Дневник замужней женщины

За это время я приобрела кучу болячек, но земля еще держит меня, не обрушивается под моими ногами. Мужчины освобождают голову и сердце от эмоциональных проблем алкоголем, а я не могу и не хочу. Я боюсь окончательно улететь в гибельную пропасть. У меня дети. Они, слава Всевышнему, уже студенты. Родилась внучка. Какое счастье! Делим время ухода за ней на троих, между дочкой и двумя бабушками. Как шутила Тамара? «Что бы ни творилось во вне, в семье должен быть коммунизм. И его создаем мы – женщины».

Но раздражение копится, все внутри закипает, и я срываюсь… Я как сжатая пружина. Мне все труднее расслабляться. Я чувствую надвигающуюся катастрофу.

19

Изнемогаю в городе от жары. Раньше я считала себя теплолюбивой и легко переносила тропические температуры. Что-то перестроилось в моем организме.

В который раз прошу мужа свозить нас с внучкой в лес или на речку, где есть лесистый берег. Я так истосковалась по природе, по чистому воздуху и живительной прохладе! Но ему важнее поймать десяток окушков размером с мизинец, чем «выгулять» жену с малым ребенком. Сегодня опять собрался на рыбалку. Я взвилась: «Конец июля, а ты так и не выполнил своего обещания. Вези нас на природу!» «Да и пожалуйста», – с вызовом ответил Митя. Мне уже не до его интонации. Я радостно бросаю одежду и «тормозок» в сумку, подхватываю на руки малышку и точно на крыльях лечу к машине, пока муж не передумал.

Едем. Все внутри меня ликует. Я чуть не плачу от радости. Я напеваю детскую песенку, тискаю и тормошу внучку. Обращаю ее внимание на красоту цветов, на особенную форму кустов на лугу. Остановились на цементных плитах окаймлявших водохранилище. Я удивлена и растеряна. Муж садится в лодку и уплывает. Я бегаю вдоль берега и кричу: «Куда ты нас привез? Здесь же ни травинки, ни кустика и пекло, хуже, чем в городе!» «Ты хотела за город – я тебя вывез», – холодно заявляет муж, налегая на весла. Я стою потрясенная. Слезы брызнули из глаз. Бросилась к машине. Сижу в кабине и пытаюсь сообразить, что делать дальше. Внучка стала выбраться из машины, обожгла ручки о раскаленный металл и расплакалась. Я принялась ее успокаивать тем, что сейчас искупаемся, и все у нас будет хорошо, хотя прекрасно понимала, что ничего хорошего нас здесь не ждет. Малышка не дошла до воды и вдруг опрометью бросилась назад. «Я не хочу! Мне больно!» – закричала она. В кабине я выяснила, что от горячего солнышка больно ее глазкам, а плиты и песок жгут ей ножки даже сквозь сандалики. Побежала на берег намочить полотенце. И только тут заметила, что вода у берега ярко зеленая – она «цвела» – и в ней плавали дохлые вонючие рыбешки. Какое уж тут купание… Вошла поглубже, разгребла водоросли, окунула полотенце… Сидим в машине, ждем когда дед опомнится и вернется.

Снова побегала по берегу, размахивая платьем, пытаясь привлечь внимание мужа. Я еще на что-то надеялась?.. Нет, я уже понимала, что это не минутное легкомыслие, он сделал это намеренно, умышленно. Это акт возмездия за мою настойчивость. Он охвачен жаждой вкусить мести? Наказал больную жену и ясельного ребенка! При ребенке сдерживаю слезы. Нельзя волновать. Солнце палит нещадно. Мне плохо. Я ничего не соображаю. Внучка плачет уже в голос, домой просится. Сквозь туман в мозгах пробивается мысль: «Попутка!» Перед глазами плывет и колеблется густой муар, мне трудно дышать. Окунаю покрывало в воду, заворачиваю малышку и выхожу на дорогу. Машины одна за другой проезжают мимо. Меня спасает от жары мокрое полотенце, обернутое вокруг головы. Я все еще поглядываю в сторону моря. Наконец, около нас останавливается старенький «жигуленок». Я прошу о помощи. Пожилой мужчина жалеет немолодую заплаканную женщину с ребенком. Он довозит нас до самого дома.

Муж, вернувшись домой, ни словом не обмолвился о происшествии. Поужинал, посмотрел телевизор и, как ни в чем, ни бывало, завалился спать. И что из такого? Отнял у жены килограмм здоровья, напугал малышку…

*

Эта страничка написана через несколько дней, уже в больнице. «Встреча с профоргом и треклятый звонок послужили толчком, запустившим процесс зарождения болезни, потом были годы ее медленного развития под действием все накопляющихся обид. И вот спусковой крючок отлетел, и триггер включил ее последнюю стадию. Выживу ли?»

*

Год борьбы за жизнь: операция, химии, облучения, медленное умирание… Потом пять лет восстановления. Придет время, когда людей станут лечить вторжением в генный аппарат. И будут ужасаться, что когда-то резали, травили…

*

У меня маловато сил, но я держусь. Вожу внучку на музыку, гимнастику и в бассейн. Плавать ей очень нравится. Хожу очень медленно, но пока мы никуда не опаздываем.

Муж, как и прежде, глух и слеп. Будто квартирант на довольствии. Но я победила себя. Не во всем, конечно. Память не полностью восстановилась. Я всё взвесила, проанализировала, навела относительный порядок в голове, Поставила очередную веху и начала новую жизнь, трудную, но очень интересную, наполненную посильной помощью внучке и исполнением своих давних творческих метаний.

Утро. Муж спит. Смотрю на него и будто впервые вижу плешивую голову, вяло опущенные складки бледных щек, покатые, узкие плечи. Тело ниже пояса, будто от другого человека: тяжелые широкие бедра, ноги крупные, крепкие, спортивные. Правда, теперь все в темных трофических пятнах и в змеевидных переплетениях пораженных тромбофлебитом вен. Я грустно думаю: «Господи, и этого человека я любила, с ума по нему сходила? А теперь к нему ничего кроме обиды не чувствую… Из-за него лишилась здоровья, перенесла кучу операций… доживаю дни, подаренные мне Всевышним и врачами. Нервы подорвали мои жизненные силы, но я не хочу злиться и психовать. Пока не переселилась в мир иной, стараюсь не упускать благословенные минуты… А Митя, как лось, здоров и ведет прежний образ жизни. После той шлюхи, завел еще двух. Как с цепи сорвался перед апокалипсисом.

…Берегла, холила? Когда он болел, небо с овчинку казалось. Неужели из-за него прислушивалась к каждому телефонному звонку? Сердце болезненно сжималось... Бывало, он глянет зло, и по всему моему телу нервы вздрагивают, точно мощные разряды тока проскакивают длинными стежками по рукам, ногам, по сердцу и особенно обильно в области груди…

В который раз мысленно охватываю всю свою неудавшуюся жизнь… Любовь такая глупая штука! Болезни – слишком высокая за нее цена. Муж принес мне свое сердце в красивой упаковке лжи. Пока узнала и поверила, какое оно на самом деле, прошла половина жизни. Любовь уничтожил всепожирающий огонь обид. Муж в семье последние двадцать лет жил злыми эмоциями, а вне ее радостными и будто бы находился в состоянии равновесия. А я? Посмотри, что ты со мной сделал… Проснись, наконец-то! Если бы даже захотел, ты уже не сможешь вернуть время, которое мог бы отдать семье…

Вспомнила Митино пренебрежительное: «У тебя даже подруг нет». И свои ему слова: «На подруг нужно время. А что ты делал, чтобы я имела возможность с ними общаться? (Он поставил мне в вину мою занятость, ответственность перед семьей!) А эта твоя дикая, бесконечно глупая ни на чем не основанная ревность! Можно подумать, что любил до умопомешательства. Себя ею истязал и меня. Тебя изводил собственный внутренний демон. Ты постоянно был на взводе. Какой обидчивый и уязвимый! Ты грубо бросал трубку, если вдруг слышал мужской голос, просящий позвать меня к телефону. Отшивал любого, кто приближался ко мне на расстояние вытянутой руки, а сам часами трепался с друзьями, их женами и… еще много с кем… и не только болтал… Жил всегда по своим правилам».

После начальницы муж не угомонился, продолжал «фокусничать». Домой к нам стал приводить секретаршу. (Ох уж эти секретарши! Притчи во языцех, стихийные бедствия!) Мол, тут спокойнее работать, никто не отвлекает от мыслей. Как-то вернулась с прогулки по магазинам раньше обычного. Плохо себя почувствовала. Вхожу и что я вижу? Мой муж, расправив «перышки» и кичливо возведя глаза к потолку, вдохновенно «поет» секретарше о перспективах фирмы. Картинно, восторженно, словно в экстазе, воздев руки ввысь, не говорит, а декламирует. Как несет себя! Какая театральная приподнятость! Крайняя степень позерства. Наверное, представляет на потолке свет ярких звезд своих успехов. Сверхчеловек! (Оглянись, ужаснись самому себе!)