Страница 34 из 123
— А как насчет чувства сострадания? влез Слай, глядя на меня взглядом побитой собаки.
— Ты о чем? не поняла я.
— Вик, ему сейчас плохо, а нас он к себе не пускает.
— А меня он с распростертыми объятьями примет, — не удержалась от сарказма я. Ну в самом деле, они интересные такие.
— Примет, — весьма уверенно ответил Слай. Несмотря на всю неприязнь, ты ему явно нравишься. Он еще ни за кем так не ухаживал после расставания.
— Слай, он на меня поспорил. Разве это может говорить о чистоте помыслов? — закатила я глаза. Они вообще меня услышали?
— Ну, это, конечно, не хорошо, — замялся он. И все же я уверен, что ты ему нравишься.
Я его оптимизма не разделяла, но в то же время понимала, что помочь надо. В первую очередь я лекарь, и забота о больных — моя профессиональная обязанность, и личное отношение к пациенту не должно влиять на лечение.
— Он живет в комнате двести три, — правильно истолковал мой взгляд Видер.
— С тобой пойти? тревожно спросила Поли.
— Нет, не факт что он меня примет, — отмахнулась я. — Лучше пожелайте мне удачи и ждите тут.
Я взяла сумку с лекарствами и направилась к заветной двери. Если честно, то меня немного знобило от перспектив оказаться с ним в одной комнате. В парке все же многолюдно, а там неизвестно что. Найдя нужную дверь, я остановилась и замерла в нерешительности. Сердце предательски забилось быстрее. Входить не хотелось, но долг превыше всего. Мысленно поминая Дантера по матери, я постучала. В ответ тишина. Будучи уверенной, что хозяин данной жилплощади ушел, я развернулась и сделала шаг в сторону подруг, но тут раздался скрип открывающейся двери. Невольно вздрогнув, я повернулась обратно и удостоилась удивленного взгляда.
— Что тебе надо? грубо спросили меня.
Я не ответила. Вместо этого я стала разглядывать Дантера. Выглядел он и в правду немного устрашающе. Дверь он открывал в одних штанах, так что можно сказать, что я удостоилась бесплатного стриптиза. На левом глазу наплывал синяк, скула поцарапана, на туловище видны следы побоев, верхняя губа кровоточила. Мне даже стало его жаль, несмотря на все, что он мне сделал.
— Я спросил, зачем пришла? грубо переспросил он, слегка морщась от боли.
— Помочь, — просто ответила я и слегка подтолкнула его в комнату.
— Мне помощь не нужна, — ответил он, но все же впустил меня.
Я так понимаю, что обстановка во всех комнатах стандартная. Это весьма практично.
— Замри, — приказала я, ставя сумку на пол и подходя к нему.
— Что? попытался возмутиться он, но я уже с чистой совестью осматривала повреждения.
Касаться голой кожи было очень приятно и в то же время страшно. Ведь он явно не хотел, чтобы его лечили.
— Виктория, что ты делаешь? приподнял бровь он, смотря, как я вожу ладошками по его торсу. При этом его дыхание участилось.
— Осматриваю на предмет повреждений. Не мешай, — ударила его по руке, когда он попытался воспротивиться.
— Позволь напомнить, что мы вроде как враги.
— Дантер, — я отошла от него на шаг, чтобы взглянуть в глаза. В первую очередь я лекарь, и помогать пострадавшим — моя прямая обязанность. А мое личное отношение к тебе не должно влиять на профессионализм. Поэтому, если у тебя нет других знакомых лекарей заткнись, и дай мне возможность работать.
Меня смерили задумчивым взглядом, но замолчали и даже замерли. Я продолжила осмотр. Что ж, можно смело утверждать, что они легко отделались. У Дантера оказалось сломано одно ребро, и мне пришлось туго замотать грудь специальной тканью. Я также обработала все порезы, зашила губу и сделала компресс на глаз. Глубоко в душе мне было очень больно за него, и я даже не понимала почему. Он стоял смирно и даже не проронил ни звука, но по его глазам я видела, что ему больно. Сломанные ребра — вещь неприятная.
— Ложись, — приказал я, когда я лечением было закончено. Дантер осторожно подошел к кровати и улегся на неё. Я оставлю тебе отвар из карисы, пей его перед обедом в течение недели. Он поможет снять отеки и притупит боль. И не делай резких движений.
Он осторожно кивнул, стараясь даже не шевелиться.
— Держи, — сжалилась я и дала ему немного боярышника, чтобы облегчить боль. Будешь соблюдать то, что я сказала, и быстро поправишься. Удачи.
Я не стала ждать слов благодарности, тем более, что он вообще вряд ли их скажет. Уж лучше пусть молчит.
Вернувшись в комнату к ребятам, я села напротив Видера и, посмотрев ему прямо в глаза, произнесла:
— Рассказывай.
— Не понимаю о чем ты, — попытался отнекиваться он.
— Видер, не вешай мне лианы на шею. Я могу и по-плохому спросить.
Он переглянулся со Слаем, затем посмотрел на Поли и заговорил:
— Вик, понимаешь, мы в общем, сегодня днем мы прогуливались и услышали, как первогодки обсуждают тебя и Дантера, точнее спор про тебя. Ну, они как бы не гнушались говорить гадости, вот Дантер не выдержал, решил разобраться. А мы не смогли стоять в стороне. Но им намного хуже, чем нам.
— Дураки вы, — в сердцах высказала я. Видер, зачем лезть на рожон, когда можно просто проигнорировать? Мне лично все равно, что говорят за спиной. Умные люди не станут обсуждать то, о чем не знают.
— Да, но… — начал Видер, однако замолчал, наткнувшись на мой взгляд. Он понял, что меня не переупрямить.
Ребята опустили головы. Мне и самой как-то нечего было сказать. С одной стороны, приятно, что Дантер за меня заступился. Но, с другой, я не могла понять мотивов его поступка. Он ведь меня ненавидит или нет? Полный финиш. И что мне делать?
— Викусь, а как он там? прервал поток моих мыслей Слай.
— Жить будет. Я ему раны обработала и ребра перевязала. Ладно, вы отдыхайте, а я пойду.
Девочки решили остаться с возлюбленными, а я поплелась обратно в комнату и весь оставшийся вечер посвятила медитации. Пока она у меня шла с переменным успехом.
— Эх, девоньки, что ж вы такие слабые, — сокрушался бывший ведьмак, смотря на наши потуги во время пробежки. Ноги выше, спинки прямее. И живее. Представьте, что за вами зомбик гонится.
М-да, фантазия у ведьмака еще та. Любит он нас. Сильно. И при этом каждый день.
Мы занимаемся с ним больше недели и пока не можем показать блестящих результатов. Но хотя бы половина класса может добежать до финиша, и для нас это уже рекорд. А вот с отжиманиями мы пока не справляемся, и учитель очень расстраивается — как же так-то, всего десять раз еле-еле жмём, а ведь нужно пятьдесят! Он рьяно обещает исправить этот недостаток.
Пока больше всех страдала Альени и её подружки. Ведьмак запретил на своем занятии носить косынки, и им приходилось терпеть насмешки остальных учениц. Ведь цвет волос еще не вернулся к прежнему, да и нескоро вернется. Пусть они тоже испытают все прелести издевательств. Кстати, краем уха я слышала, что после столь позорного бала Калел не пожелал продолжать с ней отношения. Возможно, именно поэтому Альени бросала на меня все более взбешенные взгляды. Главное, чтобы кусаться не стала. Заразиться не хочу, а то тоже как превращусь в змеюку.
После тренировки мы быстро сходили в душ, а затем отправились на анатомию.
Льера Аркадия была рада нас видеть и начала лекцию, как только мы сели за парты.
— Сегодня мы с вами поговорим о грудной клетке. Она состоит из ребер, соединенных передними концами с грудиной, а задними с грудными позвонками. Полость грудной клетки, ограниченная снизу диафрагмой, содержит жизненно важные органы сердце, легкие, крупные сосуды и нервы. Также внутри грудной клетки находится вилочковая железа.
Промежутки между составляющими грудную клетку ребрами занимают межреберные мышцы. Пучки наружных и внутренних межреберных мышц проходят в различных направлениях: наружные межреберные мышцы от нижнего края ребра косо вниз и вперед, а внутренние межреберные мышцы от верхнего края ребра косо вверх и вперед. Между мышцами располагается тонкий слой рыхлой клетчатки, в которой проходят межреберные нервы и сосуды.