Страница 3 из 3
Кроме одной.
Скотт вздрогнул и еще крепче сжал руку Винсента, увидев белокурую женщину в синем шифоновом платье, выглядывающую из-за одного из деревьев и широко улыбающуюся ему, ее брови двигались вверх и вниз.
С рывком, поезд начал двигаться снова. За диорамой Скотт впервые заметил зеркальную стену. Он предположил, что это было задумано, чтобы лес выглядел больше. Поезд был виден в зеркале над деревьями, и когда он посмотрел на свое собственное отражение, то удивился тому, насколько испуганным он выглядел.
Мгновение спустя они выехали из туннеля, и Скотт обернулся посмотреть на отца и его сына в другом вагоне. Оба казались несколько подавленными, хотя Винсент все еще был воодушевлен и полон энтузиазма. Весело болтая, он высунул голову из вагона, чтобы видеть, куда ведет дорога. Казалось, что все увиденное его не пугало, он не подозревал, насколько действительно странными были эти вещи, и Скотт был этому рад.
В этом месте после туннеля было так много кустов, что невозможно было определить, в каком направлении они двигаются. Он вспомнил карту парка, и на ней петля поезда не выглядела такой уж большой. Они уже должны были быть на обратном пути, если только карта не была нарисована неправильно.
— Смотри! — сказал Винсент, указывая пальцем.
«Зоопарк», — гласил маленький, нарисованный от руки знак рядом с рельсами, и сразу же после него они увидели первого из серии «животные», деревянного оленя, сделанного из козлов для пилки дров и нескольких отшлифованных кусков дерева. За ним последовала скульптура из металлических труб, похожая на жирафа, и лев в виде каркаса из проволочной сетки.
Всего было шестнадцать или семнадцать «животных», но последнее было единственным, что обеспокоило Скотта.
Это была собака, сделанная из мяса.
Собака была в натуральную величину. Он не знал как, но различные куски и виды мяса были слеплены и скреплены вместе, сформировав удивительное подобие немецкой овчарки. Нос из куриной грудки с вырезанной мясистой частью в форме ноздрей был соединен с мордой изваянной из гамбургера. Бараньи отбивные и свиные вырезки были каким-то образом прикреплены к хот-догам и стейкам, формируя поразительно реалистичное тело.
Как это было сделано? Задумался Скотт. И когда? Должно быть, сегодня, возможно, в течение этого часа, потому что мясо выглядело свежим. Если бы оно находилось на солнце в течение более продолжительного времени, то начало бы уже портиться. Так близко они могли бы почувствовать запах начинающегося гниения.
Кто же это сделал?
Этот вопрос волновал его больше всего. Потому что если кто-то и бродил по глухим уголкам парка, делая модели собак из мяса, Скотт не хотел с ним встречаться.
Он решил спросить машиниста. Мужчина постоянно останавливался в разных местах, так что явно должен быть кем-то вроде гида. Возможно, у него найдутся некоторые ответы.
— Прошу прощения! — громко сказал Скотт.
Машинист не обернулся. Наверное, он ничего не слышал из-за шума мотора и стука колес по рельсам.
Щелк-клацк…щелк-клацк…
Скотт попробовал снова, на этот раз прокричав.
— Прошу прощения! Сэр?
Мужчина продолжал смотреть вперед, но в ответ явно покачал головой.
— Я только хотел…
Еще одно, более твердое покачивание головой.
— Не думаю, что ему можно разговаривать во время движения, — сообщил Винсент. — Я думаю, это такое правило поезда.
Скотт погладил сына по голове и кивнул, хотя знал, что это не так. Однако у него не было другого объяснения, а те, которые приходили в голову, были неудовлетворительными.
Щелк-клацк…щелк-клацк…
Он приходил в ужас от этого звука.
Он оглянулся, чтобы посмотреть, как держатся остальные пассажиры.
Другого папы и его сына уже не было в последнем вагоне.
Его сердце, казалось, пропустило удар. Где же они? Они не могли сойти, потому что поезд не останавливался с тех пор, как он в последний раз взглянул на них. Они лежали на полу? Может быть, они по какой-то причине спрыгнули с поезда? Он двигался не очень быстро, так что, вероятно, это было бы легко сделать, хотя он не видел и не слышал ничего такого.
Его разум искал логическую причину их исчезновения, но в глубине души он боялся, что такого рационального объяснения не существует.
Возможно, они на полу своего вагона, подумал он.
Может быть, они мертвы.
С чего бы ему вообще такое пришло в голову? Он не знал, но это не казалось невозможным.
Скотт достал телефон и включил его. На самом деле он не знал, кому звонить, но хотел услышать другой взрослый голос, нормального человека, кого-то за пределами парка. Его первым побуждением было позвонить в 911, хотя он и знал, что у него нет для этого никаких конкретных причин.
Как он и боялся, как он и предчувствовал, здесь не было приема. Он не мог ни связаться, ни позвонить кому-либо, и в нем поселился холодный страх. Внезапно его охватила уверенность, что он никогда больше не увидит Вайолет.
Зачем он сел на этот чертов поезд?
Потому что этого хотел Винсент. И его сын все еще был взволнован поездкой, с нетерпением ожидая того, что будет за следующим поворотом, казалось, даже не догадываясь обо всем, что так беспокоило Скотта.
Поезд прошел под изогнутой решеткой, поддерживающей переплетение зеленых лоз. За решеткой, на палке, висела табличка:
ПОКА!
Машинист впервые заговорил, используя микрофон в паровозе, чтобы передать лаконичное объявление, которое транслировалось через скрипучий динамик, расположенный в стене вагона:
— Мы приближаемся к станции, ребята. Надеюсь, вам всем понравилось наше путешествие.
Скотта охватило необъяснимое чувство страха. Он не знал почему — он должен был радоваться, что поездка закончилась, — но какое-то шестое чувство подсказывало ему, что это еще не конец.
Они подъехали к депо. Остановились.
Это было не то место, с которого они отправлялись.
— Еще раз, папа! — взволнованно сказал Винсент. — Еще раз!
— Еще раз? — спросил машинист, подходя ближе.
Скотт посмотрел в скучающее, равнодушное лицо мужчины и увидел там что-то, что ему не понравилось и чего он не совсем понял. Но когда он посмотрел туда, где должна была быть стоянка, и увидел вместо нее пруд, когда его глаза наконец нашли стоянку на том месте, где должны были быть столы для пикника, а машин на стоянке не было, он тупо кивнул и вынул из бумажника два доллара, положив купюры в грубую руку машиниста.
— Еще раз, — сказал он.
Ⓒ The Train by Bentley Little, 2017
Ⓒ Игорь Шестак, перевод, 2019