Страница 62 из 76
— Но Веласко… — начал Винто, однако просьбу выполнил. — Как сажешь.
— Карлос, проследи, чтобы приготовили коня принца.
Слуга учтиво поклонился.
— Благодарю вас, — еле слышно прошептал Амари и кинулся к двери.
***
От спертого воздуха в доме Милагринов, напоенного сладкими цветочными ароматами, голова пошла кругом, а ноги стали ватными. Амари замутило, но он совладал с собой. Неприметный слуга отворил перед ним дверь в сад, и стало хуже: что-то там цвело и пахло до дурноты сильно. Тем не менее, пришлось переступать порог.
Светло-голубое небо куталось в облаках, слуха достигал тихий щебет скрывавшихся в кустах пичуг. Отчего-то вспомнилась старая легенда о роще безвременья. В ней никак не мог наступить закат, а ступивший под полог вечных лип путник проживал один и тот же день раз за разом.
Отцвели первоцветы. Цветок Яворда теперь грозил земле крупной лиловой ягодой, под розовыми кустами высыпали синеглазые незабудки. Ветер трепал крону старого ясеня, в его тени на резной скамье сидела баронесса: маленькая и хрупкая, с тонкими руками, бессильно скрещенными на коленях. Белоснежное простое платье подчеркивало бледность кожи, и даже золотые локоны, струящиеся по плечам, казались поблекшими и безжизненными. Инари подняла взгляд и внезапно кинулась к Амари. Он поймал ее запястья, обжег губами ледяные кисти и только потом осмелился взглянуть в лучистые фиалковые глаза. Слуга, пока вел его в сад, обмолвился о пропаже барона Бастиана, Амари готовился утешать Инари, но теперь не мог сказать ни слова.
— Ты здесь… — прошептала она. — Ты все-таки пришел.
— Я не смог бы поступить иначе.
Он почти донес ее до скамьи, усадил, укрыл плечи забытой на резной спинке шалью.
— Того, кого ты привык называть бароном Милагрином больше нет, — тонкие пальцы вцепились в плечи Амари с несвойственной женщине силой. — Но я все равно рада, что ты жив… и здесь.
— Не выдумывай! — Амари с трудом проглотил ком, вставший в горле. Он готовился уверять, выяснять, самому скакать на поиски Бастиана. — Вот увидишь, все образуется.
— Он мертв! — воскликнула Инари и, печально качнув головой, опустила руки. — И ты тоже изменился, не похож на себя.
— Меня выследил зверь, — зачем-то рассказал Амари, пусть и не собирался, — но я здесь, и опасности больше нет. Уверен, твой отец…
— Замолчи, — баронесса на мгновение прикрыла глаза, а потом подалась вперед. Амари ощутил на губах вкус спелой малины и полынную горечь. Он обнял ее, притянул к груди, Инари дышала ровно и почти неслышно, и только припухшие губы говорили о том, что произошедшее не сон и не морок, порожденный излишне разгулявшейся фантазией. — Ты единственный у меня остался. Так значит… ты убил чудовище? — тихо спросила она.
— Не я. Керво спас меня.
Зря он начал говорить о герцоге: Инари ненавидела того всей душой.
— Теперь он потребует отплатить долг жизни, — предрекла она.
— Нет, — заверил Амари. — Герцог никогда ничего не требовал взамен своих милостей, а теперь тем более не станет.
Однако баронесса поняла его по-своему.
— Так ты победил и этого монстра? — спросила она и улыбнулась одними глазами.
— Все не так… — начал Амари, но она не позволила ему возразить, поднялась, не выпуская его руки: — Останься, здесь. Я не гоню тебя, в моих объятьях ты забудешь все печали, все злые радости иссохнут, отзвучат, — нежный голос врывался в сознание, обволакивал, усыплял, звуки отдавались в висках. — Иди за мной. Мой сад гораздо лучше бессонных пашен, настороженных лесов. Со мною проще. Легче. Слаще. Тоньше. А в комнате моей покой один живет…
Он очнулся лишь на краткий миг, когда Инари отвела взгляд, но потом она снова заговорила, и Амари словно заснул наяву. Он шел, но не понимал, куда; поднимался по леснице, сжимал тонкие пальцы, но не испытывал трепета или радостного предвкушения. Наоборот, казалось, его ведут, словно бычка на бойню. В конце концов он нашел силы отпрянуть и вырвал руку, а потом, удивленно и непонимающе моргая, глядел на дверь из светлого дуба с изображением правицы. В том, что за ней располагались апартаменты баронессы Милагрин, сомнений не возникало.
— Помогите мне закрыть окно в спальне, ваше высочетво, — прошептала Инари, и он медленно кивнул.
«Я никогда не буду со своей невестой до свадьбы, — прозвучало в голове, и ехидный голос, весьма похожий интонациями на герцога Керво, заметил: — Сколь же сильны в вас, Рейес, предрассудки».
Амари дернулся, словно от пощечины, осознавая: ему нельзя входить в эту комнату.
— Я… — голос сорвался, но почти сразу же вернул силу, — я не смею, рэя. Я стал бы последним мерзавцем, воспользуйся вашим горем.
Инари приподняла брови, губы раскрылись, но не произнесли ни звука, бледное лицо побелело еще больше, кажется, она была искренне удивлена, даже потрясена. Фиалковые глаза отразили недоумение, разочарование и… страх?..
— Ты отвергаешь меня?
Амари приклонил перед ней колени, зарылся лицом в прохладные ладони.
— Ты больше не поддашься мне, — прошептала Инари. — Ты действительно изменился слишком сильно.
— Я постараюсь разузнать о твоем отце. Я сделаю все, что в моих силах! Моя рэя… — сказал он и поднялся. Отвесив баронессе придворный поклон, он отступил, пока не посмел передумать, развернулся, оступился и едва не слетел с лестницы. Нельзя было здесь оставаться! Нельзя дать себе даже остановиться! Нельзя замереть на пороге и оглянуться! Нельзя… Нельзя… Нельзя. Потому что иначе он не сумеет уйти.
Глава 5
Он выехал на улочку, ведущую к особняку, когда услышал грохот и лошадиное ржание, успел натянуть повод. Злат шарахнулся в сторону и встал на дыбы, а дорогу перегородила вынесшаяся из подворотни карета, опасно накренилась и встала. Кучера на козлах не было, как и вообще кого-либо из слуг.
Амари спрыгнул на землю, подбежал к карете и раскрыл дверцу:
— Вы не пострадали?!
И застыл от неожиданности. В убранстве багряной порчи и бархата, сидела бледная и растрепанная бывшая фрейлина ее королевского высочества Линэя Юрран.
— Слава Создателю и Крови Его… — проговорила она и упала в обморок.
Амари успел ее подхватить и осторожно вынес первую кокетку кастеллского двора на воздух. В притороченной к седлу сумке нашлась фляга с вином. Он смочил платок и осторожно протер лоб и виски маркизы, та открыла глаза и глубоко вздохнула.
— Как вы себя чувствуете, рэя?
— Неплохо, — проронила она, хотя Амари ждал совсем иного ответа. Линэя приподнялась, а затем, приняв его руку, встала, даже не покачнувшись. — Я искала вас, ваше высочество.
— Зачем? — наверное, спрашивать именно сейчас об этом не стоило, но он не смог остановиться вовремя, к тому же действительно было любопытно.
— Я виновата перед вами, ваше высочество, — произнесла она едва слышно.
— И желание принести мне изинения заставили вас проделать столь долгий путь? — от язвительности Амари тоже не сумел удержаться и поморщился. Вспоминать о дуэли с Теренсом Намитским он не хотел, особенно после того, как Керво объяснил, чем поединок являлся на самом деле.
— Не только, ваше высочество, — произнесла она серьезно, и не подумав оскорбиться, только удивленно хлопала длинными ресницами. Кажется, она совершенно не ожидала подобного приема, впрочем, Амари не понимал, зачем она приехала, и точно не обрадовался этой встрече. — Я собиралась рассказать об истинных причинах той дуэли, а еще…
— Сейчас это не имеет значения, — резко оборвал он. — Почему вы оказались в таком положении? Где ваши слуги, рэя Юрран?
— Меня… все бросили, — прошептала она, а отойдя от испуга и удивления, мгновенно навесила на себя придворную маску и проронила: — Я вынуждена путешествовать тайно. Я так хотела увидеть вас, все объяснить… Ах, меня, кажется, пытались убить!.. Ведь та нелепая дуэль произошла по моей вине. Я только потом узнала… — она протянула руку и осторожно коснулась его щеки. — О, Амари… ваше высочество, я виновата перед вами. Только я и никто более!..