Предсказание на донышке

— Ну же, чего ты испугалась? Это всего-навсего игра, — подбадривала меня миссис Пеккеринг.

Я подошла к своему месту, присела, заглянула в чашку и увидела: на поверхности, извиваясь, как на волне, разными оттенками чая, переливалась фраза: «Кто к чашечке прильнет — любовь свою найдет».

Мне стало как-то не по себе. Слова, как разряд молнии, прошли сквозь меня. Я сразу поняла, кто подает мне знак. Дух здесь.

— Ничего, да? Я так и знала. Не у всех колдует чашечка, — поспешила с выводами миссис Пеккеринг. — А ну-ка, я посмотрю у себя.

Она подошла к своей чашке, заглянула и очень обрадовалась.

— Большой затейник тот, кто придумал эту игру. Ай да проказник.

— Что у вас, миссис Пеккеринг? — спросил дворецкий.

— У меня, дорогой Бриг, как и положено в моем возрасте, благословение: «Кто доброе посеет — того возлюбят и согреют».

— Прекрасно, о таком предсказании можно только мечтать.

— Вы правы, Бриг. Я вполне удовлетворена. Буду заниматься благотворительностью, — определилась довольная миссис Пеккеринг.

— Мистер Харисон, теперь ваша очередь, — услышал сыщик. Пока гости развлекались, он что-то записывал, решал ребусы, задачки.

— Кто, я?!

— А почему бы и нет? Вы среди гостей самый смелый.

— Пожалуйста, господа. Подскажите, что нужно делать? Отвлекся на свои мысли, пропустил правила игры.

— Ничего особенного. Загляните в свою чашечку, — направляла миссис Пеккеринг.

— И все?

— Загляните, — не терпелось ей.

— Сию минуту, господа, удовлетворю ваше любопытство.

Харисон спрятал в карман блокнот и карандаш, нагнулся над чашкой и вскоре все услышали:

— Разгадка тайны в твоей спальне.

Своим ключом откроешь дверь,

Ответ найдешь в полу.

Печальна невинной жертвы смерть.

Знак пророчества сигналит,

Просвистит и одурманит.

Не спеши, поберегись,

Начеку будь, не оступись.

В тайнике вас ожидает зверь опасный, лютый зверь.

Ты его дымком опьяни и обезвредь.

— Что это?! И как сие понимать? — изумился сыщик. — Господа, полагаю, в этих строчках сокрыт глубокий смысл.

Он перечитал еще раз.

— Очень интересно. Может быть, это сигнал к действию? М-да. Головоломка.

— Действительно, нарочно не придумаешь, — бубнил себе под нос Бриг. — Господа, у нас остался еще один гость, он с дороги отдыхает, — поспешил разрядить обстановку дворецкий.

— Спасибо, Бриг, уже отдохнул. — Все посмотрели в сторону лестницы. К ним спускался молодой обаятельный человек, не лишенный вкуса и красивых манер.

— Мистер Джастин Стенли, внук старшей сестры барона Визельборга. Прошу любить и жаловать. Присаживайтесь.

— Благодарю. Матушка прибудет завтра на похороны.

— Ваш чай, сэр. — Служанка налила в чашку янтарного цвета напиток.

— Мистер Джастин, а мистер Джастин, мы тут забавляемся, играем, хотите поучаствовать? — переключилась миссис Пеккеринг на нового гостя.

— Играть? А что нужно делать?

— Ничего особенного, загляните в чашечку и скажите нам, что видите в ней.

— Не совсем вас понимаю, сударыня.

— Вы загляните, загляните и поймете.

Молодой человек недоверчиво посмотрел на нее, обвел глазами остальных гостей. Они устремили на него любопытные взоры, и по выражению их лиц он понял — от него чего-то ждут. Джастин перевел взгляд в чашку, и на его лице заиграла усмешка.

— И что там? — донимала миссис Пеккеринг.

Он в недоумении зачитал:

— Любовник сладострастный хранит обет избраннице прекрасной.

В гостиной раздался хохот.

— Господа, что все это значит? Вы потешаетесь надо мной?!

— Господин Стенли, мы сами впервые столкнулись с чудо-чашками. Перед вами волшебный чайный сервиз. Все чашечки разговаривают, вернее, колдуют. Со дна на поверхность чая всплывает предсказание, и каждому свое. Заговор против нас, — улыбнулся студент.

— Что вы такое говорите? Какой заговор? Вы шутите?

— Посмотрите и сами убедитесь.

— Волшебный сервиз… забираю вместо наследства, — тут же отреагировал Стенли.

Коммерческая жилка дала о себе знать, он без промедления проявил деловые качества.

— Вы это серьезно? — отозвался Мортон. Поверенный сидел в кресле у камина, курил трубку и не участвовал в шумной игре.

— Что вас смущает? Вы мне не верите? Этому сервизу цены нет. Я выставлю его на бирже и стану миллионером, а это перекроет наследство. — Стенли был биржевым маклером, он мыслил расчетливо и не мог упустить такой шанс.

— Завтра после похорон станет известно, кто унаследует по завещанию замок и все имущество, — монотонно произнес Мортон.

— Из дома семьи Визельборгов ничего не продается, — категорически заявила я.

— Хорошо-хорошо, мисс, подождем до завтра. Собственно, я не претендую на немедленное решение. Предложение снимается с повестки дня, но только до завтра, — улыбнулся Стенли.

— Сколько загадок, а где же разгадки? И как мы узнаем, сбудутся ли предсказания? Скоро все гости разъедутся… — разочарованно произнесла миссис Пеккеринг.

— Предсказание может свершиться в любой момент, — уточнил сыщик.

Гости внезапно затихли.

Траурный день

Похороны прошли без помпезных речей. Возвращались молча. Каждый думал о своем. Чувствовалось, что у присутствующих не было настроения вести светские разговоры. В замке разбрелись по своим апартаментам. После обеденной трапезы мистер Мортон объявил:

— Господа, прошу проследовать за мной в кабинет, где я оглашу изъявление воли покойной. — Все устремились за ним.

Просторный кабинет барона вместил всех. Здесь и поныне витал дух хозяина — барона Роберта Визельборга. Умный, образованный, тонкий знаток, специалист в излюбленной области, а по воспитанию дипломат. В любых ситуациях деликатный человек. Он слыл аккуратистом и очень любил порядок во всем. С трепетом относился к книгам, много читал, изучал. Вот поэтому ему удалось сохранить редчайшую библиотеку научных изданий, которую в свое время собрал его отец — Генри Визельборг. Сын как достойный продолжатель дел отца унаследовал его миссию.

В кулуарах светских заведений барона называли жемчужиной английской аристократии. И он в точности соответствовал этой характеристике.

За длинным прямоугольным столом места хватило всем. Бриг пристроился у двери и застыл в ожидании. Он очень любил старинный замок, считал его родным домом. Визельборги относились к нему как к равному.

Старый дворецкий опасался, что ситуация сложится не лучшим образом и конец своих дней он проведет среди чужих людей. Этого он пережить не мог.

Мортон подошел к большому столу, за которым работал покойный барон. Открыл папку с документами.

В кабинете воцарилась тишина, и напряжение повисло в воздухе.

— Прежде чем я оглашу волю покойной, ставлю вас в известность. Вы все знаете, что барон Визельборг ушел из жизни двумя годами раньше баронессы — по закону и его доброй воле она стала единственной наследницей супруга.

Я заметила, как лица присутствующих вытянулись, сосредоточились, люди вслушивались в каждое слово Мортона. Напряжение ощущалось даже в том, как они сидели: вытянутые в струну спины, при этом головы слегка западали назад.

— После кончины барона его супруга — баронесса Ребекка Визельборг — пребывала не в лучшем состоянии, скорбные мысли посещали ее. Вот тогда-то она обратилась ко мне с просьбой составить завещание, что я и сделал.

Пока Мортон знакомил присутствующих с вступительной частью документа, у всех на лицах читалось:

«Ну когда же он огласит суть?»

Тревожное ожидание объединяло желающих унаследовать тетушкино имущество. Можно подумать, что от этого завещания зависела вся их последующая жизнь. Чего этим людям не хватало? Почему чужое так манило и притягивало? Мне показалось это странным. Я единственная из всех, не считая Мортона и Брига, не испытывала никаких эмоций. Не ждала ничего от завещания, оно не могло вернуть родного, близкого человека, который был мне так дорог — моей тетушки. Она искренне и нежно любила меня и оказалась самым дорогим человеком после ухода матушки.