Призраки войны

Фонг кошкой метнулся к охраннику.

Охранник, опешив от неожиданности, выронил миску. Фонг ударил его ногой по горлу, сбил с ног и сорвал с плеча автомат. Охранник неловко схватился за серебристую ручку, которая торчала у него из груди, напоминая сломанную кость. Приклад автомата обрушился на его череп, охранник тяжело осел, а спустя мгновение голова его глухо стукнулась о землю.

– Молодец, Фонг!

– Давай, друг, жми!

– Заткнитесь! – заорал Янгблад. – Фонг, закрой дверь. А потом – ноги в руки. Но сначала спрячь тело.

Фонг в последний раз взглянул на товарищей по несчастью, сгрудившихся в глубине контейнера, помахал им рукой, захлопнул дверь и потащил труп охранника в заросли.

Там он снял с трупа всю одежду и завязал в узелок. В кармане Фонг нашел бумажник, где лежало почти двести донгов, удостоверение личности и складной нож. В правом ботинке обнаружил небольшой мешочек с бетелевой жвачкой. Ботинки Фонг брать не стал – они бы только замедлили его продвижение.

Склоны близлежащих холмов были окутаны дымкой, и Фонг направил свои стопы именно туда. С большим трудом карабкался он вверх по склону, цепляясь за жесткую траву.

Взобравшись на вершину холма, Фонг огляделся. Местность была ему незнакома, и он решил, что, наверное, находится на севере, где никогда не бывал. Но на западе он увидел участок свежевзрытой земли – такие шрамы оставляют на земле бомбы. Фонгу часто приходилось их видеть еще тогда, когда в стране находились американцы. Но те давние шрамы уже заросли.

Фонг понял, что находится на территории Камбоджи, где вьетнамская армия борется с камбоджийскими партизанами.

Через некоторое время далеко внизу снова зарычали моторы – караван тронулся в путь. Один за другим грузовики исчезали из виду, направляясь дальше на запад, в глубь территории Камбоджи. Но даже спустя несколько часов после того, как они скрылись из виду и шум их затих вдали, Фонг все еще сидел неподвижно на вершине холма, ожидая наступления темноты.

Когда ночные цикады завели свои громкие песни, Фонг спустился с холма. Он был очень напуган. Один в стране, где он для всех враг. Камбоджийцы убьют его за то, что он один из ненавистных оккупантов. А соотечественники примут его за солдата и отправят воевать. И неоткуда узнать, далеко ли до Таиланда. Но решение было принято, и отступать от него Фонг не собирался.

В последующие дни Фонг питался молодыми побегами бамбука и насекомыми. Бамбук был в изобилии, и еще Фонг научился взбираться на деревья, ветки которых нависали над плоскими камнями, и ждать, когда появится какой-нибудь жук покрупнее. Чтобы насекомое не удрало, Фонг оглушал его плевком бетелевой жвачки. В этом “соусе” жуки были вполне сносными на вкус. Но жвачка скоро кончилась.

На пятый день Фонг отказался от своего первоначального намерения приберечь боеприпасы только на случаи самообороны. Почти теряя сознание от голода, он застрелил небольшую обезьянку и съел ее сырой. Кости он нес целых три дня, прежде чем позволил себе роскошь насладиться сладким живительным мозгом.

Когда Фонг израсходовал последний патрон, он закопал автомат, потому что боялся, что голод заставит его жевать деревянный приклад, а это верный способ угробить желудок. К этому времени его серая арестантская роба превратилась в сплошные лохмотья, и он переоделся в военные брюки цвета хаки. Рубашку он надеть не осмелился. Рубашка впитает пот и прилипнет к спине. По ночам он неимоверными усилиями заставлял себя спать лежа на животе. Стоит только оцарапать спину – и можно считать, что все его мытарства и страдания были напрасны.

Фонг все шел и шел на запад. Время для него ничего не значило. Он обходил населенные пункты, контрольные посты и старался держаться подальше от тех мест, откуда доносился грохот военных действий. И потому он все больше и больше отклонялся к югу.

Однажды ночью он почуял в воздухе запах соли. Поэтому днем, когда он спал, ему приснилась рыба. Голод непрерывно жег все его внутренности, и Фонг решительно двинулся на юг.

Он подошел к реке. Проделав вниз по течению несколько километров, Фонг добрел до рыбацкой деревни – несколько домиков на сваях прямо в воде. В деревне готовили рыбу и варили рис – от этого запаха его затошнило. Но Фонг был слишком слаб и не решился украсть еду. По-пластунски он добрался до одной из лодок и залез в нее.

Течение медленно несло лодку вниз по реке. Фонг лежал на дне лодки и смотрел, как над головой проплывают звезды. В лодке он нашел рыболовную сеть и время от времени жевал ее, наслаждаясь вкусом соли. В конце концов он заснул.

Фонга разбудили первые лучи солнца. Он сел в лодке. Вокруг, куда ни кинь взгляд, расстилалось неестественно бирюзовое море. Прекрасное море. И смертельно опасное. Южно-Китайское море – так его некоторые называют. Но беженцы с завоеванного коммунистами Юга называют его Морем Смерти и Пиратов. Многие из тех, кому удалось бежать из страны после падения бывшего сайгонского правительства, стали жертвой этого моря.

Фонг присел на корточки и принялся распутывать рыболовную сеть. Рыболовецкие суда сидели на воде, как жирные клопы. Если это камбоджийцы, они скорее всего не обратят на него внимания. Если это тайцы, то они могут оказаться и пиратами.

Фонг забросил сеть и, когда почувствовал сопротивление, втащил ее в лодку. Рыбу он съел жадно, даже не удосужившись предварительно ее убить. Кровь текла по его пальцам. Чувство было восхитительное, прохладная мякоть живительным бальзамом словно бы сама вливалась в глотку. Фонг поймал еще две рыбины и впервые за многие месяцы ощутил, что сыт.

Может быть, течение отнесет его к берегам Малайзии, а может быть, прибьет к таиландскому берегу, где, если ему удастся избежать встречи с пиратами, он сможет найти приют в одном из фильтрационных лагерей, а потом отправиться в Америку. Он слышал о том, что многие беженцы проводят в таких лагерях долгие годы, ожидая разрешения на выезд в США, но его-то пустят сразу, как только он покажет свое доказательство. В этом у Фонга не было ни малейшего сомнения.

Внезапно ход его мыслей прервали пронзительные крики о помощи. Звук далеко разносился над водой, и человеческий голос звучал так же громко, как храмовый колокол. Кричала по-вьетнамски женщина, призывая неизвестно кого на помощь: