Страница 7 из 8
Морщась от вони и посмеиваясь над ситуацией, она подошла к пока еще распахнутым окнам кухни. Обрисовала домработнице свою беду и по ее направлению отправилась к летнему душу. Смыла следы недавнего конфуза прохладной после ночи водой и пошла за мелиссой, теперь уже внимательно глядя под ноги.
– Ох, и насмешила ты меня, милка! Кто ж на базу ворон считает? Там только под ноги и глядеть. Иной раз цыпленок выбежит, заплутает – как бы на него не ступить. Иль крыса дохлая валяется, как Егорыч травлю устроит. Бывает и ужик заползет. Всякого добра хватает! Рот не разевай.
– Учту, – Влада мотала на ус наставления тетки.
После завтрака она приняла душ. Нехотя обмазала себя простоквашей по наказанию кухарки и села за ноутбук проверять почту. Но связи не оказалось. Ни телефонной, ни какой.
– Раиса Семеновна, здесь есть интернет? – спросила Влада, снова заходя на кухню. Домработница заканчивала мыть посуду.
– Что ты, милушка. Отродясь не было.
Вот те на!
– А если нужен?
– Да кому он тут нужен?
– Мне, например. Поработать.
Домработница обернулась к девушке:
– Тогда в город поезжай.
– Не на чем. Машина не на ходу.
– Стоило накануне об этом покумекать.
– Если б я знала…
Видя, как поникли худенькие, вымазанные белой простоквашей плечи девушки, хозяйка сменила строгий тон на утешительный.
– Ну, ничего. Отдохни трошки без этой работы. Она не волк, чай, в лес не убежит.
Делать нечего. Влада прошла в кухню и села на низенький табурет у мойки. Удивленно посмотрела:
– Но как же вы живете совсем без связи? А вдруг позвонить надо? Или экстренная помощь кому понадобится?
– А как раньше люди жили без связи? – резонно заметила кухарка, косо глянув на нее светлыми глазами. – Так и мы живем. Ежели кому сообщить что нужно, так мы заранее договариваемся с тем, кто поедет в город. Там и телефон есть, и почта. И интернет, если надо. В город каждый день ездят. – После некоторого молчания она продолжила. – А вообще, больше вреда от этого интернета, чем пользы. Я так считаю. Не было этой всемирной связи, и жили себе, бед не зная. А сейчас? Повылазила эта грязь: кто с кем спит, да кто сколько ворует. Тьфу! Стыдоба!
– Это «желтая» пресса. Такая и в печатных изданиях есть. Но ведь от интернета и много пользы есть.
– Ой, ли? Например?
– Например… прогноз погоды.
– А народные приметы на что?
– Не все их знают.
– То-то и оно. Сначала прохерили всю мудрость, что народ веками копил, а потом понаделали всяких там…
– Метеослужб, – подсказала Влада, украдкой улыбаясь.
– Их самых! Ох, ладно. Некогда мне тут с тобой гутарить. Хочешь – помогай, а нет – не мешай.
Влада с удовольствием слушала бесхитростную неторопливую речь этой женщины. Она тушевалась всякий раз под ее грозным взглядом, каким тот казался из-за тяжелых век. И каждый раз ободрялась, когда за этим взглядом следовала добрая улыбка. С восторженным удивлением вслушивалась в вышедшие из обихода словечки, которыми она приправляла свою речь. Слух ласкал особый акцент. И, конечно же, она согласилась помогать, чем бы ее ни заняли. А занятие оказалось совсем не сложным: натереть картофель на дранники, чтобы за ужином накормить всю ораву голодных ртов. Благо, что к бытовой технике хозяйка относилась благосклоннее, чем к интернету. На комбайне тереть картоху и быстро, и легко.
Когда солнце взошло высоко, Раиса Семеновна закрыла окна и опустила жалюзи. Женщины вели простецкую беседу, мирно и слаженно работая на кухне. Кухарка то и дело посмеивалась над потешными байками из жизни Влады.
–… и когда я перепутала кориандр с кардамоном, этот тщеславный эстет бросил меня!
– Моим остолопам все одно: хоть бы и посолить забыла. Слопают за милую душу и спасибо скажут, – веселясь, вставляла свои реплики раскрасневшаяся домработница.
– Вот бы и ему таким быть! Нормальным, как все мужчины! – с жаром продолжала Влада. – Так нет же! Он мне всю душу вытрепал! «Как можно перепутать привкус одной травы с ароматом сладко-острой другой?» А я перепутала, представляете? Вот взяла и перепутала! Потому что не различаю их, ни по вкусу, ни по виду! И я искренне не понимаю, как можно уловить в блюде несколько разных ноток пряностей? Для меня – или блюдо вкусное, или – нет. Все! Максимум, что я могу заметить, это если его пересолили. Какие уж там нотки пряностей?
Раиса Семеновна месила тесто из протертой картошки и от души хохотала над уморительным рассказом Влады. Та сидела на табурете и чистила комбайн. За этим занятием и застал их Даниил, только что вошедший в кухню.
– Время беседы, – коротко напомнил он, когда домработница отсмеялась. Обе обернулись.
– Хорошо. Куда мне пройти? – быстро переключилась на деловой тон Влада. Но он успел заметить, как искорки смеха еще не все потухли в ее глазах.
– В кабинет.
– Данила Алексеич, милушка, отобедаешь? – звенящим от смеха голосом спросила кухарка.
– После, – отрицательно качнул головой и скрылся за дверями.
Влада ополоснула руки, сбегала в спальню за необходимыми принадлежностями и спустилась в кабинет. Даниил Алексеевич уже ждал ее. Он сидел за письменным столом. На него же положил свою широкополую шляпу. Влада увидела его кучерявые темно-русые волосы, влажные и блестящие от пота. Высокий лоб, вдоль и поперек изрезанный морщинами, был светлее, чем нижняя часть лица и шея. Наверняка и туловище, спрятанное под рубашкой от солнечных лучей, тоже светлее, чем руки.
Она подошла и села на стул напротив него за тот же стол. Он отметил, что сегодня на ней длинные шаровары и майка. Влада положила перед собой блокнот и ручку. Поставила между ними диктофон.
– Вы не против, если я буду делать не только письменные пометки, но и записывать беседу?
Он отрицательно качнул головой. Внимательно следил за каждым ее движением. Наконец, она приготовилась и подняла на него глаза:
– Итак. Начнем. Скажите, откуда вы родом?
Он смотрел на нее пристально, неотрывно. Ей тяжело было выдерживать его взгляд. Тяжелый. Подавляющий.
– Вы родились здесь? – уточнила вопрос на его молчание. Качнул головой. – А где?
Он назвал городок и увидел, как она улыбнулась, делая пометку в блокноте.
– Как тесен мир. Я родом оттуда же, и тоже уехала, – заговорила она, не поднимая головы. Она пыталась разрядить гнетущую обстановку и разговорить собеседника. – Если вы скажете, что жили на Рисовой улице, я поверю в чудо!
– В доме 52, – прозвучал его голос. У Влады сползла улыбка с лица, а вместе с ней и все краски. Подняла на него потемневшие от волнения глаза. Рот непроизвольно приоткрылся, и между бровей залегла складка. – Мы были соседями. Конфетка.
Эти слова окончательно добили ее. Ручка выпала из онемевших пальцев. «Конфетка». Так называла ее добрая тетя. Мама мальчика в инвалидной коляске.
– Не может быть! – она вглядывалась в жесткие черты лица этого сурового, жесткого мужчины и не видела ничего общего с тем мальчиком, который даже голову прямо не мог держать. – Это был ты? Ты жил на четвертом этаже? Это твоя мама каждый раз угощала меня конфетами? – глядя на него, как на призрак, допытывала девушка.
Он кивнул. Ничто в нем не выдавало того же волнения, что охватило Владу. Разве что глаза стали еще проницательней и настороженней.
– Тебя не узнать! Ты стал совсем другим человеком! Ты… – она задохнулась от одолевших эмоций. Выдохнула и улыбнулась, прикусив нижнюю губу. Ее глаза заискрились. Он тоже незаметно выдохнул. Внутреннее напряжение, что тугой пружиной скрутило его, ослабло. Взгляд потеплел. – Так вот, как тебя зовут. Да-ни-ла, – протянула она на распев, а у него сердце пропустило удар. – Мне все было интересно, и все никак не могла узнать.
Они еще некоторое время безмолвно смотрели друг на друга. Обнимали друг друга глазами. Впитывали новый образ. Влада не переставала улыбаться таким чудесным изменениям друга детства. А он… что творилось в его душе, сам чёрт не разберет.