Второй шанс

— Прости что? — нахмурилась я, не сразу поняв, что речь идёт о Майкле. — Виа, Альфа имеет право заходить куда хочет и не мне ему указывать. К тому же он хочет узнать как продвигается дело с лекарством. Так что перестань постоянно до меня докапываться. Он твоя пара, — специально добавила я. — А они самые верные. Или я не права?

— Да как ты смеешь сомневаться? — возмутилась волчица, беря в руки стакан.

— Наверно потому что свадьбу вы отложили, — не смогла не уколоть ее. — Значит, он не сильно то желает соединиться с тобой.

— …, - выругалась она, и тут же в ее руке лопнул стакан.

На пол посыпались осколки стекла, и закапала кровь.

— Держи, — протянула ей полотенце, которое было у меня в руках.

— Мы ещё вернёмся к этому разговору, — пообещала мне Виа, замотав рану. — Я добьюсь что бы Майкл выгнал тебя.

— Удачи, — улыбнулась ей и закрыла дверь.

А когда повернулась к подруге, то увидела как та стоит на коленях и собирает кровь с пола.

— Вот теперь то я проверю, что за секрет у нашей визитерши, — заулыбалась Дейзи. — Как же вовремя она пришла. А то я все голову ломала, пытаясь понять, как ее кровушку добыть.

— Надеюсь, потом поделишься результатами? — поинтересовалась я, глядя как горят глаза подруги.

— Обязательно. Чувствую, что нам откроется много интересного.

С этими словами она убежала в лабораторию, а я собиралась заняться текущими делами, когда неожиданно зазвонил телефон. Если учесть что связаться со мной могут только те, кто живёт на территории стаи и то в крайнем случае, то стало не по себе.

— Да?

— Доктор Хейз, сестра Рэйна. Вы нам срочно нужны во второй клинике, — взволнованно выпалила девушка на том конце телефона. Слова ударили по мне словно цунами, затопив и лишив воздуха. Безмолвно раскрыв рот, я попыталась вздохнуть, хлебнув лишь воды. Чудом удалось выдавить из себя:

— Уже бегу, — и сбросила вызов.

Вторая клиника… Только не это!

Бежала на место я быстрее волка. Конечно, клиника здесь была всего одна, та, где принимала больных я и где сейчас занимаются исследованиями мои коллеги. Второй клиникой неофициально называется отдельное родильное отделение. А если учесть, что в ближайшее время ни одна самка родить не должна, то это может значить только одно — очередные преждевременные роды.

До родильного отделения я домчалась в считанные минуты. Встретила меня звонившая сестра, которую я узнала по голосу. Кажется, она появилась здесь совсем недавно. К медсестрам обращаюсь я крайне редко, поэтому имени её запомнить не успела. Да и после «приятной» новости как-то не стремилась уделить этому внимания.

— У Лонны Гард отошли воды. Мы хотели ввести ей задерживающие, но муж роженицы против, — проинформировала меня она.

— Муж? — Я недовольно поморщилась. Только оборотня на нервах нам тут не хватало! — На осмотр её, срочно.

Медсестра понятливо кивнула и умчалась в палату. Я прошла в кабинет и переоделась в рабочую одежду. В груди гулко билось сердце. До этого момента выкидыши случались на ранних сроках, когда в волчищах было маленькое, неразвитое существо. Сейчас же ситуация была совсем иная: малыш был уже полноценным человеком. Достойным жизни.

Сжав руки в кулаки, я решила, что сделаю всё возможное, чтобы он появился на этот свет.

Я ушла в палату. Лонна была готова к осмотру. Боль и испуг смешались в ней в единый коктейль, отражаясь немыслимой маской на лице. Она уже знала, что ждет её впереди. И я это знала. Но обе наивно надеялись на что-то и цеплялись отчаянно за призрачный шанс.

Взяв себя в руки, я улыбнулась, успокаивающе начав интересоваться, с чего всё началось. Пока оборотница тихо говорила, у меня груди что-то больно сжималось: роды переносить нельзя.

Вновь усилились схватки и оборотница уже не смогла сдерживать крики боли. Я велела готовиться к операции и ушла в соседнюю палату. Мне надо было взять себя в руки и воспринимать происходящее лишь как доктор. Как обычно: я — пациент — холодный ум и руки, знающие свое дело. И никаких эмоций. Никаких.

— Что с моим сыном?! — ворвался в палату мужчина.

«Муж», — поняла я. Радости это не прибавило.

— Пока всё в порядке, — оторвалась от своих мыслей я. — И будет, если уйдёте и дадите нам спокойно сделать свою работу, — недовольно посмотрела на волка.

— А какая у вас работа? — недовольно рыкнут он. — Ни одного здорового щенка. Смерти с вами только участились.

Слова камнем упали мне на голову. Конечно, кто как ни я виновата в том, что волчицы так и не способны вынести потомство? Кто как ни я в ответе за то, что все щенки умирают до рождения? Легко в кого-то тыкнуть пальцем.

— Я ещё раз говорю, не мешайте нам, а мы поможем вам и вашему сыну, — спокойно сказала. Подавать лишние поводы для недовольства было не к месту.

Зло смотрел на меня уже не человек, а зверь, неожиданно взявший контроль над телом. Дело плохо.

— Думаю, вам стоит успокоиться и передать это спокойствие жене. Это большее, что вы можете сделать: не позволить Лонне покинуть нас.

С этими словами я вышла, пройдя мимо оборотня. Тот сдержался и не бросился на меня, хотя в какой-то момент и показалось, что сейчас в черепе будут две дырки.

Волнение я постаралась затолкать куда поглубже в себе. И ощущение обреченности тоже.

— Сестры должны были вас проинформировать, — сходу начала я. Времени на лишние слова не находилось. — Ваше решение?

— Сама, — упрямо заявила роженица.

Я вздохнула.

— В таком случае увеличивается риск, — начала я, но женщина лишь, сжав губы, как-то обреченно сказала:

— Сама. Резать меня не надо.

Желание матери закон.

Введя обезболивающее самке, мы приступили к родам. Крики женщины, метания её мужа за стеной, шумы машин… Это были самые адские часы, которые я когда-либо проводила в операционной. Мне ещё никогда не было так волнительно, как сейчас. Даже на своей первой операции без чьего-либо руководства было куда спокойнее.

Внутри всё потряхивало, когда плод полностью вышел. Кто-то мне в затылок рвано выдохнул. Возмутиться по поводу лишних личностей не было времени. Ребенок был отсоединен от матери и я уже прикусила губу, ожидая увидеть, как младенец сделает вздох и разразит операционную своим протестующим криком, как… Это не произошло. Секунды безвозвратно утекали, а малыш так и не сделал вздох. Все симптомы указывали на асфиксию. Тяжёлую асфиксию.

Следующее время мы провели в попытке спасти новорожденного. Творилось невообразимое и вполне ожидаемое. Мать не находила себе места, отец рвал и метал. Когда тело в наших руках лишилось жизни, он вдруг остановился, тяжело посмотрел на меня и ушел. Просто молча вышел из клиники, обернулся и, наплевав на правила приличия, умчался по дорогам в волчьем обличии.

Я вышла из операционной. Не глядя на всех, скрылась в своем кабинете. И медленно сползла вниз по стене. Меня потряхивало. Напряжение вдруг опустило, лопнув, как воздушный шарик. Тяжело ли идти на операцию, уже зная, чем она закончится? Тяжело. А осознавать, что ты так ничего для изменения ситуации и не сделала? Ещё сложнее. И даже доводы на тему «Я не бог, я не всесильна» ничего не меняли. Врач уже творец. Он должен сделать всё мыслимое и немыслимое для спасения жизни. У меня же не вышло ничего. Ничего…

Надо было собраться с остатками духа и проверить состояние обротницы. Надо… но не было сил.

Майкл

Возня и недовольное рычание охраны заставило меня спуститься вниз и посмотреть, что творить. А творилось то, чего я так не хотел и ждал: мне собирались бросить вызов. С леденящим душу спокойствием, ненавистью, желанием мести и тихой болью. Обвинили в неспособностях защитить клан, спасти самок, бесхребетности Альфы. Просто проговорили это медленно, уверенно, а после отрастившимися когтями провели по своей груди, оставляя три кровавых следа. Как я когда-то. Старый Альфа рассмеялся, попытался унизить и с насмешкой провел ногтями по своей коже, оставляя небольшие раны, порезы. Словно бы уже давая знать, что он не собирается сражаться со мной даже в полсилы. Я же, примерив на себя его роль, вдруг ощутил укол совести. Самки, пары, щенки… я обязан был это предотвратить. Обязан был дать надежду своей стает. Взамен же предпринял пустые попытки. Пустил пыль в глаза и потерял веру, доверие и авторитет.