Страница 30 из 45
Одомашнивание собак: новые возможности коммуникации
Американский ученый, эволюционный антрополог и исследователь Брайан Хэйр провел любопытный эксперимент с лисами, выведенными в результате опытов Дмитрия Беляева.
Ученый задавался вопросом, каким образом собаки научились так искусно общаться с людьми, и выдвинул гипотезу, что это могло быть результатом одомашнивания. И кто, как не одомашненные лисы, мог помочь подтвердить или опровергнуть эту гипотезу?
С экспериментальными лисами проводили диагностические игры на коммуникацию и сравнивали их с лисами из контрольной группы. Выяснилось, что одомашненные лисы отлично считывают человеческие жесты, а вот лисы из контрольной группы с заданием не справлялись.
Любопытно, что ученые потратили много времени, чтобы специально обучить маленьких лисят из контрольной группы понимать жесты людей, и некоторые из зверят делали успехи. В то время как лисята из экспериментальной группы щелкали задачки как орехи без всякой предварительной подготовки – почти как собачьи детеныши.
Так что можно сказать, что и волчонок, если его старательно социализировать и обучать, научится взаимодействию с людьми. Но прелесть собак в том, что они обладают этим умением с рождения.
Эксперимент усложнили, исключив поощрение в виде еды и введя социальное поощрение. Игра была очень простой. Человек дотрагивался до одной из двух маленьких игрушек, причем каждая из игрушек при дотрагивании производила звуки, которые должны были заинтересовать лис. Предварительно исследователи убедились, что игрушки сами по себе привлекательны для животных. Интересно было выяснить, будут ли лисы дотрагиваться до той же игрушки, что и человек, или выберут другую, не «оскверненную» экспериментатором. А в ходе контрольного эксперимента до одной из игрушек человек дотрагивался не рукой, а перышком, то есть предлагал «не социальную» подсказку.
Результаты были интересными.
Когда лисы из экспериментальной группы видели, что человек дотрагивается до одной из игрушек, они в большинстве случаев тоже выбирали эту же игрушку. В то время как дотрагивание до игрушки перышком никак не влияло на их предпочтения – в этом случае выбор был случайным.
Лисы из контрольной группы повели себя совсем по-другому. Они не проявляли никакого интереса к игрушке, до которой дотрагивался человек.
Как же происходило одомашнивание собак?
По сути, теперь завеса тайны над этим вопросом приоткрыта.
Вряд ли когда-то первобытный человек решил: «А что, неплохая идея – приучить нескольких волков, чтобы охотиться вместе». Представляется более вероятным, что когда-то популяция волков выбрала людей в качестве партнеров и поселилась поблизости, например, чтобы подбирать остатки пищи. Но это должны были быть волки менее агрессивные, чем их сородичи, менее пугливые и более любопытные.
Волки и так существа, нацеленные на взаимодействие друг с другом – и, вероятно, они поняли, что взаимодействовать можно и с людьми. Они не боялись людей, не проявляли агрессии, осваивали новые способы коммуникации и к тому же имели те качества, которых не хватало человеку – и, вероятно, люди тоже поняли, что это может быть неплохое партнерство.
Постепенно естественный отбор делал свое дело, и появились новые волки, отличные от сородичей внешне, дружелюбные и ориентированные на взаимодействие с людьми. И понимающие человека даже не с полуслова, а с полувзгляда. По сути, это были первые собаки.
Эрдельтерьер Аякс. Автор фото: Юлия Сёмуха
А в следующей главе мы обсудим результаты эксперимента, проливающего свет на еще одну потрясающую способность собак – умение понимать наши эмоции.
История от Кати о верном друге. «Хороший человек Элси!»
Я на своей первой собаке убедилась в их потрясающей верности по отношению к людям.
Так получилось, что целенаправленной дрессировкой Элси заниматься всем было недосуг, так что кроме команд «Гулять!» и «Кушать!», которые она очень любила, наша собака ничему не была обучена. Впрочем, это и не требовалось. Никогда – ни до, ни после – мне не доводилось больше встречать живого существа, которое с таким здравомыслием и рассудительностью подходило бы ко всему, предугадывало бы все наши желания, но при этом не теряло чувство собственного достоинства. А Элси была именно такой.
Разумеется, она не была карликовым пинчером, как нам обещала хозяйка ее мамы – обычная дворняжка, хотя в ее внешности можно было найти признаки и чихуахуа, и того же пинчера; возможно, она была не очень красива (хотя для меня она остается самой очаровательной собакой), но совершенно точно одно – ее отважному, верному маленькому сердечку позавидовал бы любой лев. Трехмесячным щенком она бросилась с крутого берега в Вилию и, несмотря на быстрое течение и довольно внушительную ширину, переплыла реку, когда мы переправлялись на другой берег за грибами, а ее думали оставить на несколько часов возле палатки. А когда мы в другой раз привязали ее там и повезли к электричке мою бабушку, Элси несколько километров бежала за машиной, порвав поводок, и отыскала нас на станции.
Куда бы мы ни отправились, она всюду сопровождала нас, объехав всю Беларусь – от Бреста до Орши. Но однажды мы уехали на неделю в Москву и оставили собаку на попечение моей бабушки, а когда приехали, оказалось, что она тяжело заболела.
Вернее, мы узнали об этом не сразу, а только на следующий день, по дороге на Вилию. В машине она вдруг начала задыхаться. Мы остановились в ближайшей деревне и отыскали ветеринара, который сообщил, что у нее двухстороннее тяжелое воспаление легких, и удивительно, что она до сих пор жива. И мы стали каждый день возить Элси на уколы. Вначале собаке было совсем плохо: она неподвижно лежала в машине, отказывалась есть и пить, однако воля к жизни все же победила – в один прекрасный день, шатаясь от слабости, худая как скелет, она изъявила желание отправиться с нами на прогулку. И с тех пор стала поправляться.
Элси, как и почти все дворняжки, была очень осторожна – побаивалась грозы, стороной обходила других собак и чужих людей, однако смело бросалась в бой, не считаясь с превосходящими силами противника, когда вставала на чью-либо защиту. При этом, если речь шла только о ее личной безопасности, всегда отбегала подальше, уводя врага от нас, и нам порой трудно было ее защитить.
Однажды соседская немецкая овчарка бросилась на нее, а Элси, вместо того, чтобы искать помощи у нас, помчалась, уводя собаку в другую сторону. Я кинулась следом, но овчарка оказалась быстрее и успела вцепиться Элси в живот. Когда собачку удалось отбить, она тихо стонала, а из глаз текли слезы. Даже ветеринары были в ужасе от того, что им пришлось собирать ее практически по частям и зашивать живот и бока. Но она снова победила болезнь.
Наверное, больше всего на свете она любила поесть, причем была редким гурманом. Когда собаку пытались накормить супом, она аккуратно выбирала овощи и складывала их горкой рядом с миской, а потом съедала то, что повкуснее. Однако, при всей любви к еде, все же оставалась собакой серьезной и неподкупной. Чужих не любила, а попытки угостить ее со стороны даже наших знакомых воспринимались как взятка и личное оскорбление, что она и давала понять, разражаясь негодующим лаем.
И, тем не менее, однажды нашу собаку… похитили. Ей было уже 12 лет, когда это произошло. Мы с сестрой пошли выгуливать в коляске моего племянника, а Элси в своем новом голубеньком комбинезончике (она очень мерзла зимой) бежала следом. Зная, что она не заблудится, мы не очень-то за ней следили, и в этом была моя чудовищная ошибка. В один момент мы вдруг обнаружили, что собаки сзади нет. Рванули назад, но поздно – ее нигде не было. До сих пор для меня остается загадкой, каким образом кому-то удалось ее подманить и поймать – да так, что мы ничего не слышали.