Между строк (ЛП)

Небоскребы Хьюстона гордо возвышаются вдалеке и мерцают в свете заходящего солнца. Яркие оранжевые, розовые и красные цвета отражаются и мерцают в зеркальных панелях зданий – калейдоскоп цветов в вечернем свете.

– Я забыла, как здесь красиво по ночам, когда свет отражается от всего, – выдыхаю я.

– Это одна из причин, почему мы едем этим путем. Я хотел, чтобы ты запомнила что-нибудь приятное из своего визита, – отвечает Тревор.

– У меня есть много приятных воспоминаний об этом визите, – говорю я ему, и смысл моих слов звучит громко и ясно.

И, как я и надеялась, он поворачивается, чтобы посмотреть на меня из-под полей шляпы и благодарно улыбнуться.

– Я, наверное, буду скучать по тебе, когда ты уедешь. Не очень, потому что ты чертовски раздражаешь, как и моя сестра, но немного буду, – шутит он, очевидно желая, чтобы настроение этим вечером оставалось беззаботным.

– О, вы слишком добры. Я, наверное, тоже буду по тебе скучать. Достаточно, чтобы помнить, почему мне не нужно совершать длительные поездки вДейл Сити.

Мы оба хихикаем, хотя это и вынужденно, поскольку осознание того, что моя поездка заканчивается, приближается.

Большое здание из бетона и стекла начинает подниматься из-за горизонта, и я оживляюсь.

– Где мы находимся? – спрашиваю я, когда мы въезжаем на стоянку.

Я удивляюсь, потому что мы не останавливаемся, а направляемся к задней части здания, где несколько погрузочных доков заполнены грузовиками, задним ходом выезжающими на открытое пространство. Машина дёргается, когда Тревор ставит её на стоянку, и это возвращает моё внимание к нему.

– Один мой друг совладелец этой пивоварни. Я подумал, что это будет что-то весёлое и необычное. И мне даже не стоит упоминать, что еда здесь одна из лучших, которые я когда-либо пробовал.

– Ооо, я должна рассказать это твоей матери, – поддразниваю я, расстегивая ремень безопасности.

– Не волнуйся, она в курсе. Теперь, когда папа близок к пенсии, мы часто здесь обедаем.

– Мне ужасно стыдно, что я не навещала их с тех пор, как приехала сюда, но это так тяжело: они живут через дорогу от моих родителей… э-э, людей, которые… чёрт, как же их называть? – в отчаянии спрашиваю я Тревора, ведущего меня к боковой двери.

– Они всё ещё твои родители. Они растили тебя с самого рождения. И моя мама хотела бы видеть тебя чаще. Я могу попросить её зайти в течение недели. Но знаешь, ты всегда желанный гость на семейный ужин по пятницам.

– Не могу поверить, что вы всё ещё это делаете.

– Так и есть, хотя теперь обычно только раз в месяц. Но, так как ты в городе, маме не терпится устраивать их чаще.

– Ну, жду не дождусь. Пожалуйста, убедись, что с ними всё в порядке.

Когда мы подходим к массивной стальной двери, Тревор стучит три раза.

– Куинн, ты же знаешь – они всегда считали тебя своей семьей.

Дверь открывает бородатый мужчина, который широко улыбается, когда видит Тревора.

– Эй, мужик. Рад, что ты смог прийти. У меня всё готово.

– Спасибо, Майк. Я ценю, что ты делаешь это для меня.

– Без проблем. Не каждый день мы получаем такую компанию, – Майк смотрит на меня и подмигивает. – Я имею в виду, что знаменитый офицер Шоу обедает в моём заведении и пьёт моё пиво. Чего ещё я мог желать?

Облегчение захлестывает меня, когда я понимаю, что Тревор устроил всё так, чтобы я не чувствовала себя неуместно или неуютно. Перед нами открывается пустой банкетный зал, и я замечаю единственный двухместный столик в углу, с видом на усаженное деревьями поле справа, медные чайники для варки пива и дегустационный зал за большими окнами слева.

– Не волнуйся, здесь ничего не видно. Вот в чём изюминка этой комнаты, – объясняет Майк, когда понимает, что я взволнованна из-за людей в дегустационном зале, которые могут узнать меня.

– Спасибо, – говорит Тревор, когда Майк провожает нас к столу, а затем представляет официантов, обслуживающих нас сегодня вечером.

Мы с Тревором изучаем меню пива и оба останавливаемся на пшеничном, судя по выражению удивления на его лице, он от меня не ожидал. Мне нравится удивлять его.

– Что? Завтра мне просто нужно будет интенсивно позаниматься в спортзале. Слава богу, Иззи достала мне пропуск для посетителей на время моего пребывания здесь.

Пиво прибывает быстро, и мы делаем заказ, пока нервный официант отводит от меня взгляд. Что-то, к чему я привыкла, к сожалению. Либо люди слишком нервничают, чтобы даже говорить со мной, либо ведут себя так, будто знают меня всю свою жизнь – редко бывает золотая середина. В Лос-Анджелесе я даже не могу сбегать в продуктовый магазин за банкой мороженого без сопровождения моей службы безопасности.

И теперь я понимаю всю прелесть этого свидания с Тревором. Он привёл меня туда, где я могу быть самой собой и чувствовать себя в безопасности. Чёрт возьми, если он не Мистер Гребаный Идеал.

– Эй, Тревор, – начинаю я, делая глоток пива и позволяя алкоголю подпитывать мою храбрость. – Спасибо, что отвёз меня в такое уединённое место и присмотрел за мной. Я знаю, что вы проверяли окрестности города, пока я здесь.

Он кивает.

– Не за что. Я знаю, что до сих пор ни один фотограф не ступал в Дейл Сити, и я хочу, чтобы так было и дальше. Твоя безопасность – мой приоритет, но не волнуйся, это абсолютно не проблема для меня, – он подмигивает и делает большой глоток пива, пока мы наблюдаем, как толпа людей нашего возраста входит в дегустационный зал. В среду вечером в пивоварне битком.

– Ты думаешь, они одного возраста с нами? – с любопытством спрашиваю я, когда один из парней шлёпает другого парня по плечу в шутливой манере, заставляя его пролить немного пива.

– Наверное.

То, как они все взаимодействуют, заставляет меня чувствовать себя старше своих двадцати четырех лет. Я никогда не испытывала этой части взрослой жизни: веселье после колледжа, многообразные знакомства, беспечный секс. Я всегда шла по прямой и узкой дороге. Достигните одной мечты и отметьте её в списке, а затем переходите к следующей. И, как актриса, я должна действовать и представлять себя более зрело, чем другие в этой области, чтобы меня воспринимали всерьёз. Я не просто мечтала об актерской карьере из-за денег или известности: актерство – это всё для меня. Даже если я больше никогда не прочитаю ни одного сценария, я могла бы представить себя преподавателем курса драмы для начинающих актеров. Вообще-то, это тоже в моём списке целей.

Повернувшись обратно к Тревору, я наблюдаю, как он разглядывает толпу по другую сторону стекла. Серьёзный взгляд его глаз заставляет меня задуматься, выходит ли на поверхность полицейский в нём, или, возможно, он чувствует то же самое, что и я. Иззи не очень много говорит о своём брате, когда мы разговариваем по телефону, но я знаю, что быть полицейским занимает много времени.

– Тебе удалось сделать что-нибудь дикое и безумное? – спрашиваю я, возвращая его внимание ко мне.

– Нет, я поступил в Академию вскоре после окончания школы. Я некоторое время учился на вечернем отделении, чтобы успокоить маму, так что у меня есть степень бакалавра в области уголовного права.

– Это потрясающе, Тревор. Я понятия не имела. Жаль, что я не воспользовалась шансом поступить в колледж. Я планировала подать заявление в Калифорнийский университет, но моя карьера взлетела, поэтому у меня никогда не было шанса. И мои рабочие дни также длинны, как и твои. Двенадцать часов, как правило.

– Ты всё ещё можешь поступить в колледж, Куинн. Там нет определённого возраста. Теперь, когда твоя карьера стабильна, ты можешь рассмотреть некоторые онлайн-курсы. Что бы ты хотела изучить?

– Я думала о преподавании, – нервно отвечаю я, делая ещё один глоток.

– О преподавании? – удивлённо спрашивает он, и я знаю, что он думает об этом: я буду ужасным учителем, я не знаю, что делать со студентами.

– Забудь. Это просто глупая идея.

– Нет, нет, – он кладет свою руку поверх моей. – Я думаю, это отличная идея. Из тебя получился бы замечательный учитель, Куинн. Я предполагаю, драма? – Я киваю, и он продолжает. – Кто лучше покажет студентам, как работает индустрия, чем профессионал? Я не думаю, что это глупо. Ты должна сделать это, абсолютно точно.