Страница 3 из 4
– А сейчас, мельчал нонче мужик! Мельчал! – продолжала отстаивать свою точку зрения коллега по рынку.
– Ладно, девочки, – это бесконечный разговор. У каждой из нас семейный опыт был разный, – прервала дискуссию Люда. – Спор никчемный. Пойду – ка лучше отнесу пирожков, пока горячие, охранникам. Пусть погреются с чайком. Она понесла, завернутые в полотенца, угощения своим любимым друзьям.
Отсутствовала недолго. Передав гостинец, справившись о здоровье, зашла обратно в магазин. Сначала не поняла, что произошло? Весь товар был сброшен на пол. Людмила огляделась удивленно, от неожиданности вскрикнула, потому что из – за прилавка медленно поднялся огромный небритый детина.
– Рот закрой! – произнес сквозь зубы вор. – И ни звука, – пригрозив угрожающе, процедил рецидивист. – Деньги на бочку! А то порешу!
Люда от неожиданности отшатнулась в сторону, оперлась на дверь спиной. В два раза выше ее здоровенный молодой мужчина открыл ящик стола, где лежала выручка. Ехидно улыбался, медленно не суетясь, засовывал в карманы деньги, заработанные Людой в прошлое воскресенье.
Есть такой негласный закон у предпринимателя, деньги должны переночевать в магазине, чтобы утром размножиться вновь, благодаря новым продажам. Утро понедельника всегда было очень спокойным, никого из покупателей на рынке после выходных до обеденного перерыва обычно не было. Продавцы судачат, сплетничают о друзьях, коллегах, политике по утрам, попивая чай с хозяевами магазинов. Люда прекрасно понимала, что рассчитывать в данный момент не на кого. Она приготовилась тихо умереть на последнем своем рабочем месте, даже не получив первую заслуженную пенсию. Всю жизнь проработав на заводе, который почему – то стал нерентабельным и закрылся, Катя стала предпринимателем, начинала «Со стадиона». Нет, не спортсменкой, лавочницей или лоточницей, или палаточницей в далеких 90 – х.
В общем, ломовой лошадью, которая разбивая руки в кровь, таскала огромные «дамские клетчатые неподъемные сумки» с товаром. На тридцатиградусном морозе, еле шевелила губами, расхваливая товар тем, «кто имел в них нужду и потребность». Она помнит каждый заработанный рубль! Помнит своего мужа, работавшего в органах, погибшего на спецзадании, помнит, как осталась одна с сыном на руках на улице, она все помнит.
Катя медленно подняла глаза, посмотрела на бандита – наркомана, выходящего с ухмылочкой из – за прилавка, размахивающего, играючи, ножом. Катя со всей женской никчемной силой, резко схватила двумя руками руку, держащую нож, ударила на излом о прилавок, выбила холодное орудие и громко закричала:
– Тварь, ты что надумал! Работать иди, урод! А не воровать у пенсионерки! Быстро встал! Вытряс все из карманов. Я убить себя лучше позволю, чем то, что с таким трудом заработала, отдам тунеядцу! Ты думаешь, мы, женщины, слабые никчемные существа?! Да вся Россия держится на нас! Терпим таких же уродов у власти! Мелких, ничтожных людишек, которые также обирают предпринимателей налогами, кредитами, кассовыми аппаратами. Ты думаешь, мы сдадимся?! Каждую копеечку таким трудом заработанную просто так отдадим?
Людмила схватила наркомана за шиворот, вытащила его на улицу, приказным тоном произнесла:
– К стене! Ноги на ширину плеч!
Как ни странно, вор весь обмяк, на подсознательном уровне, расставил ноги, подняв руки, тихо произнес:
– Мамаша! Ну ты что делаешь? Зачем меня позоришь?
Катя от возмущения еще сильнее закричала:
– Кто тебя позорит?! Я к тебе в магазин зашла, по прилавкам шарю?! Рот закрыл! Охрана! – закричала Катя. – Я вора поймала!
Охранники видно смотрели в это время телевизор, ели Катины горячие пирожки, потому что с их стороны никаких действий не последовало.
Из соседнего магазина выглянул хозяин магазина обуви, бывший военный офицер. Скорее всего, не боевой, потому что увидел здоровенного детину – вора, у которого Людмила вытаскивала свои кровно заработанные деньги, испугался и тут же спрятался у себя в магазине, плотно закрыв за собою дверь.
Людмила поняла, что помощи ждать неоткуда. Грозно приказала рецидивисту стоять тихо, не шевелится.
– Раздевайся! До трусов раздевайся! – произнесла она громко. – Может ты у меня товар спрятал: полотенца, скатерти, наволочки.
Вор испуганно пытался повернуть голову назад, чтобы увидеть, кто пришел на подмогу. Но Люда стукнула его рукой по лицу, пригрозила ему:
– Только повернись! Сама тебя порешу! Над моим магазином камера наблюдения висит. Все фиксируется. Будет видно, что в целях самообороны тебя уничтожила! Дрянь! Работать иди! С бабушкой не воюй!
В этот самый момент охранники, доев пирожки, решили отнести тарелку хозяйке вкусного угощения. Вышли, ахнули, увидели, что красавица, нежность рынка «арестовала» в одиночку давно разыскиваемого рыночного вора, который размещен во всех милицейских сводках.
Вышли на шум соседки из магазина напротив, уставились на Людмилу, которая взяла в заложники огромного мужика.
– Вот какого поймала! – засмеялась Люда. – А вы говорите: – «Мельчал нонче мужик! Мельчал»!
УБИЙСТВО В ЗАКРЫТОЙ КОМНАТЕ
– У – меня такая красивая внешность, что нет слов, – произносила косоглазая с кривыми ногами завхоз школы.
Без смеха невозможно было на нее смотреть. Женщина неприятной наружности с тремя волосинками на голове, которые создавали невообразимую прическу с просматривающими розовыми плешинами.
– Б – абоньки, вы не представляете, как он меня доводит своей ревностью?!– жаловалась она на очередного любовника.
Конечно, никто в существование любовника не верил, но все интеллигентно «возмущались», поддерживали потерпевшую сторону.
И – когда кто – то из учителей рассказывал о своей вновь вспыхнувшей любви, она всегда говорила: «И что же здесь интересного? У каждой проститутки есть своя жалостливая история».
Она действительно думала, что все девушки и женщины, кроме нее – «проститутки и шалавы». Она ненавидела всех женщин, но очень любила всех учеников школы.
– Й – од принесите! Пацан ногу разбил сильно! – кричала она, обращаясь к одному человеку, но глядя в этот момент совершенно на другого.
Поэтому за йодом бежали оба учителя. Ее действительно очень боялись в школе. Она всем внушала, что она второй человек после директора школы, потому что она – заведующая хозяйственной частью! Она, как и подобает заведующей, каждый день меняла ювелирные украшения, которыми ее одаривали, опять же, по ее словам, надоевшие любовники. Конечно, в тон драгоценным камням она меняла костюмы.
– С – мотрите, сегодня наша завхоз пришла в зеленом платье под стать изумрудам, которые не купишь на ворованные школьные деньги!
Может быть, у нее правда есть мужчины, которые все это ей дарят?! – шушукались молоденькие учителя на генеральной уборке.
– Т – ряпки в подсобке, в темной комнате, в кабинете трудовика! – орала она, раздавая последние указания. – Чтобы все блестело! Я проверю лично!
Завхоз была нетерпима к чужим недостаткам. На работу приходила рано, уходила поздно, постоянно кричала на всех учителей, которые ей попадались по дороге.
– В – отличие от вас, я очень люблю свою работу. Каждый день в холод, в жару нахожусь на своем рабочем месте, и заметьте, – никогда не опаздываю! – поучала она всех, кого встречала.
Конечно, с такой переваливающейся походкой далеко не убежишь, но завхоз так умело передвигала своими кривыми ножками, что за нею можно было не успеть.
– О – тлично сегодня потрудились! Всем спасибо. Завтра в то же время всех жду. Будем убирать территорию школы.
Но завтра для нашего героя не настало…
ЭПИЛОГ:
Она действительно очень нравилась многим мужчинам. Они даже ни один раз вызывали друг друга на «дуэль». Действительно дарили ей ювелирные украшения, ревновали, частенько поколачивали. Они не могли поделить ее между собой. Это привело к тому, что очередной любовник в последний день её земной жизни, как и все остальные мужчины, приревновал.