Страница 4 из 5
Проповедь апостолов, как колокольный звон, привлекла на следующий раз в синагогу множество народа. Все места были заняты. Начальники синагог и их друзья смотрели, однако, на это с неудовольствием: к ним никогда не стекалась такая толпа народа.
Тем не менее, им пришлось еще раз уступить кафедру чужеземцам, и они решились оказать им серьезное сопротивление. Кроме зависти, ими руководили еще и усвоенные ими начала. Иудейское высокомерие, видевшее в остальных людях низшее племя, было оскорблено тем, что новое учение открывало двери Царствия наравне с ними и язычникам.
Поэтому, когда Павел и Варнава продолжали проповедь в таком же духе, присутствующие иудеи стали прерывать их громкими возгласами, перешедшими, наконец, в порицание и брань: апостолам пришлось замолчать. «Вам первым, – сказал тогда Павел иудеям, – было проповедано Евангелие; но так как вы сами отказываетесь от него, показывая себя недостойными вечной жизни, то мы обращаемся к язычникам». И он подтвердил свои слова изречением пророка Исаии, где Бог говорит Мессии: «Я поставил Тебя светильником для язычников, чтоб Ты был спасением до конца земли!»
Противники в смущении замолчали. Пророку Исаии они не смели и не могли возражать. Итак, за апостолами осталось последнее слово и они с торжеством оставили синагогу. А язычники почувствовали, что этими словами Господь еще в Ветхом Завете дал им право на спасение.
С этого дня Павел и Варнава порвали всякую связь с синагогой, да теперь они в ней уже и не нуждались. Весь город и без того стекался слушать их проповедь. Христианское общество все увеличивалось и оба проповедника все больше и больше убеждались в том, что Царствие Божие принадлежит не упорным и жестоковойным иудеям, но тем народам, которые с благоговением принимали Евангелие; а апостолу Павлу становилось все яснее, что его призвание состояло в благовестии язычникам.
Тем радостнее трудились Павел и Варнава над своим делом. Они не ограничивались Антиохией, но проповедовали и в окрестностях. К сожалению, нам неизвестны названия основанных ими здесь маленьких общин, на устройство и утверждение которых потребовалось, вероятно, не менее года.
Вдруг неожиданное событие положило конец этим благословенным трудам. Завистливые иудеи, чувствовавшие себя отстраненными, не хотели забыть своих прав на первенствующее место в Царствии Божием. Они пожелали освободиться от опасных соперников. Обыкновенно им удавалось при помощи денег и природного ума приобрести связи между высокопоставленными людьми того народа, на земле которого они жили. Так было и здесь. Они сумели привлечь на свою сторону некоторых знатных женщин, внушив им, вероятно, что ради Бога и религии надо положить конец успехам обольстителей. Расположив к себе жен, они этим самым приобрели доверие и их мужей, и вот в один прекрасный день разразился в городе настоящий народный мятеж. Павла и Варнаву схватили и повлекли на форум. Правители города приказали изгнать апостолов из города с посмеянием и поруганием. Нужно думать, что дело не обошлось и без грубого обращения, вроде того, о котором упоминает апостол Павел во 2-м послании к Коринфянам (11, 24).
Итак, и здесь, как часто впоследствии, апостолов изгнали из того самого города, где их еще так недавно встречали с таким торжеством; и здесь, как впоследствии, близорукие противники думали одержать победу над Евангелием при помощи городских властей.
Павел и Варнава «отрясли прах от ног своих на них и пошли в Иконию». Но они не были слишком огорчены совершившимися событиями. Пребывание их в Антиохии не прошло даром. Год тому назад в Малой Азии не было ни одного христианина, а теперь взор их с удовольствием останавливался на многочисленных цветущих обществах, приведенных ими к Господу.
В наше время на месте древней Антиохии тихо и пустынно. Прошли времена первых христиан, прошли и времена крестоносцев; но все же нельзя без волнения смотреть на эти бренные остатки великого прошлого: здесь смелые вестники истины говорили первую свою проповедь, основали первое христианское общество и порвали связи с иудеями, сказав им: «Отныне мы обращаемся к язычникам!»
На пути в Иконию
Четыре года тому назад, в праздник святой Троицы, пишущий эти строки ехал по большой иконийской степи в сопровождении нескольких конных черкесов и туркменов, данных турецким правительством в качестве конвоя.
Было чудное праздничное утро. Безмолвно развертывалась передо мною необозримая степь, над которой только что взошло солнце. Первые его лучи золотили гигантскую вершину Карадага. Здесь не было ни души, не с кем было разделить праздничного настроения, но залитая солнцем степь, сверкающие вершины Тавра, Карадага и далекого Караджадага, казалось, славили Творца вместе со мною. Предвечный как бы шествовал во всей Своей славе по созданному Им голубому безоблачному небесному своду, и вся природа как будто взывала тысячью голосов: «Се день Господень!»
Время перед тем стояло дождливое, и так как воды плоскогорья не находили себе стока к югу благодаря Таврским горам, то озеро, лежащее неподалеку от Иконии, разлилось на целые мили и вся местность превратилась в болото. Мои проводники не могли из него выбраться и поэтому сильно отстали. Мне пришлось ехать в Иконию одному, руководствуясь только компасом и инстинктом моей лошади. Благодаря этой двойной помощи, мне удалось без труда напасть на надлежащий путь. Я ехал все время берегом озера, не встречая других живых существ, кроме аистов, летавших здесь целыми стаями.
В этой степи Павел и Варнава должны были чувствовать себя совсем иначе, чем на пути в Антиохию. Там была разнообразная, прекрасная горная местность, со снеговыми вершинами. Здесь – однообразная, безжизненная область, каких много в центре Азии. Летом – это пыльная пустыня, где царит невыносимая жара, зимой здесь целыми месяцами лежит глубокий снег; весной – это сплошь одно большое болото.
После полудня я различил вдали темное пятно, которое все росло. Это был цветущий иконийский оазис. Какое приятное зрелище после пустыни! Опять цветущие сады, свежие зеленые деревья, высокие стройные башни. Вскоре показались голубые фаянсовые купола мечети, и, наконец, я достиг базара, центра жизни малоазиатских городов. Взад и вперед с озабоченным видом сновали люди в живописных восточных костюмах. По обе стороны улицы в лавках сидели купцы с тюрбанами на головах, на коврах и диванах, курили кальян и нахваливали свой товар. В лавках было особенно много прекрасных ковров, вышитой упряжки, седел и дорогих тканей.
На базаре я услышал об одном христианском купце из Алеппо по имени Абдалла Туркмени. Я узнал его жилище по высеченному на пороге кресту и просил у него гостеприимства. Эти сирийские христиане приняли меня как нельзя лучше: скоро я почувствовал себя совсем как дома и радовался, что могу преклонить свою главу в том самом городе, куда и Павел с Варнавой приходили как чужестранцы, и где они так же, как и я, бывали радушно приняты и обласканы во многих домах, у очага которых они впоследствии зажгли священный пламень христианской веры.
После трехдневного путешествия изгнанные из Антиохии апостолы Павел и Варнава увидели прекрасные сады и виллы иконийских предместий.
В то время Икония получила от императора Клавдия права римских колоний, чтоб вместе с Антиохией способствовать слиянию Ликаонии с римским государством. Благодаря этому, маленький ликаонский город не замедлил получить довольно большое значение. Римские архонты составляли его начальство, римские войска охраняли порядок, и под защитой римского орла стала процветать торговля и промышленность. Большая дорога, идущая через всю Малую Азию и пересекающая иконийский оазис, была безопасна. Не удивительно, что и еврейские купцы были привлечены этими благоприятными для торговли обстоятельствами. Здесь существовала довольно многочисленная иудейская община и большая, прекрасная синагога.
Почва для евангельской проповеди была хорошо подготовлена в Иконии. Обитатели этой местности, неудовлетворенные своей религией, стремились к высшей истине. В этой стране и как раз в это время жили Аполлоний Тианский, Перегрин Протей, Александр Абонотихский, проповедуя свои религиозные и аскетические идеи. Конечно, и иудеи собрали многочисленных прозелитов из язычников.