Страница 7 из 13
– А дедушка говорил, они только до Гомеля идут.
– Это обычные – до Гомеля. А наш – до Африки. Главное, его не пропустить.
Сочинский отбывает, тяжело виляя хвостом. На переезде поднимается шлагбаум, и усатая тётка уходит в свою будку пить чай, не выпуская из рук жёлтый флажок. Небо бледнеет – как будто его штрихуют белым мягким карандашом. На колено садится божья коровка. С улицы, где за заборами пионы, помидоры, брезентовый гамак и фантиком от ириски заложенная книжка, кому-то кричат: «Юлька, обедать, суп стынет!»
– Твоя бабушка.
– Да слышу я!
– Ну, так что, пойдём?
– Пойдём.
Они отлепляются от скамейки, обходят опасных коз, крапиву и канаву с остатками вчерашнего ливня.
– Не реви! Подумаешь – не успели. Завтра уедем.
– Честное октябрятское?
– Да чтоб мне не сойти с этого места!
У кромки асфальтовой дороги они оборачиваются. Красный дизель, перестукивая, медленно уходит на мост – через Днепр, через овраги, деревни, кукурузные поля, перелески и дальше, дальше – до самой Африки.
Секретная рыба
Рано утром вставать неохота. Под одеялом тепло, ухо прижимается к подушке, там немного щекотно и колко от вылезшего пера, сон внутри висит на ниточке, специальный июльский сон, тревожный и сладкий, но дедушка дует в другое ухо и говорит – пора, вставай, проспишь свою рыбу.
Юлька брыкается, сонная ниточка рвется, какие-то мягкие мятные шары улетают и лопаются в висках, она открывает глаза, вокруг серенько, зябко. Майка и шорты шершавые, кеды влажные, бутерброд невкусный. По утрам, целых пятнадцать минут, Юлька не любит дедушку.
Они долго идут. Сначала по дороге – и Юлька старательно переступает трещины в асфальте, потому что если наступить, это знают все, случится страшное, – потом через луг, мокрый, тяжелый, и ноги по колено в мурашках, дальше березы, высоченные, до самого неба, а внизу уже мутно-синяя, вся в тумане, река.
Дедушка знает тайное место – там не топко, желтый песок и три больших камня у самой воды.
– Сегодня тебе повезет, – говорит дедушка. – Помнишь, что самое главное?
– Тишина, – шепотом отвечает Юлька.
Она достает из железной банки дождевого червяка, плюет на него – это тоже дедушкин секрет, – насаживает на крючок, замахивается гибкой бамбуковой удочкой, леска блестит, червяк шлепается в воду, расходятся медленные круги, Юлька замирает, не отрывая взгляда от красно-белого поплавка, дедушкин красно-синий покачивается рядом.
Сначала она ненавидела эти ранние подъемы и то, что надо было сидеть тихо. Хотелось бегать, хотелось зарываться в песок и строить замок, спрашивать дедушку про то и про это, рассказывать про школу, про противную училку и хорошую училку, про подругу Соню и как они хотели уехать в Африку, про то, что все мальчишки дураки и зря их принимают в октябрята, про то, что мама работает не покладая ног и ключ от квартиры надо носить на шее, чтобы не потерялся, потому что Юлька же растяпа, все теряет, даже голову, мама постоянно говорит: «Юля, ну где твоя голова!», а она вроде бы на месте, но иногда нет, потому что в ней бывают такие звон и пустота…
Но дедушка сказал, что рыба любит тишину. Хотя какая рыбе разница – у нее под водой и так тихо, может, рыбе, наоборот, хочется вынырнуть из воды и посмотреть, кто там сидит на берегу, какие там стрекозы летают и чайки.
Еще дедушка сказал, что есть одна секретная рыба, про которую никто не знает.
И Юлька заранее обиделась. Подумала, что сейчас дедушка расскажет скучную сказку про золотую рыбку. Ладно, Дед Мороз, Юлька сама его видела однажды ночью, когда проснулась. Худой, маленький, бородатый, в красной хламиде, прятал под елкой блестящую коробку. Юлька тогда зажмурилась, чтобы не спугнуть, и нечаянно заснула. А утром нашла под елкой кукольный сервиз, о котором мечтала, и мама даже пила с ней чай из крошечных пластмассовых чашек, сидела в своем красном халате, улыбалась, и все было по-настоящему.
Или Пиковая Дама! Они с Соней вызывали ее по всем правилам, в темной ванной, поставили перед зеркалом свечу, налили духи в рюмку, положили карту с портретом Дамы и смотрели, смотрели в зеркало. Было очень страшно, и Соня вдруг пискнула, как мышь, свеча погасла, но перед этим, одну секунду, они видели в зеркале чье-то строгое лицо, честное октябрятское. Мама потом, правда, так рассердилась, что даже не ругалась, а только плакала и говорила: «Юля, где твоя голова, это же были “Клима”!» Взрослые постоянно огорчаются из-за всякой ерунды.
А в золотую рыбку не верят даже лопоухие детсадовцы!
Но дедушка сказал другое.
– Есть такая рыба, называется зеркальный карп. И если в него посмотреть, можно увидеть всё, что захочешь. И прошлое, и будущее, всё-всё.
– А ты сам в него когда-нибудь смотрел? – недоверчиво спросила Юлька.
– Нет, – признался дедушка. – А ты думаешь, почему я хожу на рыбалку?
И Юлька поверила в зеркального карпа. Каждое утро шла с дедушкой на камни ловить свою секретную рыбу. Но им ни разу не повезло. Были караси, окуни, какая-то блестящая мелочь, которую бабушка жарила на раскаленной сковороде целиком, до хрустящей корочки. А зеркального карпа не было.
Когда Юлька уезжала обратно в город, дедушка сказал:
– Ничего, следующим летом обязательно его поймаем.
Сначала Юлька ужасно ждала лето. Зеркальный карп приплывал в ее сны, большой, гладкий, серебристый. Потом вокруг все стало меняться так быстро, что она не успевала ничего понять и запомнить, дни пролистывались, как скучный учебник, и голова терялась постоянно. А перед каникулами мама сказала, что Юлька больше не будет ездить к тем дедушке и бабушке.
– Почему? – спросила Юлька.
– Потому что так сложились обстоятельства, – сказала мама. – И пожалуйста, не задавай никаких вопросов, хорошо?
– Почему? – спросила Юлька.
Мама хлопнула дверью, до вечера сидела на кухне, курила, и глаза у нее были красные и сердитые.
А лето было хорошее. Они вместе летали на море – и Юлька все высматривала в соленой теплой воде своего зеркального карпа, но видела только медуз и чужие пятки и локти. Бамбуковые удочки, камни, стрекозы, дедушка в смешной газетной шапке-кораблике, бабушкины ладони, пахнущие клубникой, – все потихоньку выцветало, как выцвел за лето синий нарядный сарафан.
Однажды зимой Юлька вернулась из школы. Мама в последнее время снова стала веселой, куда-то уходила по вечерам, целовала Юльку в макушку, говорила: «Делай уроки, ужинай и ложись спать, ладно? Ты же у меня взрослая, правда?» Юлька кивала и думала, что, когда тебе говорят о взрослости, ничем хорошим это никогда не кончается.
– Юлька, – сказала мама, – вымой руки на кухне. Там в ванне рыба плавает, не пугайся. Представляешь, сто лет не видела в магазине живых карпов, а тут так повезло. Два часа стояла в очереди, думала, не хватит. Приготовлю на ужин. И знаешь, к нам сегодня один человек придет, мой друг, давай договоримся, что ты будешь себя вести как взрослый человек. Юля! Ну, где твоя голова, я же с тобой разговариваю.
– У нас в ванне карп? – спросила Юлька.
– Ну да, зеркальный карп, я же говорю, повезло, они страшно дефицитные!
Юля прошла мимо мамы – мама что-то говорила про ужин и что надо будет найти ту красивую скатерть, – включила свет, закрыла дверь и села на краешек ванны. Карп еле заметно шевелил плавниками. Он был большой, гладкий, сонный. И ничего волшебного в нем не было. Никаких серебряных чешуек.
Юлька опустила руки в воду, потрогала скользкую спину.
– Все неправда, – сказала она. – Ты просто глупая рыба, обыкновенная глупая рыба.
Юлька вытерла руки и вышла в коридор, где мама сердилась и опять спрашивала, что происходит, и говорила, что сегодня у нее важный вечер и не надо все портить.