Тина

«Так не принимай ее помощь! Живи и мучайся один», – возмутилась я.

Он так и не понял, что не всем – как Тине – дано быть способным положить жизнь ради любимого человека. Жаль, что иногда впустую… А этот подонок не только не ставит жену на одну доску вровень с собой, он еще и весьма скептически относится к ней, опускает ее ниже всех возможностей!.. Я бы давно потребовала бы от него сделать выбор: я или дружки.

– Требовать легко. А если это уже болезнь?

– Я в общих чертах помню тот наш разговор. Да, очень содержательная у нас с ним тогда вышла беседа! Я даже несколько растерялась. А Киркина память – болото, в нем мгновенно тонет и плохое, и хорошее.

Представляешь, Жанна, Кир не раз ухитрялся пропивать все до штанов, а Тина продолжала покорно тянуть колымагу своей судьбы. Сколько раз спасала свой никчемный брак и буйную головушку своего непутевого муженька! Она, видите ли, в ответе за него! Он ее ребенок? Мне с некоторых пор стало казаться, что она, наконец, научилась закрывать глаза на его упрямство. А он, оправдываясь передо мной, утверждал, будто бы что-то внутри не дает ему покоя, что в нем идет беспрерывная борьба с самим собой. Так что же, из-за этого его мифического беспокойства надо жизнь другому человеку ломать? Да и врет он, себе же самому противоречит.

«Сильному не нужны оправдания, а слабому они не помогут. Дать бы Кирке хорошего пенделя, – ах, какая невозместимая потеря! – расколошматить бы его разлюбезных дружков, и наступил бы порядок во всех душах разом!» – говорила я Тине. Но она молча игнорировала мое мнение. Видно, глубоко в душе запрятала-затаила Тина свои романтичные грезы об уме, о мужественности и порядочности любимого человека. В ее словах, исполненных доверия и нежности к Кириллу, все чаще сквозила грусть. Но она не поддавалась унынию. Можно ли назвать ее чувства к Кириллу любовью? Мне кажется, ей просто надо было ощущать себя необходимой кому-то. Ее собственная жизнь – не слишком ли дорогая цена этой нужности?..

Не умеем мы ценить обыденность, сиюминутные бытовые счастливые моменты, не научены целомудренно и бережно любить ближних, семью – все то, что составляет нашу жизнь, наше счастье. Странные бывают люди. Вот ведь говорят же, что можно больше страшиться бессонницы, чем ножа преступника; для одного искушение темнотой неодолимо, а другому с моста, с десятиметровой высоты сигануть в мелкую речку – удовольствие. Тинка как-то даже заявила мне, мол, не контролируй мою жизнь! Ты твердо решила нас разлучить, специально задалась целью разрушить мою семью? Я, конечно, взбесилась. А как я еще могла реагировать? «В конце концов, – говорю, – это нужно тебе или мне? Для кого я стараюсь! Я что ли с подонком маюсь?» Вот и делай людям добро!

Ане при слове «бессонница» вспомнилась недавняя шутка Инны: «У меня одно развлечение ночью – эротические сны. Чего только в них не увидишь!» И еще их секретный разговор. «Представляешь, мой возраст и эти сны… Неловко как-то…» «Теперь порно хоть завались». «Мои фантазии интересней и ярче того, что я один раз случайно увидела ночью по телевидению». «Кто бы мог подумать! Везет же некоторым, – насмешливо удивилась Инна. – Ты одержима? Какой мощный голос природы! Я ошибалась, полагая, что при не востребованности процесс затухания ускоряется? Если невмоготу, заведи за деньги молодого. Боишься разочароваться?». «Позорище! Шутишь? Я наоборот, чтобы прекратить… Стыдно ведь». «Тогда обходись «своими силами». «А как же в семьях? После шестидесяти они уже не способны женам ладу дать, а на молоденьких замахиваются… Не понимаю…». «Так деньги же…», – усмехнулась Инна, но входить в подробности по телефону не стала».

– Мне противоестественно покорное смирение Тины, но не могу я задавать ей вопросы едкого свойства и грубо советовать. Видит бог, я преклоняюсь перед ее нечеловеческим терпением, хотя и гложет меня при этом противоречивая мысль, что сгубила она свою жизнь, что задавленная бытом, не думает ни о чем, кроме как о своем «великовозрастном дитяте», и что усилия ее так и не будут вознаграждены. Как говорится – ни славы, ни почестей, ни денег. Ведь это же, понятное дело, неразумно выглядит, как-то… несуразно, что ли. Может, признать тот факт, что ей мешает оставить мужа ущербная гордость либо глупость?

Не хочу дальше развивать эту тему, она действует мне на нервы. Ты знаешь, Жанна, Кир никогда не смотрел на Тину со слезами восхищения, никогда не рассказывал мне о ней с гордостью, а ведь она все это заслуживала. Может, он свою любовь и благодарность выражал в постели? Пьющий?.. Сомневаюсь. Я в молодости не могла жить без поклонения. Как только заканчивался романтичный период, рвала оковы.

Да, в обмен на то, что рисовало нам воображение в юные годы, жизнь дает нам нечто такое, от чего наши представления были слишком далеки. Иногда мне кажется, что чем сильнее любовь, тем несчастнее человек и тем глубже его отчаяние... В каждом из нас бьется живая душа, но не каждому суждено понять музыку слияния сердец.

Тина, еще будучи студенткой, говорила мне: «Когда-то мне очень трудно было расставаться с мамою, потом мне суждено было излечиться от этих страданий, но они возникли снова, из-за Кирюши. Я надеюсь занять в его сердце значительное место, потому что любовь к нему переполняет мою душу. Я далека от мысли, что так сильно могла бы полюбить кого-нибудь другого. Ничего не поделаешь, такой вердикт вынесло мое сердце, и оно не подлежит обжалованию. Я счастлива, хотя не всем довольна. У меня красавец-муж, он меня устраивает как мужчина, а остальное в моих руках, и, надеюсь, в крепких». За это она прощала ему все, что ей не нравилось в нем? Или она не справилась и скрывает свое поражение?

Жанна, растолкуй мне, пожалуйста, каков результат этой ее великой любви? Разве он любил, разве он хоть раз сделал к ней встречный шаг? Нет. Получается коту под хвост ее самоотверженность, – зло фыркнула Инна. – Да еще служит одной из основных тем весьма недружелюбных шуток собутыльников Кирки. Понимаю, тебе нечего сказать.

– Есть. Они завидуют Кириллу. Но стоит ли вторгаться?..

«Когда-то Антон пошутил: «Кириллу требуется добавить хотя бы немного решимости, а Инне такта». Похоже, его слова до сих пор в силе. Нерешительность Кирилла обернулась его несостоятельностью. Наговорила тут Инна целый ворох всякого. Еще бы, велеречива, многословна! Попробуй теперь отделить мух от котлет… Ничего подобного о Кирилле раньше мне не приходилось слышать. С Инниной подачи он – ничтожество, и вся жизнь его пошла насмарку. Что побудило ее так разойтись? Принято считать, что человек, у которого есть своя боль, как бы собирает такого же рода боли других людей. Но говоря шепотом, Инна не совершает никаких явных бестактностей, и у меня нет ни малейшего повода давать ей достойную отповедь… Никто не предоставляет нам отчета о ходе своих мыслей!

Тина чутьем понимает своего мужа, поэтому и жалеет. Только при внимательном изучении и прочтении души появляется уникальная возможность заглянуть во внутреннее измерение пьющего человека, и даже больше того: становится видна кошмарная логика его поведения. Наверное, Тине она открылась. И такие люди как Тина нужны на земле… Хотя лучше бы таких «субъектов» как Кирилл вообще не было.

Интересно, он мучается тем, что творит с Тиной или принимает ее материнскую заботу как должное? Мне совестно плохо думать о Тине, но я должна сознаться сама себе, что своей добротой она погубила талант Кирилла, не сумела сделать так, чтобы зазвучала в нем главная нота. Его надо было держать в ежовых рукавицах. Мое мнение выглядит слишком жестоким, если учесть ее мучения, но…» – задумчиво размышляет Жанна над услышанным.

А Инна продолжает возмущаться.

– Жанна, не обижайся и постарайся к моим выпадам в сторону Кирилла отнестись не слишком строго. Ему бы победить свои комплексы, а он устанавливал в семье свои правила жизни. Почему Тина позволяла помыкать собой? Он имел над нею власть только потому, что она его любила? Она же потеряла себя. Разве любовь к мужчине может быть главным в жизни женщины? Тем более к такому. Он рохля и недоумок, когда речь заходит о том, как строить собственную жизнь. Он только о вечности мог красиво восклицать, становясь в соответствующую позу. И говорил так, как если бы перед ним была огромная аудитория слушателей. А в быту он ноль, и в работе не гигант. Ему бы только уснуть с соской, то бишь, с бутылкой во рту, вот и вся его радость. А Тине не хватало его внимания. Вот так годами миришься с тем, что никому, в сущности, нет до тебя дела, борешься с депрессией, но ведь все равно наступает момент, когда хочется послать все в тартарары. Это я так, о своем…