Страница 16 из 19
— Ферониды тоже не глупы. Зачем им давать тебе след? На Кипре они продают твой товар самим себе. А где-то в другом месте опять покупают у самих себя. Как ты, так и они. Надо знать всю их торговлю на Востоке. Тогда разгадаем их тайну, — то, что её суть я давно разгадал, мы с испанцем пока держим при себе.
— Хорошо, поговорим о торговле Феронидов, — соглашается наш наниматель. По-финикийски, что не очень радует, но Фабрицию дозволено переводить нам на иберийский там, где мы начинаем морщить лбы и хлопать глазами.
Но начал "досточтимый" не с бизнеса клана Феронидов и даже не с торговли с богатым Востоком, а с торговли вообще. Для нашего "общего развития", как мы поняли. Кое-что из этого мы, конечно, уже знали, кое о чём догадывались, но отрывочно, фрагментарно. Сейчас же, хоть и не вдаваясь в совсем уж мелкие подробности, наверняка засекреченные, а обходясь общим обзором, Арунтий раскрыл перед нами картину средиземноморской "глобализации". Для наглядности по его знаку раб расстелил карту мира, при виде которой мы с Васькиным едва не выпали в осадок. Если район Средиземноморья был показан на ней более-менее приемлемо, то остальное — ну, приступ истерического хохота мы всё-же сумели подавить в зародыше. Нет, в принципе-то я знал о весьма незавидных географических познаниях классических греков, но ведь те времена давно прошли! Спустя столетие после обследования берегов Западной Индии, Персидского залива и Красного моря флотилиями диадохов покойного Александра Филиппыча греческие карты могли бы стать и поточнее. Впрочем, для Средиземноморья хватало и этого убожества.
В основном наш наниматель говорил нам о морской торговле, но коснулся в общих чертах и сухопутной, главным образом африканской. Несмотря на существование вот уже в течение трёх столетий открытого Ганноном Мореплавателем западного побережья Африки, немалую роль играли и караванные пути через Сахару, самый западный из которых практически повторял путь Ганнона, только по суше. От него ответвлялись и пути понезначительнее, пересекающиеся местами с другим важным путём — от Малого Лептиса, и вместе они охватывали практически всю Западную Африку. По этим путям в Карфаген поступали золото, слоновая кость, хорошая соль, шкуры диковинных зверей и сами звери, говорящие птицы и чёрные рабы, целые вереницы которых пригоняли в Малый Лептис обитающие южнее ливийцев гараманты. Они же доставляли и дорогие красные самоцветы.
Ещё один путь от Малого Лептиса шёл на восток — к Египту, через который можно было добраться до Нубии или к портам узкого Эритрейского моря. Но эти пути находились уже под контролем богатевшего на посредничестве птолемеевского Египта, и карфагенских купцов по ним не пропускали. Сам Египет получал по ним золото, слоновую кость и чёрное дерево из Нубии, а по Эритрейскому морю — аравийские благовония, живых слонов из Эфиопии и драгоценные тонкие ткани, самоцветы с жемчугом и пряности из Индии.
Но сухопутная торговля — вспомогательная, основной же грузооборот идёт по морю. Чёрное дерево, например, возят на кораблях. Чтобы не переплачивать за египетское, его приходится везти с запада, морским путём Ганнона.
Заодно перевозятся и целебные орехи из южных африканских лесов, и некоторые другие африканские товары, торговлю которыми ведут купцы из Тингиса. Из Гадеса везут железо и изделия из него, медь, готовую бронзу и олово для её выплавки. А кое-кто — тут Арунтий хитро улыбнулся — возит оттуда и драгоценную чёрную бронзу. Из Испании же поступают и самоцветы — аквамарины и изумруды, которые качеством уступают индийским, зато обходятся значительно дешёвле — тут от такой же хитрой улыбочки едва удержался я. Из Галлии через греков-массалиотов тоже доставляют олово с далёких Касситерид и солнечный камень с ещё более далёких северных морей. Из Греции — дорогая керамика и произведения искусства, наксосский наждак, инструменты из твёрдой лаконской стали и дорогая косская ткань. Из Александрии и подвластного Египту Тира идут льняное полотно, писчий папирус и драгоценные товары Востока — пряности, благовония и индийские ткани, стоящие ещё дороже косских. Тирийские финикийцы, пользуясь покровительством египетских Птолемеев, даже сами плавают в Индию, откуда в числе прочих индийских диковинок привозят даже живых павлинов. Карфагенским же модникам приходится покупать всё это уже у египтян, переплачивая втридорога.
Особое место в торговле занимает пурпур. Это эксклюзивный финикийский товар, который поначалу вообще был исключительной монополией Тира. Но с тирийскими эмигрантами секрет красителя попал в Карфаген, а упадок метрополии после её погрома Александром выдвинул Карфаген на первое место по его производству. И хотя при египетских Птолемеях Тир оправился от былого разорения, восстановить своё преобладание в торговле пурпуром уже не мог. Да и истощились в восточной части моря местообитания дающего драгоценную краску моллюска, а на западе они все принадлежат карфагенским добытчикам. Сам краситель иноземцу никто не продаст — продаётся только готовая окрашенная ткань или пряжа. И хотя секрет пуппура давно уже не тайна за семью печатями — и технология известна, и сам моллюск, и места, где его можно найти — с финикийцами в финикийском городе не очень-то поконкурируешь. Три финикийских клана в Карфагене сосредоточили в своих руках и поделили между собой все дела, связанные с пурпуром, и никого постороннего к этим делам не допускают. Хоть и не закреплена их монополия в законах, нарушать её — весьма чревато. Были нарушители, и немало их было, но все они кончили плохо. Нашёл "бесхозных" моллюсков, произвёл краситель — изволь продавать его только этим кланам-монополистам. Ну и какой смысл?
В числе этих трёх "пурпурных" кланов — и Ферониды. Торгуют они в основном с островами Эгейского моря, Малой Азией и Египтом. И хотя основные доходы они получают от пурпура, не брезгуют и "мелочами". На Кипр, например, возят олово и ливийских рабов, на Родос — африканские орехи и слоновую кость, в Египет — в основном серебро, которого на Востоке не хватает, а экзотическими товарами Египет и своими собственными завален. Экзотические товары Ферониды в Эгейском море островным грекам сбывают. В том числе вот и заморскими "снадобьями" Тарквиниев где-то спекулируют.
Мы с Васькиным старательно "законспектировали" на навощённых табличках рассказанные нам сведения о торговых делах Феронидов и взяли тайм-аут для "обдумывания". На самом деле, конечно — до момента, когда наше владение греческим будет признано удовлетворительным для личного участия в "командировке". Судя по намёку Арунтия, мы уже близки к удовлетворительной оценке, но пока ещё её не заслужили. Раз так — подождём…
Позже, когда наши собрались у меня на посиделки, возникло и ещё одно соображение. О моей догадке насчёт Египта мы с Хренио договорились помалкивать пока даже в нашей компании. Бабы есть бабы, будут судачить с соседками-аборигенками — могут запросто проболтаться. Особенно Юлька, жаждущая заделаться местечковой "светской львицей" и при этом изучавшая древнегреческий для чтения древней классики в подлиннике. Захочет крутость свою в виде причастности к тайным делам продемонстрировать, головой не подумает и сболтнёт лишнее. Не обязательно, конечно, но при таких ставках лучше перебздеть, чем недобздеть. Поэтому об Египте мы молчим как рыба об лёд, а говорим о Кипре, на который ведёт нащупанный след, и прочих греческих островах до кучи. Мелькает в разговоре и Кос — бабы есть бабы, и поболтать о красивых тряпках для них — святое. Наташка, обещавшая не рассказывать Юльке о шёлковом платье Велии, сдержала своё обещание весьма своеобразно. Имя Велии в её рассказе Юльке не прозвучало, вместо неё фигурировала вымышленная жена не менее вымышленного карфагенского вилловладельца, на землях которого мы якобы делали привал в пути, зато суть Наташка выложила Юльке полностью. В результате мне досталось куда меньше юлькиных шпилек, чем могло бы, а вот Серёга схлопотал по полной программе. За то, что не расшибся в лепёшку и не изыскал способа заделаться олигархом, из-за чего она вынуждена позориться, нося "рвань". Попытка Серёги напомнить ей, что большинство соседок одеты куда беднее её, успеха не возымели — Юлька ещё и дополнительно возмутилась сравнением с "этими нищими лахудрами", гы-гы! Впрочем, за прошедшие с тех пор несколько дней она малость поостыла, и истерика трансформировалась в идею-фикс — заставить нас продавить командировку на Кос, где по её мнению местный шёлк должен был стоить значительно дешевле. Сейчас же эта тема всплыла вот почему. Среди торговых интересов Феронидов фигурировал и Родос, а косским шёлком, как успели уже выяснить наши бабы, в Карфагене торговали как раз родосцы. И хотя нам с нашим испанским ментом на бабьи завидючие глаза как-то начхать, в целом идея представляется стоящей.