Али

 — Принесите мне больше света, — распорядилась целительница. — Сядьте сюда, госпожа, вот так, сейчас я все сделаю…

Беты зажгли еще свечи и в шатре стало совсем светло. Найя усадила Али на софу спиной к себе, и приспустила полотенце, в которое та куталась.

— Ничего страшного, серьезного ожога нет, только покраснение… — принесла она, осмотрев плечо и спину. — Я помажу мазью и все быстро пройдет.

Она раскрыла свою объемную сумку и начала в ней копаться, затем извлекла оттуда старую, потертую банку с чем-то неожиданно пахнущим очень приятно. Алиен, сидевшей с оголенной спиной и руками, и так было холодно, а когда ей еще и начали мазать чем-то кожу, то по телу забегали мурашки и ее передернуло от сводившей мышцы судороги. Но она терпела, не смея даже пикнуть. Ей очень хотелось, чтобы стоявший у самого входа Дорл ушел. Хоть она и не видела его, так как сидела к нему спиной, но остро ощущала его присутствие. Служанки беты, уткнувшиеся глазами в пол, приходили в движение, только если Найя их о чем-то просила, а после снова замирали, как ледяные статуи. И эта нервозность, это давление не просто висело в воздухе, оно сжимало тисками грудную клетку так, что каждый вдох становился болезненным.

— Али… Верховный… — вбежавшая в шатер Тала остановилась, склонив голову перед Дорлом и искоса глядя на Алиен. — Мне сказали… Все хорошо?

Она переводила взгляд с него на нее, разрывалась между страхом не выразить должное почтение альфе и желанием побыстрее подойти к Али. Он никак не отреагировал на ее появление и даже не повернул головы, и она сочла это за разрешение. Алиен от ее присутствия стало легче, словно Тала сняла какую-то маленькую толику напряжения, охватившего весь шатер.

— Али, что случилось? Найя?

— Госпожа ошпарилась горячей водой, — ответила та. — Но ничего страшного, скоро все пройдет.

— О… Тебе больно? Как это произошло?

— Я потянулась за полотенцем и опрокинула на себя кувшин. Но мне уже не больно…

— Кто оставил кипяток рядом с тобой? — вдруг подал голос Дорл и слегка разрядившаяся было обстановка накалилась до предела за секунду.

Алиен почувствовала, как рука Найи, натиравшей ее спину мазью, дрогнула и замерла. Язык Али прирос к небу, нервы натянулись, как пружины. Она бы сейчас не смогла произнести ни слова, даже если бы очень захотела, ее просто парализовало от звука его голоса.

Но Дорл ждал ответа.

— Я, — еле-еле, на грани слышимости, пискнула Уна.

Повисла мучительная, обжигающая тишина. Никто не шевелился. Найя так и сидела с поднятой рукой, касаясь спины Али, и убрала ее только после того, как Дорл вдруг решил подойти ближе. Целительница подскочила, как ошпаренная, и отошла немного назад. Точно так же слегка попятились и другие беты. Алиен поднялась на ноги, но так и не нашла в себе сил повернуться к нему лицом. Она уже не ощущала ни боли, ни холода, только его невыносимый взгляд на своей спине.

Он дотронулся до ее плеча и провел пальцами по ключице, затем по лопатке к позвоночнику. Тело Алиен одеревенело и совсем потеряло чувствительность кроме того места, где ее касался Дорл. Будто все нервы сейчас сосредоточились в одном крохотном кусочке ее кожи. Она нервно сглотнула, готовая к чему угодно, но он убрал руку и, больше не сказав ни слова, просто вышел из шатра. В этот же момент ноги Алиен подкосились и она бы упала, если бы Тала вовремя не подхватила ее.

Этой ночью Али долго лежала в тишине, прислушиваясь к шорохам на улице и силясь различить в них шаги Дорла. Судорожно сжимала пальцами одеяло, напрягаясь всем телом, когда кто-то проходил мимо, но это была лишь охрана. В конце концов усталость взяла свое и она провалилась в тяжелый, наполненный болью и страхами сон.

Следующее утро она встретила с твердой уверенностью, что так продолжаться больше не может. Эта мысль как будто крепла в ее голове прямо во сне и к моменту пробуждения сформировалась окончательно. Дорл вызывает в ней неконтролируемый, животный ужас, и терпеть его всю свою жизнь — значит похоронить себя заживо. Надо бежать. Скорее всего ее поймают, но терять ей все равно нечего, она должна хотя бы попытаться и будь, что будет. Но как бежать, если повсюду люди Дорла? Ее окружает его армия, спрятаться от которой нет никакой возможности. Если только… она не найдет союзника!

Алиен оторвала голову от подушки и села на постели, обдумывая эту мысль. Та девушка, Уна, показалась ей очень доброй, она не откажет ей в помощи. Конечно, и Тала была с ней приветливой, но омега — родственница Дорла, жена его брата, и вряд ли будет содействовать побегу Али. Чем больше она думала об этом, тем крепче становилась ее уверенность, и к тому моменту, как ей принесли завтрак, Алиен уже видела себя свободной, возвращающейся лесами домой, на север. У нее даже поднялось настроение и разыгрался аппетит. Нужно быть сильной!

— Доброе утро. Ты уже улыбаешься? Как ты себя чувствуешь?

В шатер вошла Тала, приятно удивившаяся тому, с каким рвением жена Верховного уплетает завтрак. В глубине души она уже боялась, что та просто умрет от голода, если не начнет нормально есть. У Али был набит рот и она не смогла ответить, а только кивнула в знак приветствия.

— Скоро мы уже выдвигаемся в путь, пора собираться. Но пока будут сворачивать лагерь, мы можем немного погулять. Смотри, что у меня есть! — Тала радостно помахала корзинкой в своей руке. — Правда, в здешних лесах уже этой… брусники не так много, а скоро не станет совсем. Так что у нас осталась последняя возможность ее разыскать. Как тебе такая идея?

Идея Алиен очень понравилась и в голове уже вспыхнул план… Вот бы еще избавиться от охраны, которая будет следовать за ними по пятам, но вдвоем с Уной они смогут что-нибудь придумать.

На улице уже вовсю светило солнце, дул удивительно теплый, приятный ветерок, заливисто пели птицы и пахло листвой. Лагерь уже сворачивался, палатки быстро складывались, как карточные домики, и походный, будто игрушечный городок исчезал прямо на глазах. Было очень шумно, все суетились и бегали туда-сюда. У входа в шатер, кроме стражи, ждали еще вчерашние служанки, и Алиен, скользнув по ним взглядом, поняла, что Уны среди них нет.

— Ну что, пойдем? — улыбнулась Тала. — Тебе не холодно?

— Нет. А где Уна?

Тала заметно смутилась и отвела взгляд.

— Она… больше не будет тебе прислуживать.

— Но почему? Что случилось?

— Она провинилась…

— Провинилась? Из-за вчерашнего? Но ведь она ни в чем не виновата!

— Давай поторопимся, а то не успеем в лес, лагерь очень быстро сворачивается…

— Тала!

Она, потянувшая было Алиен к лесу, остановилась, поняв, что та не сдвинется с места, пока все не узнает.

— Али… послушай… Ты ни в чем не виновата. Просто есть… м-м-м… особенности… — замялась Тала, глядя куда угодно, только не на Алиен. — Я часто скрываю от Ваара некоторые оплошности, которые совершают люди… Потому что… ты понимаешь… Альфы очень требовательны. Они никому не прощают ошибок… Особенно Дорл.

Она смущенно замолчала, ожидая от оторопевшей Али какой-нибудь реакции.

— Что он с ней сделал? — прошептала Алиен. А потом вдруг вспомнила, что вчера им сменили кучера, и больше она не видела того, который подавал ей руку. — А кучер? С кучером что? Он что, убил их?!

— Нет-нет, что ты, — поспешно сказала Тала. — Они живы. Но служить они нам больше не будут. Не думай об этом. Ты просто… помни, что за любую, даже незначительную провинность, они всегда будут нести наказание.

Алиен, не веря своим ушам, сделала шаг назад.

— Но как же можно так жить, Тала? — тихо спросила она.

— Нужно просто быть осторожными, ты привыкнешь…

— К чему привыкну, Тала? Привыкну делать вид, что мой муж вовсе никакое не чудовище, ни за что наказывающее невинных людей?

Она посмотрела на замерших, как изваяния, стражников и слуг, переступающих с ноги на ногу в ожидании распоряжений. Какое наказание будет для них, если она просто попытается сбежать?

— Знаешь, мне что-то расхотелось идти в лес.