Страница 2 из 10
Я посмотрела на подругу скептически. Что-то очень сомневалась в том, что Поклонский испытывает мужской интерес к каждой, кто заговаривает с ним о вероятности вырастить органы искусственным образом. Но чем черт не шутит?
– Ладно, – согласилась я после паузы. – Подойду к нему прямо завтра. Но если он меня пошлет, знайте – реанимировать мое бренное тело придется именно вам!
На паре я нервничала так, как никогда до этого в жизни. Даже оставила без внимания выкрики Филонова, который в очередной раз пытался блеснуть отсутствующей частью тела, а именно – мозгом. Мне часто не хотелось, чтобы лекции Поклонского заканчивались (ведь я могла без зазрения совести любоваться профессором), но сегодня это желание было особенно нестерпимым. Потому что после пары я планировала подойти к Альберту Венедиктовичу и сказать ему хотя бы пару слов.
И вот час икс настал!
– У вас есть какие-то вопросы? – уточнил он, когда все вышли, а я осталась в аудитории с Поклонским наедине. После чего посмотрел на меня, поправив очки.
Мамочки! Как же они ему шли! Но сейчас речь не об этом. Что там говорила Люда? Или это была Таня? Все смешалось в моей голове.
– Вопросов нет. У меня есть проблема.
Дура ты, Иванова! Единственная проблема (по крайней мере, вселенского масштаба) сейчас стоит прямо перед тобой! И что ты ответишь ему на закономерное уточнение, о чем идет речь?
– Я вас слушаю.
Вот! Он меня слушает. Уже неплохо.
– У меня что-то… с гормонами! – выпалила я несусветную чушь. Хотя, насколько несусветную? Действительно, у меня что-то было с гормонами, когда речь заходила о профессоре.
– У вас что-то с гормонами, – повторил он, когда пауза затянулась.
– Да. И я бы хотела посоветоваться с вами. Вы ведь в этом разбираетесь.
– Что конкретно вас беспокоит?
Альберт Венедиктович смотрел на меня внимательно, а я не знала, куда деться от этого взгляда.
Меня беспокоите вы. Например, поели ли во время обеденного перерыва. Или как сегодня вам спалось. Есть ли у вас девушка, в конце-то концов, – вот что меня беспокоило. Но ответила я совсем иначе.
– Меня то в жар кидает, то в холод. Или наоборот. В общем, я хотела бы получить консультацию от знающего человека.
Люда и Таня мной бы гордились. Я думала так все то время, пока смотрела на профессора, который, в свою очередь, смотрел на меня. А потом он просто кивнул и сосредоточил свое внимание на телефоне, на который ему пришло какое-то оповещение.
– За консультацией вы можете обратиться в мою клинику, – рассеянно произнес он. – Запишитесь ко мне на прием.
Записаться к нему на прием! Об этом я и мечтать не смела! И Поклонский вот так просто говорит, что я должна это сделать.
– На ближайшее время? – уточнила я, когда Альберт Венедиктович направился к выходу из аудитории.
– На ближайшее время. Скажем, на 17:00 завтра, – отстраненно ответил он и вышел.
Я неосознанно сделала жест, означающий что-то вроде «Ес!». Сам Поклонский назначил мне едва ли не свидание, просто выслушав мои выдумки насчет гормонов. Он ведь понимал, что это все сказки и просто хотел меня увидеть вне стен университета? Или нет?
Я посмотрела вслед удаляющемуся профессору и подернула плечами. В любом случае, разберемся с этим всем, когда наступят те самые заветные 17:00 завтрашнего дня.
Без десяти пять я переминалась с ноги на ногу возле клиники, где работал профессор, не в силах понять, что за тревожащее чувство не дает мне покоя. Не забыл ли Поклонский о том, что я записана к нему на прием? Что вообще будет на нем происходить? Но, была не была! Надо было идти.
На рецепции меня встретила улыбающаяся девушка, которая поздоровалась и воззрилась вопросительно.
– Иванова! Записана на 17:00! – выдохнула я.
Та сверилась с компьютером и кивнула.
– Проходите, ваша карточка уже в кабинете Альберта Венедиктовича.
Моя карточка, ну надо же! Значит, профессор и взаправду помнил о том, что я приду, и уже ждал меня в полной боевой готовности. Как врач, разумеется.
На третий этаж я поднялась с отчаянно колотившимся сердцем и предчувствием чего-то неминуемого.
Помни о том, что я тебе сказала! – зазвучал в голове, как наяву, голос Люды.
Да-да! – поддержала ее Таня. – Наука – вот, что вас объединит!
Эти фразы, всплывшие в памяти, придали мне сил, и стучала я в дверь профессорова кабинета изрядно успокоившись.
– Войдите! – раздался голос из-за двери. Женский. Черт, я что, ошиблась?
Заглянув в кабинет, я увидела престарелую женщину, которая сидела за столом в стороне. Второй стол, располагавшийся напротив входа, был пуст.
– Я Иванова… К Альберту Венедиктовичу, – выдавила из себя, надеясь, что ошиблась кабинетом. Ну или профессор просто вышел и скоро вернется.
– Да, Альберт Венедиктович меня предупреждал. Заходите. Он сейчас на срочном совещании.
Черт! Ну и что прикажете с этим делать?
– А когда вернется?
– Вы и встать не успеете, как будет тут. – Это прозвучало довольно угрожающе, но в кабинет я все же вошла. Она взяла со стола карточку и бегло ее просмотрела. – Раздевайтесь, Дарина.
– Я Даша.
– Да, вот я и говорю, раздевайтесь, ложитесь на кушетку. Как ваши гормоны?
Блин! Все же меня ждет полноценный осмотр, о котором побеспокоился профессор. Но что поделать? Я, как тот сапожник без сапог, уже приличное время не была у гинеколога, так что лишним обследоваться не будет.
– Гормоны в порядке. Наверно. Мы же это выясним?
– Обязательно! Альберт Венедиктович сделает все в лучшем виде.
Уж в этом я не сомневалась. Профессор был докой в своем деле.
Раздевшись, я легла на кушетку и врач тут же накинула мне на ноги простыню. Подкатила к нам аппарат узи. Значит, Поклонский побеспокоился обо всех аспектах этого осмотра. А это даже приятно.
– Расслабьтесь, больно не будет.
Конечно, не будет! Но было бы еще и приятно, если бы это все делал профессор, а не его престарелая сотрудница. Или я бы такого не хотела?
Закрыв глаза, представила, как Альберт Венедиктович находится между моих ног. Эта картина вызвала желание, чтобы он в этот момент был облачен совсем не в медицинский халат. А лучше вообще был бы безо всего. Ооооо… Как же мне этого хотелось!
– Вот и все! – минут через десять, которые я провела в фантазиях, объявила та, которую я мысленно окрестила бабулькой. – Ножки ровно кладем, лежим минут десять так. Потом переложу вас на диванчик, часик полежите. И выпишу свечки.
– Что за свечки? – устроившись удобнее, спросила я.
– Гормональные. Вам нужно.
Вот ведь! А я ведь врала по поводу гормонов! А на деле, оказалось, что попала прямо в яблочко.
– А Альберт Венедиктович скоро придет? – снова попыталась я выяснить то, что волновало меня в первую очередь.
– Скоро, да. Только совещание закончится.
Через десять минут меня уложили на небольшой диванчик в тихой комнатке. Даже сон отовсюду навалился, как будто не спала несколько ночей. Зачем мне был нужен этот отдых, я не совсем понимала, но полагалась на тех, кто был в этом более сведущ.
Или может, это Поклонский распорядился, чтобы я была устроена с комфортом, пока он не вернулся с совещания?
Я устроилась удобнее и мгновенно провалилась в блаженную темноту.
– Дарина Николаевна! Дарья… просыпайтесь.
Меня потрясли за плечо и я вынырнула из сновидения. Весьма развратного, к слову, где мы с Поклонским предавались плотским утехам.
– Альберт Венедиктович вернулся?
Я села на диванчике и потерла глаза руками, сразу же вспоминая, где именно нахожусь и зачем. Свидание с профессором! Которое я, к своему стыду, чуть не проспала.
– Альберт Венедиктович не вернулся, но он позвонит вам завтра. Я сообщила ему, что все прошло хорошо.
Я насупилась. Ох уж эти занятые профессора! Ни минутки на ту, кто ради него проехал путь в полгорода.
– Ладно. Тогда я пойду домой, – пробурчала и поднялась с дивана.