Страница 12 из 44
– Где ты взял эту игрушку?
– В антикварном магазине на Пражской купил. Кстати, антиквар мне и объяснил, как это все понимать.
– Ты его не спрашивал, как давно он проверялся у психиатра?
– Нормальный старичок. Знаешь, я полез в литературу и вычитал много интересного.
– Лучше бы материалы последнего симпозиума почитал.
– Нет, я серьезно. Ты когда-нибудь слышал о таком божестве, как Абракас?
– И это серьезный ученый! Лауреат премии Менделя, почти член-корреспондент Академии наук! Уши вянут, Илья Николаевич!
– Теперь я тоже считаю, что одним из самых больших преступлений христианской церкви – уничтожение всех доступных материалов о гностическом культе. Ты хоть когда-нибудь слышал о гностиках?
– Под хороший коньяк можно и о гностиках поговорить.
– Понимаешь, гностицизм предполагает два начала – мужское и женское. Ум, который все упорядочивает, в их понятии является мужским началом. Теперь ты понимаешь, почему в уме отказывают женщинам? Все, все в природе взаимосвязано. А великую жизнь гностики считали женским началом. И опять понятно почему – все начинается с рождения, ведь так? А кто может родить лучше женщины?
– Кроме женщины, ты хочешь сказать…
– Нет, я хотел сказать именно то, что сказал. При современных научных знаниях можно присобачить мужику матку, и он выносит ребенка не хуже женщины. Искусственно зачатого, естественно. Но сделает ли он это лучше женщины, ведь способность рожать ей дарована природой, а мужик ее может получить только благодаря науке. Видишь, как все складно получается?
– Выступи с докладом на очередном заседании совета. Тебя будут топтать все, они даже отталкивать станут друг друга.
– И это будет свидетельствовать об ограниченности ума. Видел я много ученых и нашел, что они не таковы…
– А вот за эти слова тебя повесят прямо на кафедре.
– Слава Богу, я уже не имею к ней никакого отношения. Грызитесь сами. А мы на подножных кормах. Мне в больнице спокойнее.
– От науки не убежишь, Илюша. Ей изменить нельзя.
– Но ты все-таки послушай. Соединение Ума и Жизни приводит к образованию промежуточной среды. В ней и живет отец всего сущего, питая все материальные предметы. А точка равновесия порождает демиурга. Демиург в свою очередь имеет своих планетарных ангелов, которые занимаются созиданием.
– Иди ты к черту со своими демиургами и планетарными ангелами. Лучше скажи, чем объяснить неудачи наших последних опытов?
– Я же тебе и говорю. Демиург направляет ангелов для организации низших миров. А мастерство ангелов зависит от взаимосвязей сизигий – ума, мысли, голоса и имени, причины и размышлений.
– Я всегда подозревал, что тебе нельзя пить коньяк, но никогда не думал, что это настолько вредно. Закусывай, Илья Николаевич, бастурма неплохая.
– Что значит «неплохая»? Хорошая бастурма. А главное – чистое мясо. Еще апостол Петр говорил, что младенца можно питать молоком, но сильных людей надо кормить мясом.
– Тебе не мясо надо давать, а лечить от бредовых увлечений.
– Нет, а все-таки представь себе планетарных ангелов! Вот мы пакостим, пакостим, всю планету засрали, а вдруг появляются эти самые планетарные ангелы, пожимают крыльями, снимают нимбы, засучивают рукава и начинают чистить загаженную Землю. Всю грязь вычищают вместе с людской накипью, представляешь?..
Зямин замолчал.
Он размял сигарету, закурил и посмотрел на Нечаева.
– Вот, пожалуй, и все, – сказал он. – Я сразу понял, что вы меня вызываете из-за Медника. В институте уже знают. Завтра похороны. У него же родственников нет, его институт хоронить будет, хотя он от нас и уволился. В основном такой у нас разговор вышел. Может, что-то еще по мелочам, поэтому я не запомнил. А еще мы о работе разговаривали. Медник уволился, но ведь сами знаете, мысли с увольнением не проходят. А у него были интересные мысли, очень интересные. Правда, боюсь, вам это будет неинтересно.
Евграфов одурело посмотрел на Нечаева. С такими разговорами он сталкивался впервые в жизни. Клиенты отдела обычно разговаривали на иные темы – кто с кем и сколько выпил, кто и что кому-то должен, или кто у кого женщину увел или как-то иначе обидел. А чтобы разговоры о демиургах были, о планетарных ангелах… Нет, у них клиенты были разумные, фантазиям не подверженные, клиенты убойного всегда точно знали, чего они хотят и как этого добиться. Как правило, способы чего-то добиться они выбирали самые простые, а потому чаще всего порочные.
– Вы сами к нему домой пришли или вначале встретились где-то? – спросил Нечаев.
– Он зашел ко мне на работу. Дело в том, что полгода назад у них был спор с профессором Гайдуковым из Петербурга. Ну, суть спора не важна. Она вам будет неинтересна, а поспорили они на бутылку «Курвуазье». Илья спор выиграл. А Гайдуков человек обязательный, он передал выигрыш через меня. Я как раз в командировке в Питере был, в его институте. Я Илюше звоню, говорю, так, мол, и так, Гайдуков тебе коньяк прислал, заходи, заберешь бутылку и пакет. Он говорит: что еще за пакет? А я ему говорю: так Гайдуков – профессор, разве он тебе позволит коньяк без закуси дуть? Все в комплекте поставил! Он ко мне приехал в пятницу, уже к концу рабочего дня. Мы еще задержались на часок, я ему элементы новой программы показывал, советовался в некоторых делах. Потом передал ему сверток от Гайдукова…
А потом он говорит: слушай, Мишка, поехали ко мне? Посидим, поболтаем. Мне, говорит, этот коньяк беречь ни к чему, я один живу, а вечерами так тоскливо бывает. А если, говорит, бабу приведу, она и шампанским или вином обойдется. Нет у меня в знакомых королев красоты, чтобы их таким дорогим коньяком поить. Я его понимаю, когда от меня первая жена ушла, я на стенки от тоски кидался. Так мне одиноко и погано было!
– А что, у Медника тоже жена ушла? – поинтересовался Нечаев.
– Нет, – сказал Зямин. – Он вообще не был женат. Ну, понимаете, одни к жизни относятся серьезно, а другие дуриком скользят. Илюшка удачливый был и в работе, и в отношениях с женщинами, очень легко у него с ними выходило, может, потому и не женился. Но я думаю, что после увольнения у него настроение тоже не очень хорошее было. Программу, связанную с клонами, забодали на ученом совете, а работать на дядю и на подхвате Илья сам не захотел. Вот и получилось, что он ушел по собственному. Но мне казалось, что вас тот вечер интересует…
– Да, да, – торопливо сказал Нечаев. – Извините, что перебил.
– Ну пришли мы к нему. У него в квартире бардак, сами видели. Он меня на кухню послал, а сам решил прибраться немного. Я порезал все, стопочки приготовил, зашел в комнату и как раз тогда это яйцо, опоясанное змеей, и увидел. Илья был мужик странный, загорался быстро и быстро остывал, но если затеивался что-то делать, у него все получалось легко и просто. Вот понравилось ему это яйцо, он на него, не задумываясь, мою полумесячную зарплату истратил, не меньше. А если честно говорить, на кой ляд оно ему сдалось? И идеи этих гностиков… Откуда такие увлечения? Это ведь даже не вчерашний день, это до Аристотеля, до христианства было. Какие к дьяволу планетарные ангелы?
– Давайте все-таки ближе к теме, – подал голос Евграфов, посмотрел на Нечаева и нервно огладил свою лысину.
– Да, да, – встрепенулся Зямин. – Извините, это меня в сторону унесло. Ну посидели мы немного, выпили. Нет, мы даже бутылку не допили, настроения не было. Помню, я ему еще сказал, что зря ты, Илюша, из института ушел. Ну потрудился бы с годик на Папу, а потом лабораторию получил. А он мне сказал, что в гробу он нашего Папу видел в белых тапочках, у него теперь возможности для научной работы больше, чем раньше были, а зарплата такая, что половине института может в долг занимать и не обеднеет. Но я-то вижу, что он с обидой это говорит. Простить он не мог, что его направление закрыли.
Сидели мы с ним где-то до половины десятого, потом я от него позвонил, такси вызвал. Вы ведь знаете, сейчас время такое, опасно в позднее время по улицам ходить. Недавно вон одному моему соседу голову проломили. Вот и с Илюшей такое вышло… Страшно подумать.