Страница 2 из 6
Старое ореховое дерево
Оно стоит в самом дальнем углу зеленого сада,Сгорбившееся, с плешью, с морщинистою корою.Полное грусти и горестного надсада,Оно не поет, а лишь вздыхает порою.Его уже не излечишь приторными речами,Смерть лишь одна способна заштопать его прорехи.А как оно пело, бывало — ты помнишь, скажи? – ночами,Стряхивая с плеч тяжелые, словно грехи, орехи!А как, бывало, заигрывало с облакамиИ грозовые шутя разгоняло тучи!Помнишь, как расправлялось оно с врагами?Помнишь, как были корни его могучи?Дерево не поет об этом, оно вздыхает:Ни в будущее не заглянуть, ни в прошлое не вернуться.А внизу молодая поросль (дерево отдыхает)Привстает на цыпочки, чтоб до рук его дотянуться.«Мать открывает окно и глядит во тьму…»
Мать открывает окно и глядит во тьму,А чтоб хватило света меня увидеть,Достает из сердца милую кутерьмуДетских игрушек, способную не обидеть.Ведомо всем: мать одна и любовь одна —К женщине ль, к дому родному или Отчизне.Их светом звучащим, натянутым, как струна,И жив я единственно в этой кромешной жизни.Я сделал посох из этого света, чтоб он в ночиСтучал и светился, призывая неправду к ответу.Я иду, опираясь на это подобье свечи.Молодой одинокий старик. К жизни. К правде. К свету.Баллада о старике
Я однажды увидел белого-белого старика,У которого на белой-белой бородеБелая-белая слеза застыла.Он сидел на берегу шумного моря одинИ тихо-тихо плакал – так тихо, чтоМоре умолкло и погасли золотые глаза заката.Я не спросил у белого-белого старика,Почему он плачет. На мой безмолвный вопросОтветил мир, чужой и жестокосердный.Вот что тогда он ответил, растерянному, мне:Ныне старый человек все равно, что умерший человек,И даже странно, что он сидит у моря и плачет.А потом мне рассказали, что другой старикВыкопал сам себе могилу и лег в нее —Видимо, в могиле ему было не так одиноко.А когда случайный путник наткнулся на негоИ вывел из могилы на свет, старикПечально вздохнул: «Мне такой свет не нужен!»Я гляжу на стариков, а они глядят на меня,Спрашивая, почему так: дети вроде бы есть —Были, по крайней мере! – а сейчас их нету.Я гляжу на людей, у которых Родина есть —Была, по крайней мере – чиста, светла! —А где она теперь, никто никогда не узнает.Я гляжу на этот Господом проклятый мир,И родина напоминает мне белого старика,А старик поседевшую родину напоминает.Бесы
1Снова бесы меня окружаютИ распадом земле угрожают.Говорят: «Хоть ты парень умен,Ничего не поделаешь с нами,Только мы говорим с временамиИ дудим в эту дудку времен».Стало больше и пятен на солнце,И звезда не влетает в оконце,И жена не глядит на Луну.Трудно спорить с испорченным веком:Человек быть устал человеком,И Отчизна у бесов в плену.Вслед им сыплются злые укоры,А они поднимаются в горы,Где огонь изначальный и лед.Забывая о жизни парадной,Я сижу под лозой винограднойИ старательно целю их влет.2Звезды, раздавленные под ногами,Люди, задавленные сапогамиПравящих монстров, – и всюду бес,Неотвратимый, словно ликбез.Бесы, тешащиеся пирушкой,Бесы, заигрывающие с побирушкой,Лики Господа для них легки —Но не у страха глаза велики!Я отчаянно переплываю реку,Пусть не завидуют имяреку,Пусть не радуются – я не лгу! —Знали б, что ждет их на том берегу!3Одежда бесов многим к лицу —И праведнику, и подлецу.Но слава Аллаху, я гол как сокол,Чтоб заслужить осиновый кол.Лучше уж праздно считать ворон,Чем видеть бесов со всех сторон.Лучше уж в нищете сгореть,Чем видеть бесов присно и впредь.Я знаю, что жизнь их – напрасный труд,Что все они однажды умрут —Одни – сегодня, другие – вчера,Последние лишь доживут до утра.Маленький сирота на площади большого города
Он еще помнитПро маленький свой аул.Он тянет руку к прохожим:А вдруг заметят,Ему-то всего и надо —Кусок хлеба.Он тянет руку так,Как будто карабкаетсяНа вершину горыИ пытается найти уступок,На который можно было быПоставить ногу,Чтобы сделать еще один шагК небесам.Дома его не ждут —Дома и нету,И матери нет,И отца,И даже Отчизны —Все в одночасьеКак-то рухнуло разом,А как плачет сердцеВ жизни без солнца,Каждый дурак, наверное, знает.Он пытается что-то напеватьПод палящим солнцем —Нищий и босоногий,Как сама правда.Жизнь,Опоясав ему саваном шею,Катится мимо,А ему лишь всего и надо —Хлеба кусокДа щепоть негромкого счастья,Да чтоб было небоИ чтобы была мама.Но никто бедолагуИ знать не хочет.И только другой сирота,Городской и сытый,Вытаскивает из карманаЗаплесневевшую булкуИ спрашивает грубо:– Будешь?– Буду, —Отвечает тотС жуткой и нежной улыбкой.И слезы текутИз непривычных к неправдеГлаз маленького аула,И слезы текутИз ко всему привычных глазБольшого города.