Второе дно

— Могу я чем-то еще помочь?

Я улыбнулась одними уголками губ.

— Благодарю вас, мистер Лат. Вы поистине незаменимы.

Тао чуть склонил голову и удалился. Я молча смотрела ему в спину — а он вдруг остановился и обернулся, вопросительно вскинув брови, словно мог почувствовать мой взгляд.

Мне не оставалось ничего, кроме как послать ему еще одну сияющую улыбку и демонстративно занять свое место за столом. Тогда Тао замер на мгновение — и все-таки скрылся за поворотом.

А я осталась сидеть с подозрительным ощущением, будто только усложнила все, что могла.

У моего мрачного вида был один большой плюс: все гости, едва ступив в гостиную, проникались нужным настроем. Я сидела лицом ко входу, и огонек свечи передо мной трепетал от дыхания, наполняя сумеречную комнату танцующими тенями. С каждым гостем, севшим за стол, теней становилось все больше, и женщины тревожно озирались, словно за их спиной мог оказаться озлобленный призрак. Мистер Анги сохранял внешнюю невозмутимость, но чувствовалось, что и ему здорово не по себе. Он выбрал место по диагонали от меня, и на стул опускался с таким видом, словно подозревал, что туда кто-то подложил канцелярскую кнопку, и не одну.

Я мысленно поставила себе десять из десяти за атмосферу и заговорила чужим голосом, слишком низким и глухим:

— Положите руки на стол, господа. Коснитесь ладони соседа мизинцем, — велела я и подала пример. Мистер Кантуэлл заметно вздрогнул, когда я притронулась к его левой руке; Его Светлость и вовсе отдернул на мгновение ладонь, прежде чем напомнить себе, что он лорд и мужчина.

Пальцы у меня были холодными. Слишком холодными для жаркого летнего дня. Я даже пожалела, что мистер Анги сел так далеко — такой эффект пропадает!

— Кого вы желаете услышать? — спросила я, убедившись, что все соединили руки, как велено, и стол утратил устойчивость. — Чей дух желаете призвать сюда?

Мужчины переглянулись, безмолвно оставляя выбор за леди. Они уже явно жалели, что согласились прийти и составить компанию.

— Сэра Дамиана Райса? — с неуверенным смешком предложила леди Изабель, видя, что никто не готов рискнуть и сделать выбор.

— Как пожелаете, — смиренно согласилась я.

Если представить, с какой частотой в наше время проводятся спиритические сеансы и кого, как правило, вспоминают первым, когда не могут выбрать достойного мертвеца, то покойный классик и знаменитый критик вайтонской литературы Серебряного века, пожалуй, вовсе не появлялся на небесах. Был слишком занят, мотаясь по вызовам.

К счастью, от меня никто и не ждал, что сэр Дамиан Райс появится посреди гостиной, и я просто зашептала его имя, все быстрее и громче, пока зов не слился в единый крик. Тогда я умолкла, и в звенящей тишине стало слышно, как в камине с надрывом воет ветер.

А деревянный круг-бегунок вдруг с шорохом сам собой встал в центр спиритической доски, заставив всех вздрогнуть так, что расшатанный стол едва ощутимо подскочил на месте. Огоньки свечей опасно затрепетали, и по стенам заплясали темно-серые силуэты, которые отчего-то не были похожи ни на одного из присутствующих.

— Сэр Дамиан Райс, — тихо позвала я, — вы здесь?

Деревянный бегунок остался недвижим. Мистер Кантуэлл с недоумением покосился на меня, но тотчас отвлекся на побледневшую леди Изабель. Его Светлость озадаченно нахмурился, и его супруга тотчас подняла на него взгляд, безо всякой мистики и колдовства уловив изменившееся настроение человека, с которым провела почти всю жизнь. Мистер Анги, напряженно наблюдавший за спиритической доской, заметно расслабил плечи и откинулся на спинку стула.

В то же мгновение бегунок рывком переместился, закрыв собой слово «да». Порыв ветра взметнул занавески на закрытом окне и взмыл в каминную трубу, не замедлившую отозваться страдальческим стоном.

Мистер Анги подскочил, как ужаленный. Его Светлость выругался от неожиданности и был вынужден принести извинения присутствующим. Это позволило мистеру Кантуэллу сохранить достоинство, потому как все внимание было обращено на губернатора, и никто не заметил, что почетный гость сравнялся цветом с перепуганной леди Изабель.

— Станете ли вы честно и открыто отвечать на наши вопросы, сэр Дамиан Райс? — так же тихо спросила я.

Деревянный бегунок сам собой подпрыгнул на доске, отстучав на ней зловещую чечетку, и резко переметнулся через центр стола в противоположную сторону, безапелляционно улегшись на категорическое «нет».

У меня еще альциона не ужинала.

— В таком случае мы благодарим тебя, сэр Дамиан Райс, и более не смеем отвлекать тебя от вечного покоя, — постановила я.

Все смотрели на бегунок, как зачарованные, и оттого прозрачная газовая занавесь, взметнувшаяся от сквозняка, задев плечо леди Изабель, исторгла из нее испуганный взвизг. А бегунок остался лежать на своем месте как ни в чем не бывало.

— Это было… жутковато, — дипломатично заметил Его Светлость, убедившись, что никакие злокозненные занавески не угрожают ни Изабель, ни Ее Светлости. — Пожалуй, я бы ограничился этим на сегодня. Разве что… утолите мое любопытство, мисс Блайт: что будет, если вы позовете живого человека?

Мистер Кантуэлл дернул уголками губ. У меня не осталось вопросов о том, кто надоумил Его Светлость заинтересоваться именно этим аспектом спиритических сеансов.

На языке у меня вертелось предсказуемое: «Зависит от того, насколько этот человек далеко и хороший ли у него слух», — но ждали от меня отнюдь не безжалостной правды.

— Вместо него придет его тень, — без промедления отозвалась я. — Все его демоны, темные стороны и тайны. Разумеется, призвать таким образом благочестивого и безупречно доброго человека не выйдет вовсе.

— Боюсь, такие люди существуют лишь в воображении проповедников, — заметил мистер Кантуэлл. — Любого рано или поздно посещают искушения и темные мысли. Доброго человека отличает лишь то, что он сильнее и выше этого.

Леди Изабель потупилась. Ее личное искушение все еще медлило, так и не убрав руку от ее ладони, и с каждой секундой все больше расшатывало ее уверенность в собственной доброте и благочестии. Причем сам мистер Кантуэлл, казалось, ничего не замечал, сосредоточившись на разговоре. И я не стала разочаровывать его и тянуть время.

— Вы действительно так считаете? — я изогнула брови, натянув на лицо самую вежливую и верноподданническую улыбку из всего арсенала. — Неужели вы бы и Его Величество заподозрили бы в темных сторонах?

Лицо Его Светлости тотчас застыло такой же нейтрально-вежливой гримасой. Вслух губернатор никогда не сказал бы ничего подобного, но он провел слишком много времени в компании действующих политиков, чтобы верить в их непогрешимость. Но на защите чести августейшей особы стоял безжалостный и нерассуждающий закон о королевском достоинстве, и потому на мой вопрос можно было ответить всего одним способом.

— Боюсь, это один из тех вопросов, на которые не существует однозначного ответа, — уклончиво произнес Его Светлость, явно опасаясь, что радикально настроенный гость выскажет какую-нибудь идею, из-за которой придется отказать ему от дома. — Не станете же вы пытаться вызвать Его Величество?

— О, разумеется, нет, — демонстративно стушевалась я, уступая ведущую роль мистеру Кантуэллу.

И он не подкачал.

— Да, пожалуй, не стоит даже и пытаться вызвать Его Величество, — вынужденно согласился он и тотчас просиял, словно от удачной идеи. — А если попробовать позвать Его Высочество? Полагаю, сам он счел бы эту затею весьма забавной и ни в коем случае не стал бы возражать.

Эта идея тоже не вызвала у губернатора должного восторга, но, по всей видимости, Его Светлость уже слышал о давней дружбе мистера Кантуэлла с принцем, и возражений не последовало. Мистер Анги пытался просверлить во мне дырку взглядом, но я уже была натренирована Тао и Кристианом, и потому не стала прерывать спектакль.

— Боюсь, живого человека вызвать будет сложнее, — подпустив в голос сомнений, призналась я. — Не сохранилось ли у вас какой-нибудь вещи принца, мистер Кантуэлл?