Енотомешалка

– Эй, Бритый! – так Гена решил обратиться ко второму, молчаливому УБСнику. – Угомони своего приятеля, а то я его угомоню.

Бритый – высокий, широкоплечий с начисто выбритой головой парень, в глазах которого, не было ни крупинки ума, от такой наглости повернулся. Приятель – как две капли воды похожий на Бритого отсутствием волос, размахом плеч и глупостью лица, также раскрыл рот, для того, чтобы что–то сказать, да так и остался сидеть.

– Чего рот раззявил, бестолочь? – брал быка за рога директор. – Сказано, умолкни пока цел!

– Ты кто такой? – с натугой от одолевающей бури чувств, спросил Разговорчивый (так про себя окрестил его Гена).

– Тот, кто тебя, идиота, посадит если не на вечно, то очень надолго!

– Что ты несешь?! – вспылил болтливый УБСник. – Удостоверение!

– Да, ладно, – махнул рукой Гена. – На кой тебе мое удостоверение? Можешь даже остановиться, избить, а завтра тебя расстреляют.

– Удостоверение гони, сволочь! – закричал орган правопорядка.

– Да ты езжай, езжай, – как можно безразличней ответил Гена. – Что уж теперь волноваться?

Отвернувшись, он стал смотреть в окно, а УБСники подняв непробиваемое стекло, принялись, усиленно жестикулируя, совещаться. Вскоре стекло опустилось и перед Геной предстало настороженное лицо Разговорчивого.

– Мы отвезем тебя к боссу, пускай она разбирается, что с тобой делать. Но если окажется, что ты нас надул и все это понты… Пожалеешь, что на свет родился!

– Принято как угроза, – Гена зевнул и, вытянув руки, ударил в крышу машины. Просто так, чтоб этих гориллоподобных позлить.

– Это была не угроза, а лишь предупреж… – поспешил поправиться Разговорчивый, но Гена перебил.

– Замолкни, а? Надоел уже.

Разговорчивый послушно умолк, и оставшееся время – около семи минут – молчал.

Куда Его привезли, Гена не знал. Просто ехали вдоль очередного завода, затем вдруг какие-то ворота, здания…

Бритоголовые молодцы, остановив машину, вытащили под руки псевдо-шишку и потащили в ближайшее здание. Ничего кроме отъезжающих в стороны дверей, да нескольких коридоров Гена рассмотреть не успел. Видел еще, что людей в коридорах и на улице много, в основном в униформе. Открылась очередная дверь, и Гена почувствовав, что остался без поддержки под руки, рухнул на пол. Дверь, с тихим шипением, закрылась. Оглядевшись, директор понял, что находится в камере. Не понять этого было трудно – весь интерьер состоял из пола, света льющегося из стен и потолка – минимально-гарантировано-максимальный набор заключенного.

Ждать пришлось недолго. Нарушив гробовую тишину камеры, дверь поползла в сторону. На пороге стояла высокая, стройная, с каштановыми, длинными волосами, девушка. Одета она была также в женскую униформу УБСников – короткая черная юбка и красно-черный китель с непонятными Геннадию знаками отличия. Пока Гена с плотским удовольствием разглядывал гостью, девушка вошла, и дверь за ней закрылась. Взгляд директора, наконец, надолго, задержался на лице девушки. Неприязнь и недоверие, словно словами написанные на ее лице, испугали директора.

«Может зря я это устроил, – успел подумать Гена. – Ее обмануть не как тех олухов…»

– Кто такой? – красивым, но с металлическими нотками, голосом спросила девушка.

– По правилам приличия стоит вначале самой представиться! – продолжил играть роль «шишки» директор.

– Вообще-то я девушка…

– Это на улице и без формы ты девушка, а здесь ты…

– Начальник следственного отдела Овчинникова.

– А по имени? – спросил директор.

– Кристина, – ответила девушка. – Теперь жду ответа на свой вопрос.

– В ваших интересах не знать моего имени, – неожиданно для самого себя сказал Гена.

– Что же мне будет? – спросила девушка надвигаясь.

Она была выше директора и хотела его запугать, но Гена не обратил на это никакого внимания – его взгляд зацепился за грудь девушки и отрываться не собирался.

– Снимут… – пробормотал Гена, разглядывая аппетитную ямочку между, туго сдавленных бюстгальтером, грудей.

– Что снимут? – не поняла Кристина, а Гене так и хотелось ответить «одежду», но, пересилив себя, он сказал:

– Тебя снимут с должности и в лучшем случае сошлют к черту на кулички.

– Поначалу твое вранье заинтриговало меня… – Геннадий сразу оторвался от созерцания груди и перевел взгляд на лицо. – Но теперь ты стал переигрывать. Ты хоть знаешь, кто я?

– Начальник следственного отдела, – ответил Гена.

– Я дочь Вениамина Овчинникова! – произнесла она, горделиво закинув голову. – Хоть это знаешь кто?

– Мне плевать, кто твой папаша, – директора неожиданно взбесило бахвальство этой молодой особы. – Я посланец с Земли и если я просижу здесь еще хоть час, то лично у тебя будут большие проблемы!

– Ведомство? – ни капли не растерялась Кристина.

– Послушай, зачем такой красивой и умной девушке встревать в назревающую войну? – неожиданно сменил тему разговора директор.

– Какую еще войну?! – удивилась она. – Мне отец ничего не говорил.

– Кто твой отец?

– Я же сказала: Вениамин…

– А я сказал, что мне плевать на его имя! – вспылил Гена. – Должность?

– Тайный министр.

– Ах, тайный министр… – Гена, до такой степени обрадовался случившемуся, что потерял ход мыслей. – Мы с ним должны были…

– Что? – заинтересовалась Кристина.

– Ничего. Это секретная информация.

– Настолько секретная, что даже мне узнать нельзя? – девушка расстроилась и словно маленькая девочка пару раз всхлипнула.

– Я могу тебе рассказать, но ты понимаешь, какой ты тогда подвергаешься опасности?

– Понимаю! – с готовностью согласилась она.

– И точно я не буду делать это здесь, – сказал Гена, скрестив на груди руки. – Требую освобождения, встречи с твоим папашей и потом, я, может быть, расскажу тебе частичку назревающего.

– Сделаем по-другому, – предложила девушка заинтересовавшись. – Ты мне все рассказываешь, а я затем думаю, как поступить.

– Ты сейчас не в том положении, чтоб торговаться.

– А может это ты не в том положении?! – девушка удивилась от подобной наглости.

Гена посмотрел ей в лицо, затем подошел и, поднявшись на носочки, зашептал на ухо:

– Ты, красавица, хоть и дочь «большого» человека, но против Земли все же Никто. Тебе ясно? Поэтому советую оставить свои замашки до лучших времен. Я здесь чтоб предотвратить войну. Ты это понимаешь? К Геррикону 6 уже на полном ходу летит эскадра из восемнадцати крейсеров, возглавляемая «Непобедимым». У меня есть еще сутки, чтоб остановить, в том числе и твою, смерть. Если ты будешь не настолько глупа, что оставишь меня здесь, а организуешь встречу с отцом, то все обойдется.

– Но причем здесь мой отец? – отстранившись, поинтересовалась Кристина.

– Кто еще имеет столько влияния на президента? – ткнул пальцем в небо Гена.

– Никто, – неожиданно согласилась она.

– Хоть это понимаешь…

– Значит, меняю условие, – категорично заявила девушка. – Завтра утром я организую тебе встречу с отцом, но вначале ты все расскажешь мне…

– При этом я выхожу отсюда, – вставил директор.

– Нет.

– Тогда завтра к вечеру сдохнешь, – директор равнодушно и бесцеремонно сел на пол, усталость взяла свое.

– Какие у меня гарантии, что я услышу все?

– Так ты ж мне встречу с отцом организовываешь, забыла?

– Ладно… – сказала Кристина, но на ее лице еще явственно проступало сомнение. – А как ты объяснишь, что оказался на незаконном митинге? – неожиданно спросила она.

– Я… Очень просто! – догадался директор. – Если расспросишь своих молодцов, то узнаешь, что стоял возле своей машины и меня прям там, эти самые митингующие, хотели растерзать. А твои ребята, схватив, впаяли мне этот самый митинг и еще избить хотели…

– Ладно, ладно… – смягчилась Кристина. – Верю. Завтра в девять жду тебя в ресторане «Овчинка». На входе представишься «Друг». Потом повезу на встречу с отцом. Ясно?

– Ясно, – ответил директор, внутренне ликуя.