Страница 5 из 60
- Да, чего ты сразу…, - огорченно произнес вопрошавший, скорчив давно небритую «рожу», придав ей обиженный вид, - я так спросил – чисто по-человечески, чтобы тебе посочувствовать, а ты сразу «взандры» полез.
- Если только для этого, тогда расскажу, - более мягким тоном промолвил «Бекас», - не прошло еще месяца, как я «откинулся» после недолгой отсидки и вернулся на родимую землю. Ни родных, ни близких, ни места, где я смог бы «перекантоваться» первое время, у меня, естественно, не было. Сначала я хотел начать честную нормальную жизнь и даже стал подыскивать хоть какую-то работёнку и потратил на ее поиски ни много, ни мало – ровно неделю. Постепенно выданные в лагере небольшие финансы «исполнили мне романсы», я остался на полных «бобах». Хорошо сейчас еще лето и можно спать прямо на улице, но вот с едой – дело обстояло сложнее. Кое-как один день я прожил, но голод – не тетка, и он погнал меня на совершение преступления. С этой целью я отправился за город в небольшой дачный поселок, где забрался в первый же приглянувшийся мне домишко. Я был приятно удивлен находившемуся внутри пищевому многообразию, а главное – горячительным душу напиткам. Не мешкая, я принялся активнейшим образом насыщаться и постепенно, «набравшись» вино-водочной эйфории, погрузился в спокойные и безмятежные сновидения, намереваясь с утра продолжить свое невольное и очень удачное пиршество. Я прожил в этом доме три дня, нисколько не испытывая нужды и ни в чем себе не отказывая. Однако, я упустил из виду такое немаловажное обстоятельство – как выходные, «мать его», дни. Субботним утром, когда я еще не отошел от пятничного застолья, неожиданно для меня на дачу заявился хозяин. Он сразу же стал высказывать свое недовольство в очень грубой не отличающейся пристойностью форме. Я бы еще смог это терпеть и, наверное даже, согласился с его очевидными доводами, если бы он предоставил мне возможность спокойно убраться и согласился забыть о моем посещении, но он же оказался настолько непримиримым, что решил натравить на меня владимирских «копов». С таким поворотом в своей жестокой судьбе я выразил полное несогласие, ведь я еще не успел в достаточной мере насладиться свободой, и мне пришлось «замочить» этого человека его же ножом. Хорошо еще он заявился один, а не то пришлось бы «кончать» всех, кто бы с ним ни приехал. Не ожидая от мертвого тела больше никаких провокаций, я спокойно обследовал его многочисленные карманы и нашел там десять тысяч рублей и кредитную карту, на которой этот неразумный дурак-человек умудрился карандашом «нацарапать» пин-код. Для меня эта была большая удача, и я, разумно предположив, что эти вещи покойнику больше без надобности, решил завладеть всем этим нечаянно свалившимся богатым наследством. Пока не обнаружили труп, я тут же поспешил к ближайшему банкомату и обналичил там свою небывалую до этого выручку. На кредитке оказалось двести тысяч рублей – на них сейчас и гуляем. Как вы должны понимать, оставленные в доме мои отпечатки и видеокамеры банкомата рано или поздно, но все равно наведут на мой след, поэтому я и не спешу появляться на людях.
- Вот, как раз, это абсолютно понятно, - согласился «Бугор», разливая по стопкам очередную дозу горячительного напитка, - и мы с товарищем рады, что ты избрал для своего временного убежища именно наше пристанище. Мы уже который день живем без забот, без хлопот. Верно я говорю, «Ротозей»?
- Да! - буркнул пьяным голосом тот, к кому обращался этот вопрос, - Все «зашибись».
- Ну, а вы, давно тут обосновались? - поинтересовался «Бекас» в свою очередь, - Сколько здесь уже эта стройка? Я это к тому, что сколько еще мы сможем укрываться в этом недостроенном доме?
- Мы здесь находимся последние пару месяцев, - начал разъяснять более словоохотный бомжеватый мужчина, - до этого жили в одном из подвалов, но по весне нас оттуда настойчиво «попросили», и мы вынуждены были скитаться по улицам. Хорошо еще стало тепло, а так бы замерзли. Своего товарища я знаю давно, и он сопровождает меня везде неотступно: вдвоем легче выживать в этом жестком мире. Так вот: эту стройку мы заприметили еще в апреле. Тогда здесь шло большое строительство, и мы «кантовались» в небольшой деревянной сторожке, брошенной снаружи возле забора. Очевидно, она когда-то служила «времянкой» и в дальнейшем более не использовалась. Так мы и перебивались – кто чем подаст, пока строительство под боком совсем не затихло и оттуда не убрали всю технику. Что у них случилось? Я точно не знаю, но с тех самых пор недостроенное здание брошено, и мы с «Ротозеем» решили перебраться сюда.
- Да, - резким кивком головы подтвердил менее разговорчивый человек.
Оба других собеседника устремили на бросившего немногословную реплику наполненный негодованием взгляд, и «Бугор» уже совсем было хотел продолжить свои душевные излияния, как, вдруг, всех троих охватило необычное чувство суеверного страха, как будто они находятся здесь не одни. Невидимая наполненная жутью вибрация распространялась по всему окружающему их воздуху, заставив протрезветь даже наиболее пьяного «Ротозея». Все трое застыли на месте, не в силах пошевелиться. Неожиданный неописуемый ужас сковал у них члены, не давая возможности двигаться. Внезапно, в соседней комнате послышалось какое-то шевеление, будто шуршит женское платье, а их помещение стало наполняться каким-то сверхъестественным дуновением. Легкий продолжительный чуть заметный свист сопровождал это необычайное движение воздушных потоков. Они сначала следовали друг за другом в одном направлении, затем резко начинали метаться из стороны в сторону, стараясь двигаться хаотично. Как это не покажется странным, но все трое присутствующих отчетливо наблюдали все эти перемещения, будто их посетили невидимые, но все-таки созерцаемые субстанции. Они были похожи на призраков, свободно «плавающих» в их недостроенной комнате.
Мужчины сидели не живы, ни мертвы, не в силах объяснить себе это явление. По их спинам одновременно «разгуливал» неприятный обжигающий холодок, сопровождаемый миллионами мельчайших мурашек. Никто не отваживался промолвить ни слова, молча созерцая на то, что происходило перед самым их испуганным взором. Их мышцы настолько сковались от страха, что тело не могло дрожать, заставив людей застыть в неподвижных неестественных позах. Воздушные течения тем временем прекратились, а шуршание из соседней комнаты становилось все четче, как будто кто-то медленно, не касаясь самого пола, исключительно только воздуху, двигался в сторону помещений, где находились эти неприятные люди.
- Что это может быть? - наконец отважился на вопрос более молодой мужчина, - Что такое у вас происходит?
- Понятия не имею, - заплетавшимся языком – не столько от алкоголя, сколько от страха – промолвил «Бугор», - я сам подобное вижу впервые. Мне кажется, сюда кто-то идет.
- Ага, - усмехнулся недовольной улыбкой «Бекас», - только двигается, при этом, так тихо, что под его шагами не гремят даже камни.
Разъяснений на это справедливое замечание от собеседника он получить не успел, так как ответ на их страхи представился сам собой. Внезапно, в дверном проеме, соединяющем две смежные комнаты, возникло «Существо», накрытое сверху сияющей белизной матерчатой тканью. Одеяние было сплошное – без прорезей для глаз и дыхательных органов. Оно плотно облегало худощавое тело, выделяя только плечи и голову. Нижний край этого балахона поднимался над полом сантиметров на сорок, скрывая полностью ноги, которые совершенно не касались половых перекрытий.
- Тебе чего надо? - срывавшимся голосом спросил невысокий преступник, в отличии от остальных, не полностью потерявший присутствия духа, - Ты кто, вообще, на «хер» такой?
Ни на один из этих вопросов ответ не последовал, напротив, неизвестная личность, медленно молча «плывя», отодвинулась от входного проема сантиметров на сорок и неожиданно замерла, предоставив собравшимся на обозрение свою субтильную сущность. Она словно размышляла над тем, что делают здесь эти люди. Неловкая тишина несколько затянулась и остальные участники этой молчаливой «дуэли» стали понемногу осваиваться в чужеродном присутствии, начиная осуществлять незначительные телодвижения. Не зная еще, чего хочет от них «Неизвестная», они стали с осторожностью шевелиться, чтобы размять застывшие члены. По обыкновению неразговорчивый «Ротозей», как это ни странно, на этот раз решил подать голос первым.