Страница 1 из 8
Начало
Я этим чувством уже век не болею.
Пусть всё отдал, но ни о чём не жалею!
И вопреки лечу всем автопилотам,
Живу назло гороскопам!
(гр. «Винтаж», слова – А. Кох)
У меня что-то с правым глазом. Нет, серьёзно, он просто не открывается. Помню, такое бывало в далёком-далёком детстве и тогда мама приносила холодную чайную заварку и промакивала ваткой. Глаз открывался и я снова улыбался новому дню. Что теперь делать, не представляю.
Хотя постойте. Рядом со мной похрапывает крепким деревенским сном Настюха – пекарь-кондитер со столичной фабрики, производящей крошащееся печенье. Если бы вы видели лапищи моей малышки. Они привыкли мять неподатливое тесто и лепить из него сложные куличики. А ещё жмякать кота. Не моего кота, а Андрюхиного. Ох, кажется, вы всё пропустили.
После возвращения из Албании, Сеня вернулся в Кобрин, ждать свою Кристинку, а Диметриус направился в Грецию по своим делам. Я же вернулся к родителям, пожил у них до Нового года, а затем переехал к Андрюхе, который как раз испытал очередной душевный коллапс из-за расставания с очередной женой – тренером по йоге. Он же и познакомил меня с Настюхой. Мы решили не дожидаться 14 февраля и устроили любовный марафон сразу после знакомства. Теперь мы вроде как встречаемся. Настюха переехала к Андрею (его трешка в спальнике это позволяет) и уже начинает компостировать мне мозги по поводу будущего наших отношений.
Я тычу её в бок. Глаз не открывается, а тереть его я не хочу. Настя причмокивает и поворачивается:
– Ну, чего тебе?
– У меня глаз не открывается.
– Что за хрень?
– Ты можешь принести воды или чаю, если на кухне остался?
– Сам сходи. Одним-то глазом ты видишь.
Люблю женщин. Не всех, разумеется, но некоторых обожаю. Настя одна из них. Её наплевательство по отношению ко мне настолько не скрывается, что подкупает своей искренностью. Я приподнимаюсь на кровати и сую ноги в резиновые китайские сланцы. Они оказываются розовыми, а значит принадлежат Насте. Встаю и выхожу из комнаты. Думаю, не зайти ли вначале в туалет, но боюсь промазать и следую на кухню. С чистой водой у Андрея напряжёнка, но вроде бы жидкость из водопровода в Октябрьском районе не вызывала нареканий у Минскводоканала, поэтому я начинаю промакивать глаз. Постепенно он отлипает, я включаю радио и заглядываю в холодильник. Со вчерашнего дня в нём осталась покрытая тонким слоем льда бутылочка пива «Хайнекен». Её участь предрешена. Я начинаю лакать пивко. По радио напоминают о скорых выборах в Палату представителей и завершают канцелярское объявление бодрым «будущее выбираете вы». Желудок тут же отзывается нервной резью и лезвиеобразной болью.
Я смотрю в окно на такие же «весёлые» панельки за окном, мирно гудящие электробусы и прислушиваюсь к лаю собак из расположенного недалеко приёмника бродячих животных. Предсмертная песнь готовых к усыплению «полканов» и «джеки». Ветер неспешно сметает с крыши снежную крошку. Я пристраиваюсь на широком подоконнике и начинаю думать о том, чем наполнить сегодняшний день.
Протяжно зевая, на кухню входит Настюха. На ней агрессивный пеньюар цвета феррари и мои резиновые сланцы тёмного оттенка. Она проходит к кофемашине и начинает варганить пробуждающее зелье. В такие минуты её лучше не трогать. Я спокойно потягиваю пиво.
– Как твой глаз? – спрашивает моя пассия.
Вместо ответа я усиленно моргаю ей. Настя начинает делать тосты и обильно намазывает их маслом. Ей чужды законы правильного питания и таких же «правильных» людей. Я принимаюсь жарить яичницу – себе и ей.
– Если Катька опять плюхнет две порции сахара в печенье, я застрелюсь. Ну что здесь такого сложного запомнить – одну порцию сахара на одно печенье. И это я не говорю про корицу…
Настя обожает накачивать меня с утра историями с её «любимой» работы. За неимением собственной трудовой жизни я рассеянно слушаю её россказни. Настя поправляет ночнушку на груди. Таким образом она обычно привлекает моё внимание к себе. Не к историям, а именно к себе.
Мы спокойно жуём яичницу. Пока я лазил в холодильник за кетчупом и майонезом, я обнаружил там ещё бутылочку джин-тоника, которую вчера покупал Настюхе. Она отрицательно машет головой в ответ на мой вопросительный жест и я тут же откупориваю ёмкость. Затем ворую у неё один из тостов и начинаю активно восполнять баланс питательных веществ в организме, порядочно прочищенном алкоголем.
Настя уходит одеваться и тут на кухню влетает Андрей.
– Сколько времени?
Я протираю тарелку губкой с фейри и лениво отвечаю:
– Чувак, ты же знаешь, я за временем не слежу
Андрей лихорадочно бежит за телефоном, чертыхается и стремительно вылетает в коридор. Из того, что я успеваю услышать, он опаздывает на важное совещание в другом конце города. Я заканчиваю мыть тарелки и подхожу к окну. Вижу, как Андрей спешно надевает пальто, перехватывая портфель на бегу, прыгает в свою «хёндай крета» и, резко взвизгнув несчастными колёсами, срывается с места. Машину заносит, и он чудом никого и ничего не сшибает.
Снова заходит Настя. Он складывает заботливо приготовленную с вечера ссобойку, чмокает меня в щёку и машет ладонью, которая способна уложить Конора МакГрегора с одной подачи. Щёлкает дверной замок и я остаюсь один в пустой и тихой квартире.
Фрилансер
После увольнения с «Меридиана» я так и не нашёл нового и постоянного места работы. А заодно перестал понимать, от чего испытывала такое удовольствие Ирка в своё время на фрилансе. Чёрт, неудачное сравнение. Я ведь знаю, от чего она на самом деле испытывала удовольствие – от Валеркиного болта. Наверняка заботливый любовник ещё и щедро финансировал мою некогда дорогую любительницу фриланса. Однако в журналистике не бывает так, чтобы работы не было. Здесь заказы на статьи есть всегда. Правда, чаще всего на сложные, нудные и малооплачиваемые.
Я одеваюсь и выскакиваю в магазин. На мне байка и серые спортивные штаны, сегодня мой стиль «пацан с района». Я беру бутылку вина «Белый аист», два пива и джин-тоник Насте на вечер. Кассирша хмуро смотрит на меня. Она новенькая и ещё не знает, что я вольный копьеносец.
Возвращаюсь в квартиру и угощаю Андрюхиного кота колбасой. Это наша с ним маленькая тайна. Пока никого нет, я обильно накачиваю этого пузастика колбасой, чтобы не мешал работать, а шёл спать. Потом сажусь за ноутбук. На сегодня запланированы два материала – традиционная подборка «10 лучших мест для отдыха на День Святого Валентина» для «Меридиана» и более интересное «Есть ли будущее у белорусского электротранспорта».
Для разминки я беру одну бутылку пива и начинаю с материала для своих бывших нанимателей, попутно закрывая выскакивающие баннеры с новостями Восточного Тургистана. Общаюсь я в основном только со Светкой, которую сделали заместителем редактора. Хотя я стабильно выдаю им материалы, а они так же стабильно балуют меня гонорарами, между нами выросла стена. Всё это из-за истории с «Инсургентой», конечно же. По слухам, я попал в чёрные списки как государственных СМИ, так и оппозиционных. Однако статьи под псевдонимом у меня охотно берут и те, и другие.
Отправив материал и получив короткое «ок» от Светки, я награждаю себя второй бутылочкой пива. Ещё только 12-30, времени вагон. Откровенно говоря, фриланс этой зимой оказался не таким уж неудачным. Меня многие знают и просят написать то одно, то другое. С удовлетворением для себя я замечаю, что количество людей, умело составляющих слова в предложения на коммерческой основе, стремительно сокращается.
Принимаюсь за отечественный электротранспорт. Статистику и наиболее удачные пассажи я беру с российских сайтов, перспективы забираю с немецких и скандинавских ресурсов, добавляю отсебятины и откладываю материал «вылежаться». Иду обедать. Сегодня у меня прекрасные спагетти с мясной составляющей и томатная подливка. Готовить Настя умеет, когда не ленится. С деревенской широтой души пичкает она меня наваристыми бульонами, картошкой с домашним салом и пловом. Она всегда говорит, что я слишком худой и вздыхает при этом. На мои возражения про бурную работу мозга и ускоренный метаболизм Аська-крепыш только отмахивается.