беде. Он обещал, доброжелательно улыбался, говорил красивые, высокие слова, но ничего не делал. Ну, прямо как наши нынешние чиновники. Два притопа, три прихлопа – вот и все на что он способен.

И меня как-то сильно подвел. Договор у нас был с заводом. Так он сорвал нам все сроки. Правда, в воровстве не был замечен. Мне кажется это не его. Я к нему, мол, что стряслось? А ему все до фени. Мол, нестыковочка вышла, сроки поджимали, а я человек вдохновения. Сомнительный комплемент себе отвесил. В общем, еле-еле я разгребла его «авгиевы конюшни», вызволила из беды и его, и себя. Сама из-за него едва выговор не схлопотала. Идти на открытый конфликт не хотелось. А он мне ничего толком не объяснял, сколько я ни требовала, только успокаивал, мол, ничего я не набедокурил, просто повздорил с начальством, не заморачивайся, все будет тип-топ. Долдонил, долдонил… Доводил меня. Не понимала я, как можно так халатно к работе относиться, в разговоре с ним вся в звенящую струну вытягивалась от напряжения.

Не в лоб, конечно, но высказала я ему свои претензии. Пристыдила, говорила, что с меня довольно его экспериментов, но насмешками не осыпала. Тогда я еще старалась с ним такт проявлять. К тому же у меня не было никакой охоты привлекать к нему отрицательное внимание. Какой-никакой, а все-таки бывший однокурсник, муж подруги. А он быстро постигал науку уходить на задний план, отказываться от себя, от своих идей… И вообще, все у него в работе было на живую нитку… Я больше с ним не связывалась.

«Всякий может ошибиться, оступиться», – мысленно не согласилась с Инной Жанна.

– …Я-то, дурочка, первое время даже в его семейных делах выступала кем-то вроде посредника в замирении двух сторон – жалея Тину, защищала Кирку. Иными словами, «благоразумно затушевывала» последствия его вспышек показного бешенства. Сам-то он не «светился», его гордость, видите ли, страдала. Всё-то в нем перевернуто, перѐврано… Помнишь у Блока: «Жить люблю, но не умею». Думаешь, прикалываюсь?

…От Киркиных заоблачных идей пользы никакой не было. Тоже мне, непризнанный гений! Как же, занял достойное место на вершине научной иерархии! Трепач. Явно льстил себе. Считал, что по слабости характера зарыл свой талант в землю и залил водкой, где он и покрылся плесенью неудач… Охламон. Не получилось у него удачно сочетать в себе пьянство и прекрасные способности, если они, конечно, у него были. Я что-то не приметила в нем ничего, кроме пустого гонора. А потом он, похоже, совсем пересек некую культурную границу, отделяющую человека от животного. По мне так он хуже скотины, та хоть не пьет.

И дружки у него ему под стать: один сачок и зубоскал, другой заядлый скандалист. Где только он их отлавливал? Они будят в нем дурные инстинкты. Как можно якшаться с подобными типами? Они с умыслом втягивают его в истории, а он подставляется. Дать бы им под зад коленом и полюбоваться, как запляшет вся эта его камарилья. Ну, и какой еще тут может напрашиваться вывод? Под занавес скажу, что такого муженька я вышвырнула бы в два счета. Женщины подобные Тине только портят мужчин, квашню из них делают… Хотя то, что по плечу мне, вряд ли по силам Тине. Она из другого теста. И в чем только черпает утешение?

Вот, смотрю я на таких, как Кирилл, и во мне прорастает весьма невысокое мнение о роде человеческом. И я была слабая, руки опускались, но не ждала, что будет легко, вкалывала, за жизнь цеплялась. Выдержала, выжила в городе. Конечно, мой неистовый идиотский фанатизм тоже ни к чему. Но меня, бывало, катком переедут, а я встаю и дальше иду. Один, помнится, вообще как бульдозером по моей жизни прошелся, вынес из души все доброе… И теперь хотела бы добраться до дна, вычерпав все возможности, которые дает нам наше далеко не совершенное, но благодатное для активной деятельности время. Только вот здоровье… Вымолить бы его у Всевышнего… И чтобы измученную душу исцелил.

Я, как ты, надеюсь, в курсе, никогда не ныла. Знала, что счастье в жизни – это короткие вспышки, а остальное – работа, творчество и терпение. А еще счастье – это сумма неприятностей, от которых уберегла судьба. Только смерть способна дать успокоение моей энергии. Об одном жалею в своей жизни: невнимательна была к маме. Но того уже не вернешь… Ой что-то я совсем расчувствовалась, в сторону от нашего разговора ушла.

«Инка всегда была напористой, агрессивность сочеталась в ней с природным изощренным умом. Привыкла добиваться своего искусными маневрами, даже притворством. И если задалась целью, то страшись, держись неприятель! Мозги всем выстудит, и остатки воли противника исчезнут под ее бурным натиском. Ее надежная сила и уверенность выплавлялись из рефлексии, самоанализа и бесподобной наглости. Наверное, сделала приличную карьеру, а теперь на пенсии страдает отсутствием объектов приложения своих способностей, вот и тиранит своих знакомых. А может быть, теперь ненависть и сочувствие стали прекрасно совмещаться в ее характере, так сказать, произошел сговор несовместимых черт? Ох, как ей в таком случае подходит фраза из анекдота: «Всех не пожалеешь, кого-то и расстреливать надо», – с усмешкой подумала Жанна. – Я не перегибаю?»

– Между нами, девочками, говоря, я сторонюсь мужчин, подобных Кириллу. Предпочитаю держаться от них подальше. Для таких личностей главное – в мелочах быть не такими как все. Допустим, они носят бороду, когда все бреются или, как сейчас модно, делают татуировки и надевают неимоверные серьги, проделывая в ушах огромные дыры, – то, что позволено публичным людям. Моя подруга по этому поводу шутит: «Все нужные дырки Господь человеку уже сделал», – сказала Аня.

«Наугад брякнула», – недовольно буркнула Жанна.