Я не ангел

Беата отказалась. С этим своим чудесным польским пришепетыванием произнесла: «Большое спасибо, но это неудобно». Алена Сергеевна удивленно сказала: «Раз я тебя пригласила, значит, удобно», и отец сказал: «Оставайся, поговорим о Бекки Шарп», а Беата отказалась! Она была похожа на ребенка, который хочет взять побольше конфет, но из приличия делает вид, что вообще конфет не хочет.

Но они все-таки уговорили ее остаться.

Почему никто не заметил, что она врет? Ну, какая же она полька из знатного рода! Она просто наивный заяц, который уверен, что так ловок во вранье, что кроме нее никто не вспомнит фильм «Четыре танкиста и собака». Почему я один так ясно видел Беату, будто на нее был направлен рентгеновский свет: вот ее мысли, вот ее желания, вот ее страхи, вот она хочет остаться, вот старается не показать, что в душе прыгает от счастья. Почему другие ничего не заметили? Что ее польский акцент то полностью пропадал, то появлялся, когда она о нем вспоминала? Что в глазах у нее бегают чертики, иногда вырываясь из-под контроля? Что она полна другими словами, не теми, которые произносила вслух, и чувствами, которые приберегает для себя? Что она каждую минуту была разной, то наивно распахивала глаза, то усмехалась умно, и ее умелый способ вести беседу был инструментом, чтобы понравиться? Между прочим, все это говорит о высоком качестве ее мозга: префронтальная кора, отвечающая за планирование, контроль эмоций и поведения, заканчивает формирование к двадцати пяти годам, а ей всего восемнадцать.

Беата согласилась остаться, и все вдруг так обрадовались, разговорились, развеселились, что разошлись только в полночь. Беату разместили в комнате Эммы, меня в соседней комнате, маленькой комнатке, за одной стенкой были девочки, а за другой кухня, и я еще долго слышал, как они болтали и смеялись, потом пошли на кухню, хлопали дверцей холодильника, неужели они были голодны после такого долгого ужина?

Я слышал разговор девочек, как будто они сидели рядом со мной на кровати. Постучать в стенку я не решился, закрыл глаза и начал считать овец. Мне повезло, что удалось не подслушать чужие секреты: стенка приглушала голос, и можно было только гадать, кому принадлежат слова, что говорила Беата, а что Эмма.

Первая овца, вторая… пятьдесят первая овца, пятьдесят вторая… Но как они могли так откровенно разговаривать, так мгновенно подружиться, ведь они, в сущности, увидели друг друга впервые, разве можно принимать в расчет детскую симпатию и детскую переписку? Девчонки.

… – Секс? Нет. Кусочек чужого тела, засунутый в меня, никогда не будет иметь значения для моей жизни.

Кто это сказал? Эмма? Беата?

Смех, возня.

… – Любовь? Нет. Как только я понимаю, что он влюбился, я сразу же теряю интерес. Он мне больше не нужен.

Это Беата сказала?

– Это значит, что ты подсознательно не веришь, что тебя можно любить. Так бывает, когда в детстве было предательство: ты считаешь, что ни на кого нельзя положиться. А у меня другое: я все время боюсь, что меня бросят, изменят, уйдут.

Это Эмма?

– Так бывает, когда в детстве было предательство: ты подсознательно считаешь, что ни на кого нельзя положиться.

Это Беата пошутила, у нее острый ум.

Смех, возня.

– Я всегда выбираю людей, которые мне не подходят. Мне нужен надежный человек, а мне вечно попадаются какие-то инфантильные малыши.

Это Беата сказала.

– Надежного человека хотят те, кто ищет отца. Но нам же с тобой не надо искать отца, у нас обеих прекрасные отцы!

Это Эмма.

– Да, у меня прекрасный.

А это Беата.

Смех, возня.

…Сто двадцать вторая овца, сто двадцать третья… Каждому известно, что на квантовом уровне законы причинно-следственной связи неприменимы. Это сильно подрывает идею детерминизма, что меня очень радует. Мне нравится считать, что совершенно не все предопределено. Мне не нравится думать, что человеку лишь кажется, что он делает выбор, а в действительности выбор был ясен с самого начала и неизбежен. Например, по всем законам, я должен был бы влюбиться в Беату: она появилась в тот момент, когда все мои чувства были оголены, отец не ответил на мои чувства, и мне необходимо было перенести их на другой объект. Но я в нее не влюбился: очевидно, что при мысли о ней у меня не повышается активность в передней префронтальной коре, которая отвечает за выработку дофамина.

…А утром я услышал, как Беата меряет платья Эммы. Из соседней комнаты доносилось шуршание и всякие: «ох!.. ах!.. ну надо же!.. с ума сойти, какое платье… о-о-о… ух ты, какая красота!..» Я представил, как она прикладывает к себе платья и подскакивает, вертится перед зеркалом и приговаривает: «ох… ах… о-ух!». Странно, что человек легко произносит слова «имманентный» и «трансцендентный» (вчера произносила, притом что она не студентка философского факультета), а на самом деле всего-то хочет красивую одежду.

Когда я услышал, как Беата сказала: «ой, как красиво, не могу-у…», я почему-то представил себе, что когда-нибудь похудею, стану нобелевским лауреатом и подарю любимой женщине все платья мира (если у меня к тому времени будет любимая женщина), а она скажет: «о-о-о, у-у-у, с ума сойти, какая красота!» …Странное ощущение. Не могу понять, мне это очень надо или совсем не надо. Мне нравится думать, что есть свобода воли, верить в непредсказуемость, в свободный выбор. Потому что тогда существует много вариантов будущего.

Беата, «Кукла»

Я – Беата Ленцкая.

Беата Ленцкая из старинного польского рода – это я.

Как красиво! Даже не верится, что это я.

Почему я из рода Ленцких? Я и сама не сразу поняла, просто ляпнула. А потом вспомнила, откуда выскочила «Ленцкая»: в романе Пруса «Кукла» героиню зовут Изабелла Ленцкая. Может, надо было назваться Изабеллой? Но Беата тоже красиво. Красиво и совершенно иначе повернется жизнь.

Польский акцент я слизала с Эдиты Пьехи. Быть полькой лучше, чем провинциалкой.

У нас дома ее пластинок завались. Я все детство лежала на диване и пела вместе с Пьехой «Огромное небо, огромное небо, одно на двоих…» – и пожалуйста, если надо, у меня польский акцент! Мама выбросила все папины вещи, кроме пластинок Пьехи. Сказала: «Для жабы Пьеха всегда была идеалом женственности, но это необидно, ведь он ушел не к Пьехе. Даже наоборот, приятно, что его идеал недостижим».

Но я, конечно, не могу всегда говорить, как Пьеха, поэтому я решила, что польский акцент у меня бывает не всегда, а только в минуты волнения.

Может быть, мне составить список вранья? Ну, просто повторить для себя, чтобы не проколоться.

Ох, ну что уж я такого соврала?

Что у меня золотая медаль, а не серебряная? Подумаешь, просто сказала для красоты. Серебряная медаль тоже не кот чихнул, попробуй получи!

Ну да, я не сдала сессию и больше не учусь на биофаке. Но, во-первых, всего три дня назад еще училась. Во-вторых, я не хотела учиться на биофаке! Я хочу учиться в театральном: на режиссуре (на актерском не хочу, не хочу быть актрисой) или хотя бы не театроведении.

Еще что? Не призналась, что я почтальон?.. А вот это вообще не считается! Кто же по своей воле признается, что работает почтальоном?!

Получается, я ничего не соврала.

Все это никакое не вранье, не адский план, а нечаянная шалость. Хватит спать, Беата Ленцкая, вставай уже! Никто, никто, сказал он и вылез из кровати, никто, никто, сказал он, спускаясь вниз в халате, никто, никто, сказал он, намылив руки мылом, никто, никто, сказал он, съезжая по перилам… …Я ведь могу посмотреть Эммину одежду? Я не буду трогать, не буду примерять, я только глазками? Строго скажу себе: «Даша, то есть Беата, сила воли!» (это качество у меня давно), и еще скажу «чувство собственного достоинства» (это качество у меня не так давно).

Никогда не видела такой красоты!.. Розовый свитер, ах какой!.. Платье фиолетовое, кружевное… у меня даже живот заболел, такое оно кружевное!