Подари мне надежду

Я знаю ответ, но боюсь озвучить его даже для самой себя. Всё ведь слишком очевидно, но я отгоняю от себя эти мысли.

Да, Влад нравится мне, но это абсолютно ничего не меняет.

11. Аня

До утра я не видела Влада. Сначала он чем-то шуршал на кухне, потом хлопнул дверью и куда-то умчался. Волновало ли меня это? Нет. Во всяком случае, очень хотелось себя в этом убедить. И даже, вот удача, почти получалось. И пусть мне всю ночь мерещилась его наглая ухмылка, а прикосновения сильных пальцев к моей руке всё ещё волновали, это совершенно не то, о чём мне следует сейчас думать.

Утром, проснувшись в семь, слышу лишь хлопок входной двери. Значит, снова ушёл. Что ж, это к лучшему — во всяком случае, мне не придётся снова испытывать неловкость, сталкиваясь с Владом в коридоре или кухне, не нужно будет вздрагивать и краснеть под его провокационными взглядами.

Но отчего-то долгожданная и заслуженная свобода совершенно не радует. Квартира кажется пустой и безжизненной, и я слоняюсь из угла в угол, не зная, чем себя занять, хотя дел этим утром — прорва. Чёрт, неужели мне трёх несчастных дней хватило, чтобы растечься лужей, пусть хотя бы только мысленно?

Зайдя в кухню, не сразу замечаю записку на столе, а когда нахожу, почему-то улыбаюсь, будто дурочка. Кто-то ещё пишет записки на обычной бумаге?

Оказывается, личность этого мужчины таит в себе уйму сюрпризов, и сейчас, оставшись наедине со своими мыслями, честно признаюсь себе, что хотелось бы получше его узнать.

“Доброго утра, нудистка. Поешь что-нибудь. Вернусь вечером, пересчитаю продукты. Будут на месте, выпорю”.

Чего он сделает? Совсем обалдел, что ли? Но улыбка после этой угрозы не сходит с моего лица, даже, кажется, ещё шире становится. Извращенец, и всё это добром не закончится, но отчего-то очень тепло на душе.

Вспоминаю, что до повторного и очень важного для меня собеседования в магазине осталось не так уж и много времени. Если так и буду стоять дальше, прижимая к груди клочок бумажки, словно это самая большая ценность в моей жизни, опоздаю же. Быстро принимаю душ, пока закипает чайник, потом варю себе три сосиски и куриное яйцо, быстро всё это съедаю и бегу одеваться. У меня небольшое количество вещей, но каждая из них настолько универсальна, что хоть на каток, хоть в театр. Не имея возможности скупать в магазинах всё, что нравится, к выбору гардероба подхожу с умом.

Надеваю тёмно-зелёное платье с коротким рукавом, тонким кожаным ремешком, выгодно подчёркивающим талию, но из-за скромной длины кажущееся очень сдержанным, практически пуританским. Я знаю, что у меня хорошая фигура, но перед собеседованием мне меньше всего хочется подчёркивать её. Не хочу, чтобы работодатель подумал, что я ветренная — мне слишком нужна сейчас работа.

Перед выходом бросаю взгляд на кухонную обстановку, чтобы убедиться, что всё выключено и ничего не капает из крана, а взгляд помимо воли цепляется за записку. И я делаю то, что совершенно от себя не ожидаю: беру её с собой. Надёжно прячу в маленький кармашек на сумке, и почему-то одна мысль о бумажке этой радует и делает мир вокруг ярче.

Ещё совсем немного и я точно поплыву. Влад всё ближе подбирается к моему сердцу, хотя больше чем уверена, что его цель — лишь залезть ко мне в трусы. Я его понимаю: грех не воспользоваться, когда я, считай, на расстоянии вытянутой руки.

Мама всегда говорила, что красивые парни посланы нам, женщинам, в наказание. Мой отец был таким, и она сполна хлебнула, каково это делить любимого с толпой охотниц на мужчин. Я прекрасно помню как она плакала ночами, когда папа в очередной раз не приходил домой ночевать, оправдываясь повышенной нагрузкой на работе. Тогда я мало что понимала, но слёзы запомнила хорошо. И такой судьбы себе никогда не хотела, всегда выбирая парней, для которых внешность была не главным достоинством. А тут, будто назло, вырисовывается в моей Вселенной гибрид молодого Брэда Питта и статуи Аполлона Бельведерского. Тьфу, где он взялся на мою голову?

Во дворе сталкиваюсь с Ильёй, о котором уже успела забыть, и он улыбается мне, всем своим видом показывая, насколько ему приятна эта встреча.

— Вы торопитесь? — спрашивает, когда я бросаю на ходу “Доброе утро” и бегу к автобусной остановке.

Времени в запасе ещё много, но я люблю пунктуальность, потому всегда спешу, боясь опоздать.

— Извините, очень, — выкрикиваю, не останавливаясь, а Илья машет мне рукой вслед.

Симпатичный, конечно, но почему-то не даёт покоя, как отреагировал на него Влад. При всей свой придурочности, Влад не кажется тем, кто срывает зло на людях. Даже меня если и достаёт, то делает это без желчи и нервов. Играючи. А тут аж вскипел, ещё и в драку, казалось, может броситься в любой момент. Что-то здесь не то, только мой сосед не собирается посвящать меня в детали своей жизни. Да и пусть, не очень-то и нужно, откровенно говоря.

Вру, конечно, но не пытать же его, в самом деле.

В душном автобусе тесно, и я повисаю на поручне, зажатая между толстым потным мужиком и седовласой старушкой. Люди, как назло, лишь влезают и влезают, напирая сзади, угрожая расплющить, как бабочку под стеклом, и никто вообще не выходит. Дорога в утренний час пик кажется воистину бесконечной, и мне уже плохеет от мысли, что придётся каждое утро таким макаром добираться до работы.

Если я её, конечно, ещё получу. Мало ли что может произойти.

Вываливаюсь на тротуар, чуть не сломав ноги и шею в придачу, а видавший ещё, наверное, Мамаево побоище автобус выпускает на прощание смрадное грязно-серое облако из выхлопной трубы. Вот вам и экология, вот вам и забота об окружающей среде.

Магазин “Книгомания” находится на первом этаже огромного торгового центра, занимая внушительную площадь. Я всегда мечтала работать в подобном месте, потому объявление о свободной вакансии восприняла как подарок небес. И пусть пока на место кассира, но зарплату обещают хорошую, а при должном старании карьеру можно сделать даже, устроившись уборщицей.

Пугает только собеседование с начальником службы безопасности в том числе. Пусть я и не трусиха, но подобные товарищи невольно вызывают чувство тревоги. Мало ли что он придумает, какие рекомендации потребует. Неизвестность пугает, но Аня Сомова не пасует перед трудностями.

А ноги, конечно, ватные. Эх, всё-таки трусиха.

Широкие двери “Книгомании” разъезжаются передо мной, а суровый охранник в форменном костюме, вросший в пол слева от входа, узнав о цели моего визита, отчитывается перед кем-то по рации и, закончив болтать, указывает кивком головы в сторону длинного ряда стеллажей возле стены. Я уже была тут вчера, но до кабинета начальства так и не дошла, потому сейчас иду осторожно, чтобы не заблудиться и не кружить, как дуре, по магазину, вызывая своим поведением смешки и шёпот скучающих без покупателей продавцов.

У небольшой двери столпились такие же соискательницы, и это тревожит, потому что не думала о таком количестве народа. Хорошая работа всем нужна, и глупо было думать, что я здесь буду единственной и неповторимой. А что если эти девушки опытнее меня? Я хоть и окончила Торговый университет и подрабатывала почти все студенческие годы, обучившись многому на практике, но всё-таки. Всегда же найдётся тот, кто одной левой уложит тебя на лопатки, имей хоть сто лет актуального опыта.

Так, откуда столько неуверенности в себе? Видела бы меня сейчас Ленка, засмеяла. Хорошо всё-таки, что я отказалась от её моральной поддержки, сама справлюсь.

Мимо ходят люди и я, чтобы отвлечься, рассматриваю магазин. Огромный торговый зал, с длинными рядами стеллажей, до отказа забитых книгами. Мне нравится здесь, очень нравится — вообще до дрожи люблю читать, книги люблю, да и довольно коммуникабельна и приветлива по своей сути. Главное, чтобы всё получилось, и тогда я буду счастлива.

Девушки одна за другой скрываются за светлой дверью, и выходят буквально через пятнадцать минут. Очередь из соискательниц редеет, и скоро вызывают уже меня.