Страница 42 из 120
– Нельзя штурмовать без артиллерийской и авиационной подготовки, людей положим, – начал комбат первого батальона.
– И нельзя штурмовать, когда там наши пленные, погибнут они. Все прекрасно понимаем, что при захвате с артиллерией или без оной они в большинстве погибнут, – продолжил мысль комбат танкового батальона.
– Либо духи их убьют, либо случайная очередь, взрыв гранаты, мины прекратит их страдания. Но не хочется, ой как не хочется становиться убийцей своих соплеменников. Ситуация патовая, что в лоб, что по лбу, – вслух рассуждал комбат третьего батальона.
– Пленных вряд ли спасешь, а подчиненных положим больше. Нельзя не учитывать возможность контратак со стороны противника, – подхватил нештатный заместитель комбрига, он же начальник артиллерии.
Пауза затягивалась. Комбриг отбросил обломки карандаша.
– Перерыв десять минут. Подчиненным ничего не говорить! После перерыва будьте готовы высказываться по существу, каждому не более трех минут.
Все повалили на улицу глотнуть свежего воздуха, сходить в туалет, перекурить, обсудить происходящее без командира.
– Полный звиздец!
– Что придумали, ублюдки.
– Теперь точно с ножом в зубах полезем на стены.
– Думать надо, а не орать, – казалось, что весь этот шум не касался командира танкового батальона. Он обратился к начальнику артиллерии и командирам артдивизионов, они стояли рядом: ***
– Вы сможете свои самоходки подтащить поближе?
– Вряд ли. Мосты не выдержат нас. У тебя танк сколько тонн весит? То-то. А мои САУшки потяжелее будут, да и боекомплект у меня меньше, надо постоянно подвозить, а скорость у них – сам знаешь, в три раза меньше. Нас поставить где-то недалеко на закрытых позициях, и через дома и ваши головы мы будем «класть», как скажете.
Но казалось, что «танковый» комбат его уже не слышал и бормотал себе под нос:
– Маленький боекомплект, скорость подвоза боеприпасов, револьвер. Надо сделать «револьвер», надо сделать карусель. Точно карусель. Сначала пехота, а затем ураганный огонь из танка. БМП не потянет, слишком маленький калибр.
Потом он позвал своего начальника штаба, и они что-то начали чертить, обсуждать. Время перерыва закончилось, и все пошли на заседание. Расселись на свои прежние места. Командир начал:
– Товарищи офицеры, нам всем ясна сложившаяся ситуация. И штурмовать нельзя, и не штурмовать тоже нельзя, мы позвонили во время перерыва Ролину и нашим соседям, с кем предстоит брать Минутку. Все предоставляют нам карт-бланш. Мы должны взять, а какой ценой, это наше дело. Прошу высказываться.
Повисла тишина. Слово взял «главный танкист»:
– Я понимаю так, что в связи с нахождением наших пленных в здании правительства артиллерию и авиацию применять нельзя, так?
– Так, – подтвердил комбриг.
– Тонкое жизненное наблюдение, – кто-то хихикнул из-за спины.
– У БМП слишком малый калибр и слишком тонкая броня, поэтому вести более-менее эффективный огонь с дальнего расстояния не получится, так?
– Так, – вновь подтвердил комбриг, еще не понимая, куда клонит комбат.
– У танков больше броня, больше калибр, но меньше боекомплект, и поэтому ведение огня также будет неэффективно из-за быстро заканчивающегося боекомплекта. Весь вопрос в скорости подвоза боеприпасов. Но загружать танк под огнем противника – это самоубийство, поэтому я предлагаю, чтобы танки сами ездили за боеприпасами. А чтобы огонь велся непрерывно, то предлагаю устроить танковую карусель.
– Какую карусель?
– А в этом что-то есть!
– Башка! Молодец.
Почти все поняли суть идеи, предлагаемой танкистом. Он подошел к карте и начал рассказывать и показывать:
– Вот здесь первоначально по мосту выкатываются на противоположный берег два танка, один ведет интенсивный огонь, второй вяло поддерживает, но больше молчит, третий танк стоит посередине моста и ждет своей очереди. У въезда на мост, на нашем берегу, стоит четвертый танк, пятый под загрузкой. Первый ведет интенсивный огонь по цели, расстреляв свой боекомплект, он возвращается на наш берег для погрузки боезапаса. Танк, стоящий посередине моста, занимает положение для стрельбы и открывает огонь. Третий, что в начале моста, выезжает на середину. Во время всех этих перемещений танк, стоявший и не стрелявший, открывает огонь и не дает противнику уничтожить передвигающиеся танки. Тем самым мы обеспечиваем плотность огня, точность, поддержку пехоты. Работаем за артиллерию. Артиллерия может бить по площадям, а мы можем и по форточкам, – закончил под одобрительный смех присутствующих.
– Вот это здорово!
– Молодцы танкисты!
– Спасибо за идею, – комбриг пожал руку танкисту.
– У меня тоже идея есть, – вперед выступил командир третьего батальона.
– Я предлагаю воспользоваться канализационным коллектором для проникновения внутрь здания.
– А что, мудро.
– И людей сохраним, и, может, пленных освободим.
– А если засада? Перебьют как куропаток.
– Это здорово, но стремное дело.
– Идея хороша, но мы не знаем, куда и как он может вывести нас. Это первое, второе – чечены и так уже активно используют канализацию как пути подхода и отхода при совершении диверсионных вылазок против нас. Так что там можем нарваться на засаду. Поэтому за идею спасибо, но надо взорвать коллектор, завалить его, чтобы духи к нам в тыл не зашли. Согласен?
– Да, согласен, – со вздохом разочарования сказал комбат и сел на место.
– Еще предложения?
Многие высказывали предложения, но более радикального, чем танкисты, не смогли придумать. Гостиницу «Кавказ» не смогли взять сегодня, и поэтому, по согласованию с «Северным», ее передали для осады и штурма морским пехотинцам. Людей отвели поближе к КП. Было принято решение максимально дать людям отдохнуть, подготовить их и технику к предстоящим боям. В заключение совещания слово взял заместитель командира бригады по воспитательной работе, по-старому «замполит», подполковник Казарцев Сергей Николаевич.
Роста он был где-то метр шестьдесят пять, сам был не худой, а, как многие пехотинцы, жилистый. Воевал в Афганистане. Его выгодно отличало от многих его соплеменников по прежней политработе то, что он не делал людям гадостей, не бегал по мелочам к командирам и своим кураторам, а просто выполнял свою работу. Умел находить общий язык с людьми, ладить с ними. Среди как офицеров, так и солдат он пользовался авторитетом. Уважали его и за Афганистан, и за способность работать спокойно с окружающими.