Тина

А если бы страха не было? Что-то, что есть внутри меня, мое собственное «я», уберегло бы меня? Что победило бы: разум или любопытство? Когда человек четко понимает смысл своей жизни, его ничто не свернет на кривую дорогу зла. «Мне дорога моя жизнь. Я не хочу ее терять. Свернуть легко, вернуться трудно. Глупо осложнять себе жизнь», – трезво рассуждала я во времена неблагоприятных периодов своей жизни, когда тянуло к сигарете, к рюмке... И теперь, иногда вспоминая случай в парке, я вздрагиваю от страшной мысли, что тогда, семнадцатилетней, глупой и слабой я могла бы выбрать другой путь. Мое незнание спасло меня от верной гибели.

– А те, что «лезут в дурь», почему не боятся лишить себя жизни? Я заставила себя бросить курить, потому что не хотела себе вредить. А те, которые ходят без шапок зимой, не чувствуют опасности своему здоровью? Считают это мелочью? А с них-то и начинаются большие беды. Как ты считаешь: есть генетическая тяга к определенному виду труднопреодолимых «отклонений»? – спросила Жанна.

– Может, и есть. Только ведь и голова на что-то дается человеку. Надо учить детей вовремя ее включать, – ответила Инна.

– Некоторые есть не могут прекратить. Силы воли не хватает, потому что это уже болезнь. Для них еда – наркотик. А кто-то за женщинами бегает… – усмехнулась Аня.

– Много причин у этих бед. Одна из них – уровень культуры, – сказала Жанна.

Дальнейшие рассуждения подруг Лена не слышала. О чем-то своем задумалась.

Хочется гордиться

– …Ты не была на встрече у Нины и ничего не слышала. Переключила я телевизионный канал. Показывали сериал о нашей доблестной милиции. Затеялся долгий разговор. Лиза жаловалась. Помню, Нина раздраженно воскликнула:

– И ни одного положительного случая не было за шестьдесят лет?

– Внучку в городе милиционер чуть не изнасиловал. Удалось ей убежать. Дочку с двумя малышами милицейская машина чуть не сбила на переходе при зеленом свете светофора. Пьяный шофер сидел за рулем, развернувшись на сто двадцать градусов, разговаривал с офицерами, которые сидели на заднем сидении автомобиля, и за дорогой не следил. Лица у всех были красные, веселые. Дочка вовремя оглянулась, детей в охапку и бегом назад с проезжей части. Успела. Сбили они только бабушку, легко, чуть только бампером задели. Скорость машины по счастью на повороте была небольшая. Прокатилась старушка по льду метров пятьдесят, кое-как встала, и захромала потихоньку дальше, не оглядываясь. Повезло ей.

…И в деревне не лучше. Одна видимость исполнения законов. Все ее действия – «часть одного и того же ландшафта». Первый раз я увидела Васю, когда ему было четыре года. Я шла с мамой на станцию к рабочему поезду. Навстречу нам мчался малыш и на бегу «косил» палкой все, что попадалось ему на пути: бурьян, цветы, мирно лежащих в пыли курей, цыплят, гусят. Красивая, качественная одежда на нем была грязная, светлые вихры на голове нестриженые, лицо в серых подтеках. Когда мы поравнялись с колонкой, он прыгнул в лужу, которая постоянно образовывалась рядом от течи, и с большим удовольствием окатил нас мутной жижей, а потом продолжил деловито и сильно хлопать палкой по грязи, внимательно наблюдая, куда и как летят ее ошмётки.

Моя мама была поражена поведением ребенка, и естественно, попыталась объяснить малышу, как надо вести себя, тем более со старшими. Малыш нагло, точнее сказать, победно взглянул на нас, скривил презрительную рожицу, показал нам язык и обозвал мою маму дурой. Она буквально ошалела от подобного отношения к ней, учительнице, даже покраснела от стыда. Я, поняв ее состояние, буркнула: «Глупый, потому что еще не школьник». Мама усмирила свои чувства и повернулась к малышу, чтобы еще раз попытаться поговорить с ним мягко, даже ласково. Я по ее лицу это поняла. А малыш спокойно развернулся и, не торопясь, пошел в другую сторону. Он не боялся нас и не желал слушать лекций. Но стоило нам отвернуться и пойти своей дорогой, он швырнул нам в спину грязную палку. Мать остолбенела. Я чувствовала, что она растерялась, не зная, что предпринять в столь непредвиденной ситуации. За тридцать лет педагогической работы она впервые столкнулась с подобным неуважением. Правда, дошколят она не воспитывала.

«Что делать? Бегать за мальчишкой, ловить, смешно выглядеть перед жителями улицы – свой авторитет понижать. А, поймав, тащить паршивца к родителям? Он же такой ор устроит, что все село сбежится. Поди докажи потом, что права. Да еще начнет утверждать, что его обижали. Случилось такое со мной в городе, на вокзале, с хулиганом, попытавшимся вырвать сумочку», – рассуждала мама молча. Она с тяжелым сердцем шла по улице, размышляя о судьбе малыша, анализировала его и свое поведение. Я разгадала ее мысли и сообщила:

– Васька – сын начальника милиции. Отец – деспот. Жену не слушает, детей балует, а напившись, на всю улицу кричит: «Всех пересажаю, все вы у меня под каблуком». Васька считает, что ему все позволено, потому что его батя – Бог и царь. Не ходите к нему домой, матом обложит и выгонит. Учителя его старшего сына уже за голову хватаются, не знают, как справиться с Ванькой.

– Все равно надо сходить, поговорить, может, этого не упустят. Жалко ребятишек, сгубит их отец.

Но со мной мама не решилась пойти к милиционеру. Наверное, постеснялась. А вдруг и правда, начнет слать ей матюги? На следующий день вернулась она со станции расстроенная, убитая. Все вздыхала и возмущалась: «Ум и хитрость разные вещи! Наглости в нем – хоть воз грузи, а соображения нет. Как можно не понимать, что калечит сыновей! Грозился привлечь меня, если буду лезть в его личную жизнь».

А в первом классе Васька уже открыто, даже демонстративно, курил в школе. В пятом классе украл у родителей крупную сумму денег. Отец подумал на родственников жены, а когда разобрался, то замял дело. Никто не хотел дружить с Васькой. Так он хитростью заманивал мальчишек, а когда они попадали ему в зависимость, начинал ими командовать. Мальчики не рассказывали об этом своим родителям, потому что боялись, что Васькин отец и до них доберется.

И вдруг люди в лесу нашли изуродованное тело Васькиного одноклассника. Гордый мальчик ни в чем не уступал хулигану, не реагировал на угрозы, учился отлично, был серьезным, самостоятельным, уверенным, чем портил общую картину страха, подчинения и унижения, творившуюся в классе. По селу ползли жуткие слухи об отрезанных ушах, о тушении папирос о тело еще живого школьника. Но все молчали. А через два года в селе появилась шайка пацанов, которые по утрам подскакивали к сонным колхозникам, приезжавшим из различных сел района и мирно дремавшим на лавочках в ожидании поезда, били их по головам и забирали сумки с деньгами, вещами и продуктами. И опять никому до этого не было дела.

В это же время серия пожаров пугала и удивляла селян: то магазин, то промкомбинат, то лесопилка сгорали, то швейная мастерская. И всегда виноват был стрелочник: то пьяный старикан-сторож, то несовершеннолетняя ученица утюг выключить забыла. Убытки списывали и закрывали дело. Но по селу пошли неподтвержденные слухи о том, что перед тем, как объекту сгореть, около него всю ночь грузовики бесшумно отъезжали. Судачили о сговоре милиции и прокурора.

Учителя не знали, как избавиться от трудного, неуправляемого ученика. И вот, наконец, выпускной вечер. Чудная ночь, шелковый рассвет, катанье на лодках по реке. А на утро поплыли зловещие слухи: «Васька приставал к однокласснице. Она отказала. Он сбросил девочку с лодки в воду и бил веслом, пока она не утонула на глазах у всего класса. Ребята сначала кинулись спасать девушку, но бандит пригрозил, что если кто вмешается, того он на месте убьет. А всякому, кто родителям «вякнет» про эту историю, его отец «пришьет» любое самое гадкое обвинение и больше того человека никто не увидит, потому что у бати все «схвачено», все начальство у него «на крючке и в кулаке».

– Надо было девочку спасти, а этого гада утопить. Проще и полезнее убить одну сволочь,– жестко сказала Инна.