Страница 116 из 120
Разговаривали мало. То, что нас опять, в который раз уже обманули, подавляло. Те, кто нас отправил сюда за великой русской идеей, сами и предали тех немногих русских. Сволочи!
Договорились с Юрой и Пашке поручили, что возьмем под контроль тех русских, что остались в Петропавловке. Чем можем, тем поможем. Начнем прямо завтра с жилищного вопроса, и пусть хоть одна гнида посмеет пискнуть. Сокрушу!
Допили водку, покурили на улице, умылись и легли спать. За околицей привычно постреливали часовые, прочесывая очередями заросли кустарника. Вот и еще один день прошел моей жизни, ну и хрен с ним! Спать.
Утром проснулись рано, умылись. И пошли завтракать. Завтрак на КП во время войны! Горячая, хорошо приготовленная пища! Она не отличалась разнообразием. Каша-перловка (у военных – «дробь шестнадцать», т.е. шестнадцатого калибра охотничья дробь) с тушенкой, «братская могила», «офицерский лимон», чай с сахаром.
У всех прекрасное настроение. Войной и не пахнет, кажется, что на учениях. Стоим в каком-то селе, мирные селяне выделили для постоя заброшенный двор. Если бы не часовые, которые на окраине простреливают кустарник и близлежащий лесок, то получилась бы вообще мирная картинка.
После сытного завтрака никто не торопится расходиться. Спокойно сидим, курим, балагурим, травим обычные армейские байки, благополучие и блаженство, нежная истома охватывает тело. Автомат стоит у ноги, рука инстинктивно ложится на цевье.
Серега Казарцев за соседним столиком рассказывает байку, как ездил за призывниками в прошлом году:
– Приехал я с двумя капитанами за молодежью в один славный город Сибири. Отметились, представились и сидим работаем с документами, с призывниками беседуем. Вечером, как положено, товарищеский ужин с местными офицерами и такими же, как я, командированными. А в два часа ночи новобранец ушел в самоход. Там купил наркотики, укололся и пошел на сборный пункт. Стал перелезать через забор, а там «колючка» поверху пущена. Спьяну изрезал все руки до мяса, сорвался с забора, а потом глядит на руки, на забор – все в крови. Тут у него крыша и съехала. Бежит в милицию и кричит благим матом: «Помогите! На сборном пункте офицеры напились, призывников режут, стреляют, несколько трупов на заборе висит. Скорее! На помощь!» Ну, и прочую ерунду. Менты смотрят, что пацан весь в крови, руки вроде как ножом изрезаны, рожа ободрана. Короче, они подрываются и скорее всем отделением в половине третьего ночи врываются на сборный пункт. Всех пинками подняли. Не смотрят на чины, звания, возраст. Всех к стене. Ноги шире плеч. Руки «в гору», мордой в стену. Комедия. Мы все полупьяные, ничего сообразить толком не можем. Спрашивают про какие-то трупы, убийства, массовые расстрелы. Все как в тридцать седьмом году. Подняли, построили и пересчитали молодежь. Вроде все на месте. А у наркомана-заявителя «отходняк» начался. Трясет его всего, галлюцинации еще больше усилились. Менты-то думают, что у парня нервный шок, верят этому шизофренику. А он продолжает свое: «Я видел, как офицеры убили призывника, а труп его положили в машину». Во дворе стояли личные автомобили местных офицеров. Менты шмонать машины пошли. А один из офицеров привез из деревни мясо, в багажнике оно лежит. Как раскрыли его машину, как заорали: «Расчлененка!», т.е., значит, труп бойца расчленили. Там еще освещение плохое было. Что тут началось! Офицера-беднягу в наручники сходу заковали. Потом уже, через пятнадцать минут, пришел эксперт, посмотрел на мясо и подтвердил, что говядина. Ладно хоть не били. Но рожи у них были зверские. Всех держат под автоматами. А вдруг сообщники! Вот с тех пор одинаково не люблю как милицию, так и наркоманов.
– А что с этим придурком сделали?
– Положили в дурдом. Подтвердили, что конченый наркоман, и выписали «белый билет».
– Я бы точно прибил этого гада.
– И тогда ментам работы бы прибавил.
– Они хоть извинились?
– Извинились, а что толку? В шесть утра весь этот цирк закончили.
– Я тоже ментов не люблю, – мрачно вмешался недавно прибывший на место второго комбата Игорь Красильников.
– А ты за что?
– Поехал в Москву в командировку. Заночевал у приятелей. Выхожу на остановку. Зимой дело было. Снега много, скользко. Стою, жду автобус. Подошел один, не мой, другой, тоже не мой. Еще остановился какой-то, народ заходит-выходит. Слышу за спиной крик: «Стой! Стой, гад!» Оборачиваюсь – милиционер гонится за мужиком. Я же тоже в погонах. Подождал, когда мужик подбежит поближе, и как ему в глаз заехал, тот и свалился. Милиционер подбегает, я жду слов благодарности и грамоту от руководства родной милиции. А тот перескакивает через мужика и запрыгивает в автобус. Мужик поднимается и…
– Что?
– Что-что! Бьет меня тоже в глаз. Приехал я из командировки с огромным фингалом под глазом. Вот так. С тех пор и не люблю я родную милицию.
– Ладно, пошли совещаться к командиру.
– Пошли.
– Нет ни малейшего желания.
– Кому хочется?
– Надо съездить к саперам, может, они привезли с собой баню.
– Ты что?! Какую баню?
– Как в фильме «Кин-дза-дза!». Наподобие их летательного аппарата. Только пропеллера не хватает на макушке. А так один в один.
– Отсовещаемся, и если не будет никакой горячки, то можно и помыться.
Сам штаб бригады размещался в конторе бывшей МТС. Низкий потолок, заложенные мешками с песком окна, тусклый свет от лампочки. Генерал, комбриг, Сан Саныч сидят за столом, остальные разместились на стульях разного калибра. Прямо как на собрании в колхозе. Сейчас будем подводить итоги и обсуждать виды на урожай. Только показатели различные.
Не буду приводить весь ход совещания, скажу лишь, что ночью комбриг и генерал обсуждали с новым председателем план и тактику взаимодействия. По их словам выходило, что это хороший мужик, душой болеющий за Конституцию России и ее целостность. И во время первого штурма Грозного был в передовых рядах оппозиции. Одного я понять не мог и сейчас не могу: почему все кричат, что оппозиция здорово помогала нам во время первого штурма? Как же Дудаев тогда не перевешал всю эту оппозицию? Коль они воевали, так, значит, их должны были видеть и знать поименно. При штурме города я не заметил ни одного оппозиционера, который бы воевал на нашей стороне или встречал нас хлебом-солью. Поэтому, когда говорят, что оппозиция в Чечне сильна, у меня это вызывает широкую улыбку. А наше командование, руководство страны пытается делать ставку на марионеточное правительство. На своих ставленников. Абсурд. Самое забавное, что, по слухам из Ханкалы, теперь военные должны согласовывать свои действия с местными властями, советами старейшин. Постоянно выступать на митингах, разъяснять наши действия. Все это рассказал генерал. При этом он отчаянно плевался от злости и обиды.