Последний свидетель

Снова повисло молчание. На этот раз никто не смел перебить рассказчика. Дуги держал паузу почти минуту.

– Что случилось дальше? – наконец прошептала Эмма.

– Римляне обрушились на остров штурмом и убили друидов. Всех до единого. Массовая жертва, кровь текла рекой, даже каменистая почва окрасилась в алый. И, наконец, боги были умиротворены. Друиды потеряли свои жизни, но боги позволили им вернуться в виде духов, чтобы те охраняли землю. Населяли ее.

Дуги закончил ровно так же, как начал: тихо, мягко. Жутко. Прошли секунды, но никто не смел нарушить тишину.

В конце концов, кто-то захихикал, кто-то смущенно кашлянул, и напряжение, что не отпускало наш маленький круг на протяжении всей истории Дуги, рассеялось. Лицо Мартина расплылось в улыбке; Даррен с сожалением покачал головой, отхлебнув из бутылки. Эмма терла руки, якобы прогоняя мурашки, а на самом деле выставляя грудь повыше и прижимаясь к Даррену.

Но не я. Я смотрела на чернильный пейзаж, и внезапный страх скручивал мой живот. Ни единого дома в округе; ни единой души. Просто пустая чернота, где, как я теперь представляла, витали злые духи.

Внезапно наш костер показался слишком маленьким, слишком слабым. Его сияние едва освещало наши лица, хотя мы сидели вплотную к огню. Как близко может подобраться зло, прежде чем мы его заметим?

Дуги встал, стряхнул с джинсов песок, затем зевнул и потянулся.

– Все, ребята, я без сил. Давайте спать. – Его голос опять стал нормальным, и когда он посмотрел на меня и протянул руку, чтобы помочь встать, то вдруг снова стал моим другом, с той же улыбкой, теми же ямочками.

Все согласно зашумели. Только Даррен выглядел расстроенным, не знаю, потому ли, что его история не имела такого же завораживающего эффекта, как у Дуги, или из-за внезапного конца вечеринки. Он мрачно баюкал остатки виски. Без сомнения, хотел просидеть так до рассвета. Вероятно, не так он себе представлял этот поход. Тем не менее до настоящего дня рождения Дуги оставалось еще два дня.

Я устало побрела к нашей палатке – теперь, вдали от огня, я опять замерзла. Стуча зубами, я стянула с себя одежду, нырнула в самую теплую пижаму и лишь затем включила свет, зная, что мой силуэт будет виден на фоне линялой красной стены палатки. Сунув ноги обратно в кроссовки, я вышла на улицу с зубной щеткой в руке. Парни закидывали костер песком, пытаясь потушить последние искры. По крайней мере, Дуги и Мартин. Даррен стоял в стороне, обняв Эмму и прижав губы к ее губам.

Они все еще торчали там же, приклеившись друг к другу, когда я вернулась из кустов, где устроила себе импровизированную ванную. Я на мгновение забыла о злых духах в темноте и наполовину удивленно, наполовину беспокойно посмотрела на парочку. Я ясно дала понять Эмме, что мальчики – отдельно, девочки – отдельно. Надеюсь, она не подумала, что я говорю так только ради наших родителей. Если решит остаться с Дарреном, пусть ночуют в его машине.

– Спокойной ночи, – крикнула я Дуги и Мартину, ныряя в палатку.

Как я и надеялась, мое прощание подстегнуло Эмму. Она высвободилась из осьминожьей хватки Даррена и, последний раз чмокнув его в щеку, двинулась в моем направлении. Подруга не удосужилась переодеться или почистить зубы, а плюхнулась прямо в спальный мешок, наблюдая, как я убираю одежду и туалетные принадлежности обратно в рюкзак.

– Эта история была действительно ужасной, – прокомментировала она, когда я расстегнула молнию на своем мешке и заползла внутрь. – Ты, с виду, вообще ошалела от страха.

– Жутко было, – честно ответила я. – Дуги умеет рассказывать страшилки.

– Угу, – согласилась Эмма. – Как думаешь, в ней все правда?

– По большей части, – ответила я. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Мысль, что эти земли и правда населяют духи убитых друидов, пугала до чертиков.

– Ты так считаешь? Откуда тогда Дуги все это знает?

– Ну, он действительно интересуется этой темой.

– Чем, ритуальными жертвами? – Эмма в ужасе уставилась на меня.

– Нет, – нахмурилась я. – Историей и археологией. У него куча книг по этой теме. Ею он и хочет заниматься в университете.

– А, точно, – промурлыкала Эмма. Я навострила уши, почуяв перемену настроения, и обернулась. Подруга хитро улыбалась. – Вы же оба подали туда заявку, не так ли?

– Да. – Я знала, к чему она клонит, и не хотела об этом говорить. Я протянула руку к фонарю, чтобы погасить свет. – Устроилась?

Эмма кивнула, и я нажала на выключатель, погрузив нас в темноту.

Все сразу стало по-другому. Без зрения мои уши автоматически ловили каждый шорох внутри и снаружи палатки. Я слышала тихое дыхание Эммы, шелест ее одеяла, когда она двигалась, пытаясь освоиться на воздушном матрасе. Еще дальше тихо болтали парни. Успокаивающий шум, напоминающий мне, что я не одна. Но за всем этим, однако, были и более жуткие звуки: ритмичный плеск воды, похожий на шепот; свист ветра в камышах на песчаных дюнах, точно чей-то пронзительный крик. Далекий лай собаки, раздражающий и без того натянутые нервы.

«Прекрати, – велела я себе. – Вокруг тебя куча людей».

Тем не менее голос Дуги, которым он вел свой рассказ о друидах и кровавых жертвах, казалось, последовал за мной в палатку. Я не могла избавиться от ощущения, что за мной наблюдают. Что там, в темноте, было что-то кроме лежащей рядом со мной Эммы или Дуги, Даррена и Мартина в другой палатке…

Скальп начало покалывать, и выпитый алкоголь взбунтовался в моем животе.

– Жаль, что Мартин с нами увязался, – сказала Эмма, продолжая, как я надеялась, наш законченный разговор так громко, что могли услышать в соседней палатке.

– Эмма! – прошипела я. – Говори тише.

– Ну ведь правда, – повторила она, совсем немного приглушив голос.

– Что? Почему?

Я посмотрела в ее сторону, хотя в кромешной тьме ничего невозможно было увидеть.

– Сама подумай, – сказала Эмма, как будто объясняла очевидное. – Будь нас только четверо…

Будь нас только четверо, Эмма исчезла бы вместе с Дарреном, а нам с Дуги пришлось бы сидеть и неловко смотреть друг на друга, пытаясь придумать, что же сказать. Нет, я от души радовалась, что Мартин приехал с нами.

– Интересно, кто же нравится Дуги? – размышляла Эмма. – Такая жалость, что он не ответил.

Я нерешительно промычала в ответ. Я тоже задавалась этим вопросом. Вот только не хотела слышать ответ, ведь почти наверняка он мне не понравится.

– Может, это ты, – предложила она.

– Вряд ли, – ответила я, даже не желая обсуждать такую возможность. Нет смысла лелеять пустые надежды. – Может, это ты.

Я пыталась говорить безразлично, как будто мы просто болтаем, но слова отдавали на языке горечью.

– Может быть, – ничуть не смутилась Эмма. – Но непохоже. Я никогда не видела, чтобы он как-то по-особенному смотрел на меня или что-то в этом роде.

– Он смотрел на тебя сегодня вечером, – сказала я, нахмурившись от воспоминаний.

Смех Эммы зазвенел в палатке.

– Конечно смотрел, я же была полуголой! Было бы куда хуже, если б он не смотрел.

– Тсс! – прорычала я. Если мы могли слышать мальчиков, то и они могли нас слышать.

– Перестань дергаться, – ответила Эмма, отказываясь понизить голос. – Кроме того, ты разве не хочешь, чтобы он знал?

– Нет.

– И как тогда у вас что-то получится?

– А и не получится, – отрезала я. – Ему нравится другая, помнишь?

– Он мог говорить про тебя, Хезер.

Мог. Но я в этом сомневалась.

– Я устала, – заявила я, заканчивая разговор. – Давай спать.

Она раздраженно вздохнула, но я отвернулась к стене, закрыла глаза и постаралась убаюкать себя мыслями, что Эмма права, и именно на меня положил глаз Дуги, но вместо этого мои сны полнились бесформенными черными тенями, горящими глазами и распахнутыми ртами.

Глава 7

Я проснулась гораздо раньше, чем хотела. Начался новый великолепный день, взошло солнце, и его лучи за считаные минуты превратили крошечное пространство палатки в сауну. Только что я куталась в спальный мешок, прикрывая лицо, чтобы согреть нос, и вот уже задыхаюсь и пытаюсь освободиться из толстого кокона и прилипшей к телу пижамы. Я быстро вскочила, метнулась к выходу и дернула молнию.