(Не)правильный выбор

Я прогибаю спину так сильно, что раздаётся тихое похрустывание позвоночника, а Димка в этот момент продолжает скользить в мою глубину всё чаще и глубже, наращивая темп.

– Я… ах… постараюсь, Дим, – стону я срывающимся голосом, комкая в пальцах старенькое покрывало и в него же вдавливаясь лицом.

– Сейчас, – шипит парень и, наматывая мои волосы на кулак, тянет мою голову назад.

Его палец тонет в моей тугой глубине, а потом, подхватывая тот же ритм, что и Димкины бедра, начинает растягивать, погружаться глубже и глубже в том же бешеном темпе.

Я хриплю, мечусь под непрестанными шлепками кожи о кожу и, закусив до боли губу, тихо постанываю, с каждой секундой всё ярче и ярче ощущая приближающуюся волну наслаждения. Я не осознаю, что делаю, когда активно подмахиваю Димке бёдрами, насаживаясь на него сама всё глубже и глубже. До полной потери контроля над собой и своим телом остаётся совсем чуть-чуть. Я чувствую, как перед глазами всё сначала темнеет всего лишь на миг, но потом на горизонте вдалеке растекается световое представление… и вдруг… Пустота.

– Нет… нет… нет… – шепчу я, ощущая, как бедра обдаёт холод.

Димки сзади меня нет. Я, будто слепой котёнок, ещё не до конца открывший глаза, щурясь, оглядываюсь через плечо в поисках парня и вижу на фоне сумрачной комнаты его силуэт.

– Сейчас, Ань, подожди секунду, – горячо шепчет Димка, и я слышу, как рвётся фольга.

– Дим, ты же надевал презерватив?! – смутившись, спрашиваю его.

– Да, мне показалось, что он порвался, – отвечает парень, и через мгновение я снова чувствую его орган в себе. – Да ладно, Анют, забей, я уже кончил раз, – он ласково проводит по моему позвоночнику сверху вниз и останавливается прямо на жаждущей его пальца дырочке.

– Готова продолжить, Анют? – грудным голосом спрашивает парень, и я вместо ответа трусь своей влажной щёлочкой о его пах. – Ты такая чумовая, Анют, – хрипит он и заполняет одновременно сразу две моих глубины.

Воздух со свистом вылетает из моих лёгких, и я, вцепившись в покрывало, сильно выгибаюсь навстречу своему наслаждению, которое заиграло вновь золотистыми всполохами у меня перед глазами.

Глава 2

– Анька, я на первый раз матери не скажу, что ты весь день сегодня бездельничаешь! – орёт во всё горло тётя Дуся. В нашем небольшом городке она занимается фермерством. – Но если и завтра будешь работать спустя рукава, то и платить я буду тебе так же!

– Теть Дусь, я работаю, работаю! – кричу ей в ответ и, подобрав с грядки сорняки, иду к компостной яме, а у самой улыбка с губ не сходит, и на душе такая благодать и веселье от того, что снова с Димкой встретимся вечером.

Сегодня пятница, и он обещался приехать с родителями. Ожидание встречи с Димкой настолько щемит душу, что глаза слезятся. После того, как он лишил меня девственности, я поняла, что моя любовь к этому парню возросла в несколько раз.

Ну, и пусть, что сейчас нас расстояние разделяет. Это ненадолго. Через месяц выпускной в училище, и гуд-бай наш убогий городок и эти пресловутые грядки, которые за месяц уже надоели до чёртиков. И здравствует новая жизнь в большом городе. И институт, и Димка.

– Анька, етит твою мать. Ты чего сегодня шальная такая? – рявкнула тётка Дуся мне в спину, я аж подскочила на месте.

– Тёть Дусь, чуть сердце наружу не выпрыгнуло, – повернулась я к ней одним махом.

– Так и мух возле ямы компостной нечего ловить. Иди траву дёргай, а не о красавчике своём мечтай, – бубнит она, а у меня под ложечкой вдруг засосало.

«Откуда она-то про Димку узнала?»

Не твоего он поля ягодка, Анька – вот что тебе тётя Дуся скажет, – как будто прочитав мои мысли, ответила она.

– А вам-то какое дело, тёть Дусь? – вскинулась я. – Или что, завидуете, что не вашей Машке так повезло, как мне?!

Слова слетели с языка прежде, чем я подумала над их содержанием, и я тут же, конечно, пожалела. Но слово не воробей, сказанного назад не вернёшь.

«Дуреха, ты Аня», – обругала я сама себя и взгляд в грядки спрятала.

– За то, что этот парень на Машку внимания не обратил, я свечку пойду в церквушку поставлю, Богородице спасибо скажу, что беду отвела. А ты, Анька, не зазнавайся и гляди не повтори судьбы матери своей, – сказала тётка и ушла, а я, как молнией поражённая, всё стояла, будто парализованная, и слова тёткины пережёвывала.

Что она имела в виду? Что за ересь она несёт? Отец мой умер незадолго до моего рождения. Мне мамка об этом сказала.

***

К концу дня, пока возилась на грядках, нещадное солнце напрочь выжгло все мысли из головы, и о разговоре с тёткой Дусей я напрочь забыла. Только культивируемые сознанием мысли о Димке по-прежнему крутились в голове, и между ног всё ярче нарастало сладкое томление от предвкушения предстоящей встречи.

– Аня! – голос мамки выдернул из фантазий.

– Иду, мам. Сейчас, только руки помою! – радостная от того, что этот день наконец-то закончился, я подбежала к крану руки мыть.

– До понедельника, Аня, – прокряхтела тётя Дуся, отсчитывая мне денежку, заработанную за неделю.

– Ага, спасибо, тёть Дусь, – я вытерла руки о подол и забрала деньги. – Вы про Машу не обижайтесь. Я не со зла.

– Иди уже, мать заждалась небось.

Развернувшись на пятках и бросив на прощание «до свиданья», я помчалась к калитке, возле которой ждала мать.

– Вот, мам, тётя Дуся зарплату отдала, – подойдя к женщине, сую ей деньги в руки.

– Да ты моя помощница, – треплет меня мамка по щеке.

– Мам, ну, пойдём, а то мне помыться ещё надо, – суечусь вокруг мамки.

– Димку ждёшь?

Я взглянула на неё, и мне показалось, или грусть проскользнула в её голосе?

– Ну, да, мам. Сегодня же пятница, – делано улыбаюсь, а в голове всплыли слова тётки Дуси, но заводить с мамкой разговор о её прошлой жизни сейчас мне совершенно не хочется.

– Да, я знаю, – кивнула женщина, толкая вперёд велосипед, – как у тебя дела в училище?

– Мам, ну, что за вопросы? Ты же знаешь, сейчас подготовка к экзаменам полным ходом идёт. На выходных придётся корпеть над докладами, – рассказываю ей, а сама улыбку сдержать не могу. – Мам, ну, а с твоим настроением что не так? Почему такая грустная?

– Да всё хорошо, Аня. Устала немного.

***

– Анют, – Димкин голос обжигает мне слух, и я, как зачарованная, опускаюсь на колени перед парнем и тяну молнию джинсов вниз, – ты сегодня такая красивая.

Димкины комплименты заставляют сердце пропустить удар и забиться оглушительным бубном шамана.

– Ты тоже, Дим, самый лучший, – шепчу я и, достав его член из трусов, погружаю в свой рот.

Всё за последние недели так изменилось во мне, всё моё внутреннее миропонимание вдруг неожиданно перекроили и заставили думать совершенно по-другому. Если раньше я считала, что минет – это точно не для меня, то теперь, облизывая и посасывая бордовую головку Димкиного члена, нестерпимо хотелось ощутить её вкус.

Когда Димка, дёрнув бёдрами, проталкивает своей член сразу глубоко в горло, я удовлетворённо выдыхаю. И откидываю голову чуть назад, ослабляя мышцы шеи для того, чтобы он погрузиться ещё глубже.

Я до сих пор не могла поверить в то, что творит со мной тяга к этому парню. И как моя готовность угодить ему стирает все запреты и грани в моем воспалённом от желания рассудке. Когда Димка протягивает руку и, хватая меня за сосок, начинает играть с ним, я медленно плавлюсь в тихом огне вожделения. Впиваюсь в ягодицы парня, и он дёргает бёдрами, входит в мой рот грубо, до самого горла. А я тянусь к нему, словно прошу ещё больше, насаживаюсь, несмотря на лёгкую боль в горле.

У меня кружится голова от осознания того, что я начала заглатывает его член почти полностью, и в уголках глазах появились капельки слёз от того, что перехватило дыхание.

– Анютка, ты лучшая минетчица, слышишь?! – хрипит Димка и хватает меня за волосы на затылке, вбиваясь ритмично в моё горло.

А я терплю, желая ощутить его тягучую горячую сперму во рту. И да, я научилась даже её глотать.