Ловушка на зверя

Бутурлин вздохнул и виновато посмотрел на молодого офицера.

— Запахов там много было… да и… нюх у меня уже не тот…

Белов выругался сквозь зубы. Подполковник развел руками.

— Извини, Гриш, наверное, в отставку мне пора.

— И думать забудьте! — гвардеец даже подскочил на лавке, он не мог представить себе полк без Бутурлина.

Захотелось найти того, кто все затеял и впиться клыками в горло. Зверь вздыбил шерсть и внимательно смотрел по сторонам, стараясь приметить обидчика.

— Гриша, не кипятись, — Бутурлин прекрасно понял, почему так заблестели звериные глаза молодого гвардейца. — Найдем мы злодея, никуда не денется!

— Одного не пойму, кому надо преображенцев подставлять! — фыркнул Левшин.

— Знали бы кому — не сидели бы здесь. Сдали бы его в Тайную канцелярию, а сами к бабам пошли, — отозвался Белов, задумчиво крутя заботливо принесенную фигуристой подавальщицей глиняную кружку с белой пенной шапкой.

— Ты же только что укорял, что негоже о бабах думать!

— А чего о них думать? — отмахнулся Григорий, — Баба она и есть баба!

Бутурлин согласно поднял кружку в шутливом тосте. Пришлось проделать то же самое. Керамика ударилась с глухим стуком, пена задрожала, сорвалась с края и плеснула на стол.

Белов слегка пригубил пиво, показавшееся кислым, и отставил. Подполковник, напротив, выпил с большим удовольствием, крякнул и вытер губы рукавом, смахивая остатки пены. Левшин последовал его примеру и тоже осушил свою кружку.

— Гриш, ты чего не пьешь?

— Не хочу, — отмахнулся тот. — Александр Борисович, что делать будем?

— Пока с государыней не поговорю — ничего, — отозвался тот.

— Так вы ж сами сказали, что слушать не станет!

— Может и станет… Надо только чтоб у Елисаветы Петровны настроение было подходящее… — Бутурлин задумчиво прищурился, словно решая, стоит ли испрашивать аудиенцию.

— Я завтра на карауле. Могу дать знать, когда момент будет, — предложил Белов.

Бутурлин внимательно посмотрел на него.

— Ты же недавно заступал?

— Поменялся я.

— Опять баба? — понимающе хмыкнул подполковник.

Григорий слегка поморщился. По отношению к Насте слова командира звучали грубо.

— Девка там, фрейлина новая. Сама неприметная, но глазища! — наябедничал Левшин, усмехаясь. — Гриша вокруг нее вьется, точно пчела около меда!

Белов упрямо сжал губы, давая понять, что покамест его отношения с фрейлинами никого из присутствующих не касаются.

— Главное, чтобы не точно муха вокруг… — хмыкнул Бутурлин, с удовольствием заметив, что глаза его офицера вновь вспыхнули. — Ладно, ребята, будет сплетничать! Домой пора мне, иначе Анна Михайловна шкуру живьем снимет!

— Анна Михайловна приехала? — изумился Левшин.

— Приехала, — кивнул Бутурлин. — При чем надолго.

— С чего вдруг? — насторожился Белов.

Нелюбовь жены командира полка к царственному пригороду была известна всем. Александр Борисович пожал плечами:

— Говорит, Елисавета Петровна просить изволила.

— Даже так?

— А то! Так что теперь и дома по регламенту жить приходится! — судя по тону, Бутурлин был скорее доволен, нежели огорчен этим фактом. Григорий вдруг понял, что по-хорошему завидует командиру. Преображенцу хотелось, чтобы и его в доме кто-то ждал и иногда бранил за опоздания.

— Ладно, пойду. А вы, ребята, не торопитесь, покумекайте тут… — подполковник кинул на стол несколько монет, тяжело поднялся, пошатнулся.

— Старею, — вздохнул Бутурлин, направляясь к выходу. Белов заметил, что походка командира была какой-то неуверенной, точно Александр Борисович хорошо перебрал.

— Вот тебе и семейная жизнь! — хмыкнул Левшин, привлекая внимание друга. — Ты чего не пьешь?

— Не хочу, — Григорий тоже встал, — Пойдем, Саш, а то душно здесь.

— Ду-у-ушно, — рассмеялся тот, передразнивая тонким фальцетом. — Смотри, Белов, уже точно фрейлины заговорил, скоро на машкерадах в дамские платья обряжаться будешь!

Преображенец криво усмехнулся. Любовь государыни к переодеваниям в мужской костюм была известна, притом мужчинам надлежало надевать женское платье. Гвардия избегала этого — слишком уж ценили все полковую форму и на балах появлялись исключительно в парадных мундирах.

— Пошли уже, провидец! — фыркнул Белов, увлекая Левшина к выходу.

Коней подвели к крыльцу, как только друзья показались в дверях, слишком хорошо оба были известны хозяину «Кабачка». Вскочив в седла, офицеры направились к казармам.

Из-за жары и влажной духоты, пришедшей на смену дождям, ехали неспешно. Григорий чувствовал, как рубашка, пропитавшись потом, начинает липнуть к спине. Пыль от копыт коней смешивалась с раскаленным влажным воздухом и дышать было нечем. Все еще размышляя о словах, сказанных Бутурлиным, преображенец отпустил повод, предоставляя своему коню самому шагать к дому.

Левшин ехал рядом. Его гнедой гарцевал под всадником, то и дело шарахаясь то от карет, то от спешащих куда-то мужиков. Сашка не обращал на это никакого внимания. Друзья проехали уже полдороги, когда заметили людей, толпящихся посередине дороги.

— Гриша, смотри, конь Бутурлина! — Саша натянул поводья, придерживая своего гнедого.

Белов непонимающе взглянул на коня командира, щиплющего траву у обочины, затем перевел взгляд на толпу и молнией слетел со своей лошади. Расталкивая зевак, пробрался в центр и склонился над командиром, лежащим на земле.

Мундир подполковника был в пыли, около виска виднелась ссадина — по всей видимости, ушиб при ударе о землю.

— Александр Борисович! — Григорий приподнял Бутурлина за плечи, с тревогой всмотрелся в побелевшее лицо. — Что с вами?

Подполковник с трудом открыл глаза.

— Гриша, — невнятно произнес он посиневшими губами, — Что ты такой бледный? И одет не по уставу… отвороты желтые…

Григорий вздрогнул и с испугом посмотрел на протиснувшегося следом за ним Левшина.

— Сашка…

— Гриша что с ним?

— Не знаю… говорит, отвороты мундира желтые… — Белов обвел звериным взглядом стоявшую вокруг толпу и подхватил командира, взваливая на плечи. — Домой его надо срочно. Там Анна Михайловна.

Левшин кивнул и помчался к ближайшей подводе, на ходу доставая деньги из кошеля. Воодушевленные серебрушкой, крестьяне легко подвели телегу ближе и даже помогли погрузить на нее подполковника, впавшего в беспамятство.

Провожаемая завистливыми взглядами менее удачливых возниц, подвода направилась к дому Бутурлиных, путь к которому указывал встревоженный Белов.

Левшин помчался вперед, предупредить домочадцев подполковника.

Когда телега подъехала, то Анна Михайловна уже стояла на крыльце. С подчеркнутым спокойствием она подошла к мужу, хотя в лице не было и кровинки, а в газах затаилась тревога.

— Что произошло? — резко спросила она.

— Не знаю. Мы подъехали, Александр Борисович уже в бреду был…

— Чем бредил? — голос ведьмы невольно заставил поежиться.

— Про желтые отвороты на мундире говорил, — Белов не стал пересказывать разговор в кабаке.

— Наперстянка… — с ужасом прошептала Анна Михайловна, говоря, скорее сама с собой, еле слышно, но гвардеец все-таки услышал. — Интересно, кто посмел… Где его опоили?

— Мы в кабаке пиво заказали, — пояснил преображенец. — Я пить не стал, Сашка тоже не сильно, а вот Александр Борисович…

— Несите его в дом! — распорядилась слугам Бутурлина, выпрямляясь.

— Анна Михайловна, я могу еще чем-то помочь? — спросил Григорий, потрясенный видом командира.

Подполковник всегда казался ему, еще мальчишке, чем-то незыблемым. Тем сильнее было потрясение видеть Бутурлина именно таким: без сознания, бледным, то и дело сотрясаемым в конвульсиях.

— Нет, Гришенька, спасибо. И так вы много сделали. Ступайте и помолитесь за здравие. И простите, надо идти, — Анна Михайловна спешно прошла в дом.

Григорий еще несколько минут стоял и смотрел на закрытую дверь, потом повернулся и побрел к калитке, где его уже поджидал Левшин.

Конец ознакомительного фрагмента.