Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 28 из 33



Конь продолжал стоять. На голове, в том месте, где некогда были уши, зияла пустота. Выстрелом перебило позвоночник, и тяжёлый лошадиный череп повис на мышцах носом вниз. Штурмовик не сводил с коня глаз. Он слышал, как перестаёт биться сердце животного, но там, внутри увесистой туши, билось ещё одно сердце, ритм которого начал резко ускоряться. У основания шеи лошади что-то мутно сверкнуло. Инстинкт подсказывал штурмовику, что нужно срочно уничтожить стоящее перед ним существо. Он вскинул руку с пистолетом, прицелился по звуку во «второе сердце» и выстрелил. Но за мгновение до того, как сжатый газ выбросил тяжёлую пулю из ствола, конь сам бросился в атаку. Его тело резко набрало скорость, голова же с шеей съехали вбок по ровной линии среза на уровне груди и упали на землю. Пуля пошла мимо. Если бы штурмовик мог, он бы удивился, видя как на месте отрезанной головы из тела лошади появляется жилистая мужская рука с шашкой. Клинок ударился в готовый к очередному выстрелу пистолет и рассёк его на две части, срезав половину ладони стрелка. Вторым ударом шашка отсекла левую руку штурмовика. Третьим — большую часть укрытой бронёй головы, пройдя через пуленепробиваемый шлем и маску словно горячий нож сквозь масло. Ноги бросили тело штурмовика в сторону, прочь от разящего лезвия — на восстановление боеспособности нужно было минимум двадцать секунд.

Из коня тем временем показалась вторая рука, а затем и сам владелец антропоморфных конечностей. Он вылез по пояс из тела животного и остался в таком положении. Обезглавленный конь перетаптывался, поворачиваясь на месте. Торчащий из него мужчина оглядывался вокруг с хищной улыбкой. Солдаты вокруг застыли в ступоре. Казалось, что эти два разных существа действуют как одно целое. Снова раздались выстрелы — к месту сражения приближались ещё два штурмовика. Кентавр ловко сманеврировал, увернувшись от пуль, затем резко взмахнул шашкой и рассёк левый бок лошадиного тела. Мужчина запустил руку в глубокий разрез и вытащил оттуда вторую шашку. Штурмовики скидывали с плеч тяжёлые пулемёты. Солдаты, наконец, начали выходить из оцепенения и пытались укрыться где-нибудь подальше от разгорающегося сражения — все знали, что лучше стоять как можно дальше от идущего в атаку штурмовика. Воздух разорвал оглушительный треск пулемётных очередей. Кентавр кинулся в сторону, уворачиваясь от смертоносного свинцового ливня. Сражение со штурмовиками не интересовало его. Он нёсся во весь опор, резко меняя направление движения, ловко маневрируя между складами с оборудованием и стремительно врываясь в жилые палатки. Две сверкающие шашки лихо рассекали всё живое, что попадалось на пути скакуна.

* * *

Игорь сидел в командном пункте, слушая сводки и донесения. Снова убитые и раненые, снова хаос и паника. Куровода выкрали прямо из под носа одного из специалистов Концерна, по лагерю носится «враждебный кентавр», вооружённый холодным оружием. Несколько казарм завалено посечёнными на куски людьми, просто раненых практически не было. Радовало, что большей частью под удар попали люди, вкусившие Сырьё — организм при грамотной поддержке извне сможет восстановиться, хоть процесс и займёт весьма значительное время. Кентавра наконец удалось оттеснить из лагеря благодаря Егору и штурмовикам и несколько раз ранить. Его гнали в низину к западу, где вторая группа штурмовиков сдерживала похитителя куровода, который всеми силами по неясной пока причине старался пробраться к дому. Судя по тактическому дисплею, план работал — два красных треугольника вот-вот должны были быть зажаты синими треугольниками с двух сторон. Расстояние сокращалось, клещи сжимались. Внезапно на дисплее вспыхнула фиолетовая точка, затем ещё две и ещё две. Точки быстро двигались клином по направлению к штурмовикам, окружившим свою добычу. Игорь уже устал удивляться.

— …Сашка, — произнёс он в переговорное устройство после некоторой заминки — было как-то неудобно звать «Сашкой» представителя высшего руководство. — К штурмовикам…

— Мы видим, — перебил его Сашка. — Зайди к «мозгам», посмотри тоже.

Игорь вышел из штабной палатки. Двое наблюдателей и руководитель лаборатории стояли рядом с новым командным пунктом и смотрели вдаль. «Конечно», — подумал командующий, — «этим бинокль не нужен…».

— Эх… — с улыбкой протянул Андрей. — Навевает воспоминания о лихой беззаботной юности…

Егор захохотал:

— Ну ты везде успел, Андрюха. Я тебе коня на юбилей подарю.



Игорь вошёл в помещение командного центра и развернулся. Его взгляд устремился на огромный дисплей над входом: на чёрную стену штурмовиков неслись, размахивая шашками, казаки.

Конец

Выстрелы не затихали ни на секунду. Массивные пули разорвали коней в клочья, и последние тридцать метров до позиции штурмовиков казаки преодолели бегом, неведомым образом оставаясь невредимыми под свинцовым ливнем. Они влетели в ряды противника словно стальной ураган. Шашки сверкали в воздухе, рассекая оружие, броню и плоть. Казаки буквально прорубали коридор в могучих чёрных исполинах, которые всеми силами пытались задержать нападающих. Штурмовики выглядели опасным противником, но казаки были сильнее и быстрее. По крайней мере, пока — нужно было торопиться. Изнутри окружения навстречу шёл «кентавр», без устали размахивая обеими шашками и прикрывая Николая с ценным грузом.

Продвигаться к цели было неимоверно сложно — штурмовики крепко держали позиции, умело управляясь в ближнем бою со своими огромными ножами, а на место павших тут же вставали новые бойцы. Фролка видел, как изрубленные тела солдат регенерируют с неимоверной скоростью, отращивая конечности и затягивая раны в течение нескольких десятков секунд. Одни штурмовики поднимались и тут же снова бросались в атаку. Другие, кто был покалечен особенно сильно, едва восстановив голову, принимались ожесточённо грызть валявшиеся под ногами отрубленные конечности, восполняя таким образом утраченную массу. Все они действовали словно один большой неуязвимый организм, постоянно сохраняющий боеспособность. Остальные казаки тоже догадались, что просто перебить штурмовиков не получится, нужно прорываться. Они ускорили темп, отдавая сражению все силы без остатка. Наконец, спустя несколько минут удалось пробиться к Семёну и Николаю. Семён стоял уже на своих ногах, израненное безголовое тело лошади в нескольких метрах позади рвали зубами на части изрубленные штурмовики. Прохор был в сознании, но, судя по отсутствующему взгляду, находился под действием каких-то препаратов.

Шестеро казаков встали кругом, закрывая Николая с Прохором и сдерживая натиск. Фролка оглядел товарищей — они начинали уставать, почти каждый был серьёзно ранен. Сильнее всех пострадал Епифан — его левая нога была оторвана на уровне колена, но казак продолжал сражаться. Гротескной цаплей стоял он на одной ноге и взмахивал шашками в обеих руках, словно стальными крыльями, разящими наповал. Николай сбросил с себя стол, отцепил Прохора и легко взвалил его на плечо. Мужчина выглядел целым и невредимым. На теле же самого Николая кровоточило несколько внушительных пулевых отверстий.

— Может выпрыгнем отсюда воздухом нахрен? Пока можем… — спросил он у Фролки.

— Они нас вмиг тогда огнём достанут… — ответил тот. — Ничего-ничего, прорвёмся. Сюда прорвались — и обратно прорвёмся. А ну ребята! К дому! Дружно!

Пятеро казаков врубились клином в ряды штурмовиков и двинулись вперёд, наращивая скорость. Николай со своей ношей держался внутри построения; свободной рукой он тащил за единственную ногу Епифана, который подобрал с земли пулемёт и лихо поливал свинцом «кильватер» из копошащихся изрубленных тел и преследователей. Казаки двигались сквозь штурмовиков словно комбайн, собирающий кровавый урожай, и пресекали любые попытки добраться до Прохора. Нужно было добраться до дома, пока в бой не вступила «тяжёлая артиллерия» — все семеро чувствовали трёх чрезвычайно сильных существ где-то в стороне лагеря неприятеля.