Дневник замужней женщины

А муж, вдоволь накричавшись, заявил:

– Стоит ли переживать по такому ничтожному поводу?

– Ты о плитке или о женщинах? – спросила я и пошла на кухню.

Поехали на рынок за клубникой для варенья. Естественно, что набрали еще много чего. Вызвали такси. Челноком перетащили пакеты и ведро к месту, где нас обычно подбирают водители такси. Ждем пять, десять минут. Прошу мужа поискать машину. Он находит ее и просит таксиста подъехать ближе. Тот говорит, мол, я стою напротив названного вами дома и не собираюсь угождать вашим капризам. Муж отвечает, что мы находимся с другого конца этого же длинного дома, но ближе ко входу, там, где в ограждении есть проход для людей. А до вас нам, двум инвалидам, придется идти с вещами метров пятьдесят по дороге, по которой движется беспрерывный поток машин. И еще, чтобы добраться до вашей машины, нам надо будет перелезать через ограждение. Но мы не в том возрасте, чтобы совершать такие подвиги, да еще с вещами. И какой смысл нам это делать, если вам все равно на выход со стоянки проезжать мимо нас?

Но таксист остался стоять на месте. Я ошарашена, муж взбешен. Вызвали другое такси. Оператор попросила объяснить причину конфликта. Муж рассказал. Оказывается, таксист уже успел наговорить ей о нас кучу гадостей. И второй шофер поинтересовался причиной ссоры.

Муж еще долго возмущался глупым упрямством таксиста, а я вдруг подумала, что он сам часто ведет себя так же, но не замечает за собой этого. Промолчала. Пусть успокоится.

Митя купил уцененный, почти не облитый эмалью унитаз. Я сказала: «Он же шершавый и значит плохо смываемый. Сам будешь его каждый день драить». (Разбежалась!) «Прибрать к рукам меня хочешь?! Не выйдет! Я не собираюсь исполнять твои прихоти и капризы», – возмущенно заявил муж. (Это уже патология!) «Только свои?» – спросила я грустно.

После химий и облучений мне трудно стоять у плиты, трудно возиться с горячей водой. И врач советовал меньше времени проводить на кухне. Но пересиливаю слабость, консервирую каждый день помаленьку, если ноги держат. Потом долго прихожу в себя. Компоты, огурцы, помидоры, фруктовые и овощные соки медленно, но верно выстраиваются на полу красивыми рядами. Я радуюсь.

– Я отвезу все в гараж, – заявил Митя.

– Прошу тебя, перенеси банки в подвал под домом. Я смогу в любое время сама сходить и потихоньку, по одной банке принести все, что пожелаю, а в гараже замок мне не по силам открыть, да и ездить туда далеко.

– Сам буду возить.

Я вздохнула, предвидя его необязательность.

Приписка. «Так и стоят уже который год в гараже на стеллажах ряды банок. Есть эти консервы уже нельзя, срок годности истек. Вины своей Митя, конечно, не признает. Не его, мой труд пропал даром. Теперь, если здоровье позволяет что-то заготовить на зиму, я сразу прячу в квартире под тряпки, на нижние полки шкафов».

Говорю Мите: «Я всю нашу совместную жизнь мирюсь с твой суетностью и невоздержанностью. На кого ты будешь кричать, когда я уйду из жизни? Кто будет терпеть твои фокусы? Дети или бабку себе заведешь, чтобы нянчилась с тобой? Пойди, поищи. И это в мире «продай-купи»? Нарвешься, ох нарвешься…»

Плохо чувствую. Лежу, прокручиваю в голове свою жизнь.

Быстро разрушился придуманный мной справедливый мир. Первое время, исследуя и оценивая свою жизнь, я искала причину не сложившихся семейных отношений только в себе. Я говорила сама себе: «Способность к общению формируется в ребенке до десяти лет, но если он это время упустил, то наверстывать ему намного сложнее, несмотря на то, что человек развивается всю жизнь. Он может приобретать новые навыки, но старые, неусвоенные в детстве, все равно воспринимаются им с большим трудом. (Это как ребенка, воспитанного зверями, пытаться учить говорить.) Всему в организме проходит свое время. И я, проведшая свои ранние годы в детдоме, не знавшая общения с домашними детьми и с миром взрослых, первое время, попав в семью, это остро чувствовала».

«Но я же со своей стороны все делала ради семьи, не щадила себя. Мне казалось, муж должен был держаться за меня обеими руками. Никто меня этому не учил, по своим внутренним понятиям жила. Значит, ошибалась? – засомневалась я, пронизываемая щемящей грустью непонимания. – С Митей что-то неладное? Может, как говорила подруга, мне надо было стать жесткой, требовательной, даже капризной, чтобы заставлять мужа уважать, ценить, помогать? Любя и жалея, я разбаловала его. Я считала Митю взрослым, серьезным, ответственным, а он не был таковым. Значит, я не шибко умная и заслуживаю то, что имею? Нелицеприятный приговор. Я должна была воспитывать не только детей, но и мужа? Я не справилась, потому что не умела быть мудрой?»

Еще в школьные годы я успела побывать няней младшим сестренкам, понять как это сложно и ответственно, поэтому и не торопилась выскакивать замуж и рожать детей. Митя такого опыта не имел. И что из того? А головой подумать нельзя было?

Второй причиной нежелания раннего замужества было то, что я не видела вокруг себя по-настоящему счастливых семей.

Вспомнился «выпускной» утренник сына. Третьеклашки прекрасно разыграли сказку. Спектакль длился два часа без перерыва. Участвовал весь класс. Все дети были удивительно талантливы. Я тогда подумала: «А у дочери учительница не радовала детей, только ругала... Если ими серьезно заниматься, каждый мог бы в жизни достичь многого». А я на кухне проводила столь важное для детей время. Когда мне было детей развивать! Мне бы успеть не упустить их, вовремя подправить, направить. А муж как всегда у телевизора сидел. Как я ни старалась, не было с ним обратной связи. Не хотел он детьми заниматься. И вообще ничем. Сплошное разочарование.

Не понимал Митя, что с детьми родители снова переживают прелесть детства. А он лишил себя этого счастья. Не хотел он признавать и того, что дети в мужчине развивают душевный интеллект, сердечный ум, то есть душевность, тонкость. Душа как бы нарастает, становится крупнее и богаче. К тому же, общаясь с детьми, мужчина учится преодолевать свой эгоизм. Не испытал Митя и чуда любви – перенесения «центра вселенной» с себя на тех, которых мы должны считать своими самыми главными и любимыми. Он себя таковым воспринимал. Избегая обязанностей перед семьей, он обеднял себя.

А было время, когда мне казалось, что без Мити нет ни неба, ни солнца. О это глупое упоительное безрассудство влюбленности! У Пушкина есть строка: «Что пройдет, то будет мило». Видно, она о счастливом детстве была написана... Читаю и думаю: «Ведь ничего особенного, удивительного нет в простых Пушкинских строках, а в них есть всё! Вся вселенная! Потому что он гений».

Я не умею прожитое воспринимать с юмором? Но мне так часто бывало не до смеха!

Иногда я задумываюсь: была бы я более счастлива, если бы не знала Дмитрия, этого редкого экстраэгоиста? Моя глупость в том, что не того выбрала? Но я же выходила замуж по любви! С моим мягким, уступчивым характером любой мужчина командовал бы мной, веревки из меня вил? Ну если бы только повезло найти такого, который умел любить и ценить… Если бы-то…

Я ною? Я одна несчастлива в семье? А как дело обстоит с моим окружением? У Людмилы муж загулял, у Томы тоже. Наташин на второй день после свадьбы предложил себя ее подруге… На Насте гражданский муж не женился. Она сделала аборт и осталась бесплодной. Света одна дочь растила, а Рая – сына. Она в пятьдесят умерла. Любая смерть умаляет, а безвременная особенно по сердцу бьет... У Риммы муж пил и бил, но второе ее замужество, говорят, будто бы более удачное, по крайней мере, без рукоприкладства. Меня все счастливой считают: муж всю жизнь при мне. А об остальном я помалкиваю. Да… кипит мой разум возмущенный.

Ах да! Вероника! Лет пять воевали: крик, скрежет, пыль столбом. Не семья – огнедышащий вулкан. Ох уж эти мне тёрки – притёрки! Муж уходил-приходил, никак в себе дракона гордыни не мог усмирить. Помучили они друг друга предостаточно. Я уже не верила, что у них срастется. И вдруг закончились притирки. Сейчас у них тихо. Живут.