Вкус жизни

– Не верь глазам своим! – засмеялась гостья, снимая изящную шубку.

Кира буквально влетела в коридор. Усталые, с чуть приподнятыми к вискам уголками, глаза Дины возбужденно блестели. Она с непринужденным изяществом то собирала в пучок, то роняла свои роскошные черные волосы, и они тяжелой волной рассыпались по ее худеньким, грациозным, как у балерины, плечам. Секундная пауза, и Кира бросилась к Дине. Та с тихим радостным стоном упала ей в объятья:

– Наконец!

– Дождалась!

Женщины высыпали в коридор.

– Мы имеем уникальную возможность присутствовать при… явлении Дианы народу. Милости прошу к нашему шалашу, – театрально воздела кверху руки пришедшая в себя Инна. – Тороплюсь вставить хоть словечко, а то ведь потом не дадут, – весело добавила она.

– Ты всё та же, – улыбнулась ей ослепительной голливудской улыбкой виновница переполоха.

Дина держалась еще несколько натянуто, а скованность подруг мгновенно исчезла. Возможно, за счет единодушия. Все зашумели, загалдели. Вот уж и Алла притянула к себе Дину, потом Мила закружила ее, как ребенка. И пошло-поехало по кругу! Кто-то пододвинул стул, кто-то принес чайный прибор.

– Вчера приехала? Мама здорова?

– На такси?

– И никому не сказала!

– А может, сфоткаемся, как говорит мой внучек, пока еще почти трезвые. Наша компания безусловно достойна быть немедленно запечатленной, – шутливо предложила Лиля.

– Ах, эта милая мания величия увековечивать себя для потомков! – проехался Слава, но тут же нырнул в книжный шкаф за фотоаппаратом. Дина достала кинокамеру.

Веселая пауза – и новая лавина вопросов.

– Я подниму сегодня бокал за гостью, заметьте, первый ее заздравный бокал на Родине!

Все мгновенно притихли. Дина не могла не оценить Славиной внимательности и деликатности. На ее глаза навернулись слезы...

– Не посрамим память нашего далекого прошлого. Все дружно вздрогнем! – радуясь неожиданной встрече, как новогоднему подарку, – провозгласили подруги.

И все же Кира ожидала большего эффекта от встречи. «Поутихли наши эмоции. Мало трогают даже сюрпризы. Стареем», – невольно загрустила она.

Немного отдохнув и расслабившись, Дина начала «писать словами узоры густым ярким шитьем по канве основного сюжета своей жизни». Женщины заслушались. Они смотрели на нее неотрывно, но с разными выражениями лиц. Дина сидела, но даже в ее позе было что-то такое, что заставляло подруг представлять, будто взлетела она высоко-высоко… Это была все та же Дина. Она была хороша с этим блеском уверенности в ясных глазах, чего так не хватало в последние годы всем присутствующим на этой «знаменательной» встрече.

Лена заметила, как неприметным непринужденным движением Дина чуть провернула кольцо на безымянном пальце левой руки. Засиял, переливаясь, крупный брильянт. «Почему прятала его в ладони? От воров? Боялась шокировать нас богатством?» – подумала она и тут же забыла о своих вопросах.

Бурная «пресс-конференция» с Диной длилась и длилась. Но и гостья не обошлась без обычных житейских разговоров. Лена слышала, как она пожаловалась Кире:

– На меня у вашего дома накинулась странная, эксцентричная бабулька. Я думала, она меня изобьет. Я не поняла, о чем она кричала, но на всякий случай извинилась и юркнула в подъезд.

– Наверное, твое чувство собственного достоинства задела Митрофановна, староста подъезда, неуемный борец за порядок. (Кира не стала пугать подругу тем, что рвение старушки вызвано боязнью террористических актов, прокатившихся по стране.) Своеобразная женщина с тяжелым характером. Начальницу из себя изображает, хотя до пенсии всю жизнь проработала простой рабочей. Ей обязательно надо на кого-то накричать, призвать к ответу – жива не будет, если кто мышью мимо нее проскочит. И матом может обложить, если кто-то позволит себе выступить поперек ее мнения или чем-то не угодить ее ревностному оку. С полуоборота заводится. Взорвется, наговорит грубостей и удалится, довольная собой. И самое главное, считает, что имеет полное право так себя вести. Переубедить невозможно. Это ее сущность. Она же вихрь, ураган, торнадо! Таких особей только жизнь может обломать; лишь большое несчастье или смерть заставит распрощаться со скандалами.

– Наверное, не все благополучно в ее личной жизни или она очень больна, вот на соседях и отыгрывается, – предположила Дина. – Иначе я не могу прокомментировать такое поведение.

Лена взглянула на Инну, и ей вдруг подумалось: «Инна самая одинокая, самая несчастливая из нас. Как там у Бунина? «Во мне – Я и Бог». А у нее и Бога нет. Прости, подружка. В ближайшее время я на максимум восполню свое невнимание к тебе».

– И мне от соседки не раз доставалось ни за что ни про что. Забудь этот маленький инцидент. Женщину можно простить. Она из добрых побуждений старается. Другие-то по злобе бесятся. А что воспитания не получила, так кого теперь винить? Старушку уже не переделать, – попросила Кира.

Подруги накинулись на фотоальбом гостьи. Дина не рискнула сразу вытащить из сумки «СД» диски, пока осторожно не выяснила наличие компьютера в семье и его возможности.

Мгновение и вечность

Опять звонок в дверь.

– Это Андрей, – как можно спокойнее сказала Кира и глазами попросила Инну впустить гостя. Лена будто приросла к креслу.

…Андрей… Сердце испуганно вздрогнуло, дыхание перехватило, закружилась голова. Лена была не в силах шевельнуться. Кира приподняла ее под мышки и слегка встряхнула. И будто быстрее побежала по венам кровь, забилась в возбуждении, прихлынула к лицу. С туманом в глазах на ватных, полусогнутых ногах она с трудом сделала несколько шагов в сторону прихожей… Их руки встретились, словно ведомые неким безупречным инстинктом. У него они тоже дрожали. «Неужели и он сохранил любовь? Ей чудится? Боже, как реально!.. Он просто коснулся, а остальное дорисовали ее чувствительная память, настрадавшееся воображение? Как давно она не держала в своих руках его ладони; сильные, любимые…»

– Я всегда помнил о тебе. Лучше тебя я никого не встретил...

«Что это? Прошлое взыграло? Ностальгия по ушедшей молодости? Желание реабилитироваться в ее глазах и ослабить свою вину? Просто доброе стремление поддержать ее дух в старости? Рисуется? Какая разница? Он здесь. И это правда…»

Лицо ее пылало, все внутри вибрировало радостной дрожью… Как объяснить, как передать словами продолжительность своих чувств во времени, их силу?..

В этот момент она не оценивала его слова, не подвергала глубокому анализу. Она слушала, и для нее ничего больше не существовало… Анализ будет потом. Если будет.

Андрей отстранился, взглянул ей в глаза… и этот взгляд сказал ей больше, чем любые слова: он сожалел о том, что произошло тогда, много лет назад.

– Эта наша встреча – спустя эпоху. А ты все та же… Теперь я знаю о тебе все-все. Я не знал о нашем сыне. Груз осознания вины навалился на меня физической тяжестью, я потрясен твоей жизнью и на какой-то момент почувствовал, что умираю… Прости меня.

– Лучшего не нашла, худшего не хотела… В моей жизни все-таки было больше хорошего, потому что я любила…

Андрей… Лена… Они еще некоторое время молча стояли, обнявшись, положив голову друг другу на плечо. В этот момент они были единым целым. Оба понимали, что это – встреча с прошлым и окончательное прощание с будущим. Только теперь они по-настоящему осознали и прочувствовали, как она была необходима им обоим. Ему требовалось искупление – ее прощение, ей – эти, пусть даже не совсем правдивые, слова. Кира давно это поняла, потому-то и задумала свести их вместе. Собственно, и всю эту встречу с однокурсниками она затеяла потому, что ее не покидало непреодолимое желание хотя бы на короткое время соединить прошлые пары тех далеких шестидесятых. Чтобы вспомнили юность и многое наконец-то для себя прояснили.

«Столько вокруг Лены было мужчин, но ни один из них не смог установить с ней контакт, не помог ей почувствовать вкус жизни, как это сделал Андрей. Вот и пойми, за что один человек преданно любит другого?.. Почему Андрей, а не, допустим, Антон, как более достойный?.. Или Игорь… Сумели бы они сохранить свои чувства в такой чистоте и неизбывности, если бы не расстались? Сомневаюсь, – подумала Кира. – Семья – слишком тяжелая ноша. Не всякой любви она по плечу… Лена и Антон... Ничья страсть не заставила их раздвоиться… Они однолюбы, только любят не тех, недостойных их чувств… Виртуально любить несложно, а вот под гнетом быта... Не зря в церкви во время венчания на головы жениха и невесты надевают венцы, венцы мученичества. Чтобы осознавали ответственность… Семья – функция двух неизвестных, и если одно из них мнимое… то о чем дальнейшем можно рассуждать? Одной только ее любовью семью не сохранить... Им после его измены воскреснуть друг для друга было уже невозможно… Всю жизнь Лена вела борьбу за непорочность. Не хотела, чтобы чужие руки и губы пятнали ее любовь к Андрею, чтобы никто не осквернил то единственно прекрасное, что было в ее жизни».