Художник

Разом вспомнился однокурсник, жалующийся, что у всех предки в отпуск на море хотят, а его — то Шамбалу ищут, то Атлантиду… У него дома и попался на глаза журнальчик про НЛО, призраков и прочую нечисть. Очешуеть! Так та теория, по которой у каждого есть двойник в параллельном мире, правдива… Как смогу, встречусь с Колькой и попрошу тот журнал почитать! Или всю подшивку. И пусть только попробует высмеять!

Неожиданно раздавшийся детский плач заставил вздрогнуть. А всплывшее почти сразу воспоминание породило желание немедленно лечь в постель, уснуть и открыть глаза уже в палате, под капельницей. Я планировал сделать Лизе предложение через годик-полтора. Сына хотел. И дочке был бы рад. Но кто придумал сценарий для глюка?! Выходило, что этот ребенок уже мой… пятый. Эй-эй! Героям-попаданцам, прогибающим под себя мир, подобный табор не положен! По крайней мере, вначале! Здесь вообще знают о том, что такое противозачаточные?

Возрастающая головная боль заставила тихо шипеть сквозь зубы. Вернув зеркало в ящик, доковылял до постели и, мысленно проклиная местный обычай спать на полу, опустился на футон. Удобно, конечно, с такой постели падать невысоко, но вот ложиться и вставать, когда болит всё, то ещё удовольствие! Максимально осторожно вытянулся.

Плач не прекращался. Сквозь него пробивался голос Мидори. Девушка что-то напевала, явно стараясь успокоить малыша. А где его мать? Прикусил губу, сдерживая мат. Эта ж орава деток не в капусте найдена. Поздравляю, Сашка, с женитьбой. А теперь хотя бы вспомни лицо супруги. И, если повезет, имя. Собственная голова напоминала полную чашу. Любое неосторожное движение могло перемешать всё. Тихое уплывание в темноту показалось чудом.

***

Горло сжал спазм. Воздух с трудом удалось протолкнуть в лёгкие. Вот только начинающаяся истерика этим и закончилась. Дыхание изменилось без моего участия. Оно стало медленным и спокойным, как при медитации. Подобный финт удивил и отвлёк. Через некоторое время понял, что теперь произошедшее воспринимается не столь остро. И только после этого отпустило.

Ну и рефлексы! Спасибо им, конечно. Страшно представить, что мог бы натворить на эмоциях. Сморгнул выступившие слезы. Вернувшаяся в полном объёме память не оставляла место надежде на прежнюю жизнь.

Всё, Сашок, приплыли тапки к берегу.

Не очнёшься ты под капельницей. В этом можно было не сомневаться — Учиха опыт имел немалый, и его память подсказывала: с таким кровотечением смерть наступает о-очень быстро. И то, что те молодчики мгновенно протрезвели и пересрались, слабое утешение.

Теперь есть только эта жизнь, даже если она — глюк.

На ноги поднялся как-то очень легко, точно это не я вчера едва шевелился. Вот так регенерация!

Ками-сама, какое же счастье, когда ничего не болит. А, нет, погорячился: резкое движение вернуло неприятные ощущения. Раны ныли и чесались, но хоть не было чувства, что череп готов развалиться на куски. Невольно фыркнул, осознав, что помянул местных богов, будто так оно и надо.

Неспешное переодевание в непривычную одежду дало возможность себя рассмотреть, не оглядываясь на память. Теперешнее тело удивило. Сухое и жилистое, да я таким бы не стал, даже если бы сутки напролёт проводил в тренажерном зале! А обнаруженные шрамы вызвали легкую оторопь.

И, хоть и дома, в безопасности, но попытка не брать оружие породила дикий дискомфорт. Решив не мешать не на пустом месте возникшим рефлексам, пристроил пару кунаев в специальных кармашках. А вот отсутствие привычного уже мне блокнота и карандаша вызвало не меньший дискомфорт, чем попытка ходить безоружным. Надо что-то с этим делать, но пока терпит.

Судя по тому, насколько рассвело, сейчас раннее утро. И что дальше? Состояние вполне приличное, а если учесть, чем должен заниматься Таджима, тем более не вариант долго изображать умирающего лебедя. Не поверят. А если поверят, то авторитет подточу. Уж очень многое завязано на личную силу.

Сбежать в комнату для работы с бумагами я всегда успею. Отодвинул седзи и шагнул в коридор. Попытка услышать хоть кого-то в доме дала странный результат. Словно биение четырех сердец-огоньков в одной из дальних комнат. Ещё одно “сердце” пульсировало совсем рядом, за тонкой перегородкой. И ещё кто-то находился возле дома.

Не “кто-то” а Мидори, а в доме дети. Это понимание словно пришло откуда-то изнутри сознания и заставило замереть. Ничего себе способности у моего двойника! И, главное, как сделать так, чтобы я о них помнил и учитывал в действиях?

Тихое хныканье заставило встрепенуться. Отодвинул седзи и заглянул внутрь. Малыш проснулся и уверенно сполз с постели. И что теперь? Мидори до сих пор во дворе. Подхватил беглеца на руки. О, да его надо переодеть. Что делать с племянником в такой ситуации, я знаю, а тут-то как быть? В памяти нашёлся ответ и на этот вопрос. Хоть Таджима и часто отсутствовал, в уходе за детьми поучаствовать успел.

Жаль, этот мир не знаком с таким чудом, как одноразовые подгузники. Или хотя бы с автоматическими стиральными машинами. Как вообще раньше с этим справлялись? И как всё успевает Мидори? А ведь надо учиться. Осенью у сестры свадьба. И она уже не сможет помогать, как сейчас. Стоп. А сколько девушке лет? Найдя в памяти ответ, проглотил вопль про педофилию и подавил желание набить морду жениху. Раз живут в среднем лет тридцать, то, конечно, и семьи рано заводят, и детей много. А избранник Мидори — её ровесник, а не старый хрыч, годный в отцы. И мой предшественник лично одобрил кандидата.

Так, с переодеванием закончил, а кормить чем? А то мелкий уже скорчил недовольную мордашку и начал порываться пожевать пальцы и одежду. Сомневаюсь, что найду в шкафу баночки с детским питанием.

— Брат, тебе уже лучше? Я так рада! — забежавшая с полной корзиной чистого белья Мидори радостно улыбалась.

— Вполне, — неловко-то как. Я же не Таджима в полном смысле этого слова. Будто чужую жизнь на себя примерил.

Сияющая девушка оставила в уголке ношу и убежала куда-то вглубь дома. Память подсказывала, что в той стороне кухня. Ребенок на руках завозился, устраиваясь удобнее. Такой тёплый, маленький комочек. Мой. А остальные сыновья уже не такие трогательно беззащитные. Ещё мелкие, но старательные и вырастут сильными шиноби. Старший уже поучаствовал в боях, хотя и не пролил крови врага… Почувствовал, как в груди разливается тепло, а на лицо наползает совершенно идиотская улыбка. Усилием воли вернул физиономии невозмутимое выражение. Откуда вообще все эти сюси-пуси?! Я неуместными приступами умиления к детям не страдал. И не девчонка, чтобы материнский инстинкт срабатывал на всё маленькое-миленькое! В следующую секунду прикусил губу, давя желание выругаться, осознав, что умилился и участию старшего ребенка в сражении. Да дитю девяти лет нет! Откуда это мимолётное сожаление, что сын не стал малолетним убийцей?! В ответ на это изнутри поднялась такая волна возмущения, будто я лично призывал устроить детсадовцам экскурсию в морг.

Вдох-выдох, спокойствие, только спокойствие. Нечего пугать Мидори непривычными ужимками. Поймав себя на том, что автоматически играю с притихшим малышом, уже не удивился, смирился с неизбежным. Это лучше, чем слушать плач.

Заметив девушку, возвращающуюся с мисочкой жидкой каши в руках, испытал позорное желание сбежать.

Это для меня пока слишком: припомнив, чем заканчивались попытки покормить племянника, сгрёб испачканную одежду и поспешил во двор. Всё равно нужно застирать. А с кормлением пусть Мидори сама как-нибудь! Не уверен, что удержу эмоции под контролем.

Стирка в холодной воде энтузиазма не вызвала, но стоило окунуть руки, как от них пошла волна жара. От бадейки повалил пар. Ого, а водичка-то нагрелась, и сильно. Разводить придётся. Ма-агия! И ведь выполнил действие не задумываясь, на рефлексах.

Хорошо. Не холодно, не жарко, и, пока никто не отвлекает, можно подумать о том, что произошло и как себя вести. От осознания появившейся проблемы по спине пробежал озноб.