Излом

– На себя посмотрите, – невозмутимо парировала Ольга.

– Да как у тебя язык поворачивается?! Я тебе не … С мамой своей так говорить будешь. Хамка! – исчерпав запал, Татьяна Михайловна прослезилась и, немного театрально пряча в носовой платок лицо, вышла из комнаты.

– Оля! – осуждающе заступилась Ирина – Уважала бы хотя бы возраст!

– Как ты уважала возраст своей квартирной хозяйки, Иришка? – улыбнулась Ольга.

От удивления глаза Иры расширились.

– Откуда ты знаешь? – спросила она, шагнув к креслу.

– Что знаю, Иришка? – не меняя интонации, спросила Ольга.

– Иришка? – снова удивилась Ирина. – Только она меня так называла? Откуда ты знаешь?

– Знаю, – Ольга продолжала смотреть Ирине в глаза.

Ирина вздрогнула, продолжая молчать. Но, не выдержав взгляд Ольги, направилась за Татьяной Михайловной.

Ольга оглядела присутствующих.

– Вадик, водка мерзнет? – обратилась она к коллеге, застывшему с коробкой в руках.

– В смысле? – рассеянно спросил Вадик.

– В сугробе, – Ольга мило улыбнулась.

Она глазами указала на Славика. Вадик заулыбался ей в ответ:

– А, это. Славентий, идем к дороге, пацанам с барахлом поможем.

– Идем, – обрадовался Славик. Он не любил конфликты.

– Дядя Лёня, – обратилась Ольга к хозяину дома. – Можно вас так называть?

– Безусловно, – приветливо заулыбался хозяин.

– Сделайте мне, пожалуйста, чашку чая с молоком и медом. Я бы и сама, но на кухне, эта истеричка. Не хватало нам еще инсульта, раньше времени, – Ольга одарила Леонида своей самой очаровательной улыбкой.

– Конечно. Но боюсь что … – начал дядя Лёня.

– Не бойтесь. Молоко не скисло, – успокоила его Ольга.

– А, хорошо, – подойдя к дверям, хозяин подумал «Откуда она все знает?»

– Мед не забудьте, две ложки! – отвечая его мыслям, крикнула в след девушка.

Степан Ефимович включил телевизор. На экране появилась бело – черная рябь. Мужчина нажимал на копки пульта. Картинка на экране не менялась. Разочаровавшись, он выключил телевизор и уселся на стул за обеденным столом.

– Веселуха!

Артур включил радиоприемник на полке над камином. В динамиках зазвучал Джингл Беллс.

– Кстати, – оживился Артур, – сегодня же Рождество.

– Завтра. У католиков. Сегодня канун, – уныло уточнил Степан Ефимович.

– Ну да. Так я … это, чем же не повод? – Артур постучал себе пальцами по горлу.

– Утро еще, – строго сказал Петр. Но, подумав, добавил. – Я бы тоже не отказался. А, Ефимыч?

– Хоть остальных дождитесь, – неуверенно посоветовал Степан Ефимович.

Уловив в его тоне сомнения, Петр перехватил инициативу.

– Ха. Игореха, тащи бутылку. И хозяина позови, как его там, Леонид.

Звать не пришлось. Он вошел в гостиную, с огромной дымящейся кружкой.

– Вот, пожалуйста, – сказал хозяин, протягивая Ольге кружку. – Вы уж господа, извините, но дальше сами. Чайник на столе, кружки в серванте.

– Оставь ты чай, – успокоил его Петр. – Иди, мы тебе другого горячительного налили.

– Ой, нет, нет, нет. Мне еще в деревню идти, – запротестовал хозяин, и тут же добавил, – Ну разве чуть-чуть, на дорожку.

Глава 6

Несмотря на то, что уже порядочно намело, вниз спускались быстро. Разглядев через снежную пелену силуэты коллег, Вадик крикнул:

– Ну что замерзли, цуцики?

Николай и Владимир переминались с ноги на ногу, время от времени хлопая себя руками по бокам.

– И не говори. Водку всю забрали, оставили сырой шашлык, – возмутился Вова.

– На, держи, – Вадик протянул бутылку водки. – Грейтесь. Ну и мы с вами.

– Обойдетесь, вы там уже нагрелись, – Вова нетерпеливо схватил бутылку. Замершие пальцы не слушались.

– Дай сюда! – разозлился Николай. Ловкими движением распечатал водку – Будем! – выдохнул и приложился к горлышку.

По очереди друзья зависали в позе горниста. Закурили.

– Твоя там такой цирк устроила. Старая главбухша в слезах, всё, говорит, не уважаете меня, не любите, – рассказал про ссору Вадик.

– Оля? – удивился Николай.

– Ну да. Опустила старуху ниже плинтуса. Все в шоке. А сама, главное, сидит не нервничает, даже ржет.

– Странная она стала, – вступил в разговор Славик. – Я еще офисе заметил. Не орет, не ругает. Даже улыбается. А по коже все равно мурашки. Страшнее генерального.

– А тебе то что? – поинтересовался Вова, – Твой босс – дядя Петя. Но, если баба не в духе, чей косяк? А, Коля?

Все засмеялись. Кроме Николая.

– Никакая она не моя. Послал я ее, – затянулся и добавил – Есть же и другие? Я бы Ирке засадил. Давно хочу, а тут горы, воздух, романтика.

– Кстати, – спросил Вова. – вы там наверху девку в мини юбке не встречали?

– Где? В горах? – удивился Вадик. – В мороз? В мини юбке?

– Неважно, – Вова был уверен, в том, что видел Анжелу. Но решил, пусть это останется его секретом. Пока.

– А с Олей что? – спросил Славик Николая.

– Ничто. Надоела. Бери, если хочешь.

– Да нет, я не о том, – засмущался Славик.

– А что? Разведенный же. Флаг в руки, – приободрил коллегу Вадик.

– Разведенный … – задумчиво произнес Вячеслав.

***

Семейная жизнь Славика не задалась. Причина, без сомнений, в водке. В залете, в женитьбе и в разводе. Со своей «благоверной» молодой человек, так сказать, познакомился в шаражной общаге – общежитие местного ПТУ. Славик – городской колобродник, с детства в округе знал все и всех, ходы, выходы, гопников, ментов, где чё достать, где чё толкнуть. За это его уважали.

Попойки случались часто, даже слишком. В тот вечер Слава вырубился еще в ДК. Как он оказался в общаге, да еще и на женском этаже не помнил. Вспышки памяти рисовали веселую компанию с гитарой, приличной закуской и танцами в тесной, но аккуратной общажной комнатушке. Утром очнулся там же, на пружинной койке. Рядом полуобнаженная девка. Оставив ее досыпать, с похмельной головой отправился на занятия. На выходе из общаги, уже забыл о нескучной ночи, которая ничем не отличалась от многих других таких же.

Через пару недель домой явился участковый, сосед и друг семьи. Слава ужинал. Мама наполнила большую тарелку борща. Без стука и приглашения ввалился дядя Митя.

– Ну что, паршивец, кусок в горло лезет?

– Да, – удивился Слава. – Здрасте.

Участковый дядя Митя, сурово посмотрел на парня.

– Митя, да ты садись. В ногах правды нет, – пригласила соседа мать. – Борща налью. С пылу с жару.

– Да какой борщ, Галя. Ты этому засранцу баланды налей, чтобы привыкал, – не отводя от Славы глаз, прогавкал полицейский.

– А что случилось? – спросила мать, насыпая во вторую тарелку. – Сядь, перекуси!

– Что сучилось? Сто тридцать первая случилась, от трех до шести. Знаешь, что с такими на зоне делают? – продолжал лаять участковый.

– Какая зона? За что? Да объясни ты толком! – занервничала женщина.

– За что? За групповое изнасилование …

Следующие дни стали сущим адом. Оказалось, девушка из общаги заявила, что четверо, среди них и Славик, опоили ее и надругались. Мать Славы надела траур – единственный ребенок насильник и зек. Отец влепил сыну пару мощных затрещин, сказав, что больше у него нет сына, и ушел в долгий запой. Но, к счастью или, к сожалению, на первой же очной ставке, где Слава даже не узнал свою «жертву», стало ясно, как «дело закрыть».

– И что теперь? Дуреха моя, одна мучиться будет? – озвучила свою позицию мать «изнасилованной». – Пусть и другие помучаются. Хоть в тюрьме, хоть где, не моя забота.

– Она то, не сильно мучится, – говорила другая женщина, мать одного из «насильников». – Посмотри-ка на нее, юбка короткая, вымя наружу. Ясно, чего ей надо-то.

Девушка, сидевшая рядом с матерью у стола следователя, спрятала глаза в пол.

– Что тебе понятно? Ты сыну то своему объясни, откуда дети-то берутся? Засунуть-то все мастера, – не унималась мать девушки.

– Ты бы своей объяснила. Раздвигает ноги налево и направо. Срамота! Товарищ следователь, ну видно же, давалка она безразборная. Сама же хвост задирала. Без насильничества. А дурашлепов этих в тюрьму? – защищала сына другая мать.