Колониальная Пехота

ПЛАЗМЕРЫ

Несмотря на подавляющую распространённость огнестрельного оружия, Колониальная Пехота предпочитает использовать оружие, подпадающее под тип «плазмер». Принцип действия прост: энергия зажигает газ, что генерирует плазму. Так происходит при каждом выстреле. Стандартными плазмерами Колониальной Пехоты считаются такие штатные образцы, как пехотный плазмер «Косорез» и армейский ручной бластер «Подонок».

КОНЕЦ ПЕРВОГО ВЫПУСКА

Глава 2: Серая смерть

Гадкий щелчок заставил меня застыть на полпути к успешному надеванию штанов из заначки внутри БМП. Слава стальным яйцам наставникам из учебного лагеря, нас отучили прудить в штаны от подобных неожиданностей. Мои глаза забегали из стороны в сторону в попытке найти источник злополучного звука. Искал я недолго — стоило мне повернуть свою пока ещё не пустую голову налево, моя переносица поцеловалась с холодным стволом пистолета. Штатный армейский бластер — батарея на сорок выстрелов, регулятор мощности, встроенный коллиматорный прицел. И это чудо военной инженерии угрожало моей возможности умереть не с яйцами по ветру.

— Кто такой будешь?! Отвечай! — бросил владелец оружия, открываясь моим глазам. Мужчина передо мной был гладко выбрит — суровые армейские порядки — одет в грязный, порванный офицерский мундир с парой медалей на груди, на руках белые перчатки (дурацкая традиция, которая почему-то держится у нас в Пехоте, несмотря на нашу грубость и мужланство). Эти же самые культи жутко трясутся, отчего на моём носу ствол бластера танцует вальсы. Что, естественно, меня напрягает.

— Курсант едрить-вашу-мышь-лысый-злой-коротыш, сэр! — ответил я стандартным курсантским речитативом, который был жутко популярен среди моего и прошлого поколения новобранцев. Они меняются каждые лет пятьдесят-сто, но это уже лишние подробности.

— Что? — он посмотрел на меня, не скрывая удивления. К слову, я упоминал, что другой рукой он держится за голову? Он прижимал носовой платок к виску, и белая тряпица потихоньку краснела, а пятно расширялось, занимая пространство полностью и бесповоротно.

— Виноват, сэр, вы, вероятно, контужены. Курсант Данлоп, сэр. — я, конечно, по всем правилам соблюдал нормы общения со старшим по званию, но натягивать штаны не возбранялось, потому со спокойной душой подтянул до талии мешковатые «карго» и застегнул «умный» пояс, который сразу же подстроился под меня. Приятная и полезная мелочь. Как и несколько подсумков да ножны с штык-ножом, которые прилагались к поясу по Стандартному Упорядоченному Комплекту Армейца №76.

— Курсант, значит. Кто-то ещё выжил там, снаружи? — офицер опустил пистолет в кобуру под левым плечом и плюхнулся на сидячее место. Он взглянул на покрасневший платок, тяжело вздохнул и приложил его обратно.

— Никак нет, сэр. Разрешите узнать ваше звание, сэр!

— Разрешаю. Я — лейтенант Шим. Командовал взводом бойцов, который сопровождал этот БМП во время… Эвакуации, назовём это так. В общем, принимаю командование над… Тобой, курсант.

— Сэр, так точно, сэр! Какие будут указания, сэр?

— Найди мне бинт и флягу. А себе — приличное оружие, ибо пистолет у меня только один. Тем более, рыться в фарше, который остался от командира БМП и экипажа, смысла немного. Кроме варианта, в котором ты оказываешься каннибалом, сильно снижая планку затруднений на порядок.

— Никак нет, сэр, каннибалом не являюсь, сэр. Исполняю приказ, сэр! — пробурчал я скороговоркой, после чего прихватил с сиденья свою ручную артиллерию, которую так и опробовал. А потом выбрался из душного десантного отсека.

Поле боя выглядело откровенно плохо. С нашей стороны.

***

Из БМП выбрался курсант в более чистой камуфляжной форме и с пистолетом наголо. Выглядел он, конечно, храбрым, но недостаточно, чтобы легко спрыгнуть на грязь и начать рыться в трупах. Паренёк аккуратно опустил ноги в высоких ботинках на землю. Начал водить пистолетом из стороны в сторону, якобы это может помочь определить противника и так далее. Но он понимал, что старый пистолет, годный для запугивания птиц и ссущихся новобранцев, не поможет откровенно ничем. Потому, заприметив торчащий приклад боевого дробовика, он запустил пистолет мёртвого сержанта куда-то в кусты.

Курсант подхватил дробовик, удивительно проигнорировав чавкающий звук, который тот (или то, в чём он лежал) издал, и проверил его состояние. «Вроде работает» — пробурчал он. Но тут ему пришла в голову гениальная мысль подобрать ещё и боеприпасы, чтобы было чем стрелять, и нагнулся. Это спасло ему жизнь, потому что…

***

— Ёк! — брякнул я, когда услышал звон и треск металла. И обернулся.

Чёртов пистолет полетел в мою сторону и вонзился в корпус БМП! Если бы не моё шестое чувство, совмещённое с попустительским отношением к разовому подбору максимального количества экипировки и желанием иметь лишние полшанса на выживание, моя башка взорвалась бы как арбуз, по которому выстрелили из штурмового плазмера для десантных войск.

Я примерно уловил, откуда летел пистолет и направил дробовик туда. Оттуда на меня смотрели два горящих кислотно-зелёных глаза. Прямо из кустов. И я сильно сомневаюсь, что эти глаза выражали любовь, признание и сожаление моей жестокой судьбе.

— Курсант! Какого хрена? Что долбит в корпус этой чёртовой могилы? — это лейтенант с ворчанием выглядывает из БМП, помахивая пистолетом.

— Не могу знать! Но я сомневаюсь что этому неизвестному интересно танго с нами, сэр!

— Тогда уничтожь его! Он враг! Огонь, солдат! — и, показывая мне пример для подражания, навёл бластер и выстрелил. Я на уровне инстинктов, вбитых учебкой, бросился в атаку.

Ненавижу свои инстинкты и учебку особенно.

Угадайте, что я забыл там, откуда рванул? Правильно, патронташ с боеприпасами. И потому мне оставалось надеяться, что дробовик заряжен. Я прицелился и на бегу нажал на спусковой крючок. Дробовик бахнул, ударив меня по плечу. Спасибо за отсутствие компенсаторов отдачи, сарж.

А глаза пропали. Старания как мои, так и лейтёхи были успешны. Для садовников — мы вполне успешно накрошили кусты, за которыми были те слегка пугающие зелёные глаза. И тут до меня снизошло озарение. Знаете, так бывает: неожиданно понимаешь, что что-то не так, и это «что-то» ты вполне ясно видишь в своём мысленном беспорядке.

— Эхм... Может, мирно решим вопрос? Я всё-таки не злой... Белый и пушистый... Кхм... — крикнул я в пустоту, надеясь на сознательность противника и понимание общегалактического.

«Грязь-животное сменить покрытие» — раздалось у меня в голове. Спасибо за ядовитое замечание.

— Это называется одежда. Покрывала мы меняем в казарме раз в неделю. — ответил я, — А что ты тут делаешь? Вы же вроде ушли по-английски.

«Приказ матери» — резкости в этом ответе было раза два в больше, чем на нашей ротной фотографии.

— Да хоть чёртовой. И вообще, будь добра не называть меня «грязь-животное». Мне обидно. Как минимум потому, что я более-менее чистый.

«Матерь желает видеть. Странные чувства. Мановения. Душок.»

Я отчётливо услышал, как за моей спиной вылез лейтенант. Вяло переступая через металл и мертвецов, он с интересом смотрел, как я болтал с непонятной тварью. Ну, как болтал. Думал, что для меня нетипично.

— Хорошо. Предположим, у твоей матери фетиш на барахтающихся в грязи молодых людей с дробовиками и в армейской форме. Не суть. У меня вопрос. Можно?

«Давай-за»

— Что на севере?

«Серая смерть»

— Прозаично.

«Уходить! Прямо сейчас!» — и с этими словами она схватила меня за ворот и потащила за собой. Не так я себе представлял первое свидание. Или второе? Скорее второе, ибо первое закончилось вооружённым нейтралитетом.

Она затащила меня в кусты и практически вдавила в землю. Рядом появился лейтенант. Как он умудрился незаметно проскочить? Ладно, главное, что я жив и меня вроде убивать не собираются.

«Молчать тихо! Не шевелить себя!» — прошептала она, и… Исчезла. Бестактная скотина. Могла бы и меня тоже куда-нибудь деть. Наверное.