Неделимый (ЛП)

Она была нахальной женщиной, Сьюзен должна была признать, но в каком-то смысле она была согласна с Еленой. Единственной причиной, по которой девушка воздержалась от предъявления индивидуальных обвинений, было воспоминание о предосторожностях Бриджит, чтобы не упустить из виду самое важное. Ее отец был относительно здоров. К тому же, Джим прекрасно выздоравливал с помощью физиотерапии, и он, наконец, вернулся на свой байк в первый раз две недели назад. Теперь он ездил, как дьявол, и Сьюзен почувствовала облегчение, потому что Джим был на грани глубокой депрессии к тому времени, когда ему снова разрешили ехать.

Сьюзен, которая готовила ребрышки для барбекю, погрузилась в свои мысли, рассеянно наблюдая за происходящим вокруг. Было так много вещей, чтобы отпраздновать. Здоровье отца — хотя он все еще страдал. Кроме того, клуб Джима посадил своих врагов за решетку. Она все еще не знала, во что ввязался Джим, и полагала, что это было не совсем законно, иначе он сказал бы ей, но с тех пор, как Уэйд был ранен, не было никакого возмездия или инцидента.

Что касается Эрика и его семьи, сын напарника только что получил свою первую пятерку за тест, и они повесили документ в рамку на стене в его комнате как напоминание о том, на что он был способен, когда боролся с дислексией. Дэвид также работал над своим гневом с терапевтом и, казалось, очень хорошо приспособился.

Как Эрик и ожидал, как только были представлены все доказательства и против больницы выдвинуты обвинения в преступной халатности и злоупотреблении медицинскими услугами, они поспешили урегулировать дело во внесудебном порядке, стараясь избежать как можно большей негативной огласки. Не обошлось без дыма, все административные директора подали в отставку и были заменены, как только восемь миллионов были выплачены.

Сьюзен была напряжена. Она понятия не имела, что делать с такими деньгами, но со временем нашла выход. Девушка заплатила за учебу, уволилась с работы и поступила в медицинский колледж на дневное обучение. Теперь она ждала начало своей стажировки через шесть месяцев или около того, и никто не смотрел на нее без огромного уважения. В конце концов, именно она открыла общественности глаза на жестокое обращение с отцом.

Несколько других пациентов и их семей тоже подали иски. Больница была почти банкротом. Сьюзен пожертвовала один миллион на полное расследование и аудит учреждения, раскрыв ряд других проблем, включая кражу сотрудниками наркотиков для личного использования и продажи на улице. Еще миллион ушел на исследование состояния отца, которое теперь привлекло внимание национальных средств массовой информации. Она заменила байк Джима… снова. Он все еще был расстроен потерей своего последнего, но это было еще одно обновление, и Сьюзен занималась этим уже дважды.

Она также купила новую машину и новый гардероб — то, о чем всегда мечтала. Однако, вот до какой степени она была расточительной. Сьюзен вложила большую часть денег с помощью финансового консультанта, и они уже приносили доход. Остальное она хранила на сберегательном счете, чтобы оплатить свадьбу с Джимом и их медовый месяц на Багамах. Он сделал ей предложение три недели назад.

Сьюзен также использовала деньги для оплаты собственного медицинского обслуживания, а также наблюдения за будущим ребенком. Через три дня после предложения Джима она поняла, что у нее задержка месячных, и обнаружила, что беременна. Что было для нее шоком, и она боялась стать матерью, тем более что пример, который ей подавали, был, вероятно, самым плохим из возможных. Тем не менее, она также была рада стать лучше, чем ее собственная мать. С такими людьми, как Бриджит и Елена, своими друзьями, у нее была поддержка, в которой Сьюзен нуждалась, чтобы сделать все правильно для своего ребенка, и деньги в банке обеспечили бы светлое будущее для малыша.

Она никогда не могла примириться с матерью или сестрой, но слышала, что Эмма, наконец-то, оставила мужа и обратилась за консультацией к специалисту, а также, возможно, планировала пойти в колледж. Сьюзен надеялась, что однажды Эмма придет в себя и они станут настоящими сестрами. Она была готова терпеливо ждать, пока младшая сестра возьмет себя в руки. Однако Сьюзен сомневалась, что ее мать, которая впала в депрессию и начала пить, когда-либо заговорит с кем-то из них снова.

Это было нормально. Сьюзен стало жаль мать, но было и справедливо, так как женщина не заботилась ни о ком, кроме себя. К тому же у Сьюзен была семья. Клуб приветствовал ее с распростертыми объятиями, и Боксер, Вилли и пара других парней начали трястись над ней, как старшие братья, которые дразнили девушку и все время попадали в неприятности.

— Джим! — она закричала, прерывая какой-то веселый разговор.

— Да, дорогая? — его голос был полон радости и удовлетворения.

Сьюзен улыбнулась.

— Ты должен пойти зажечь гриль, и Эрик может сделать это, чтобы вы двое могли сделать свою работу, прежде чем остальные не исчезли без следа. Я умираю от голода.

Джим мгновенно оказался у нее за спиной, обнял девушку за талию и погладил живот, который почти не выпирал.

— Я знаю кое-что, что утолит твой голод, — прорычал он ей в ухо, покусывая мочку.

Она с улыбкой оттолкнула его, прежде чем обернуться и обнять за шею.

— Ты не оторвешь меня от первой вечеринки, которую я когда-либо устраивала. Оставь это на десерт.

Джим покачал бровями, крепко поцеловал ее и направился на задний двор. Эрик подошел и взял у Сьюзен блюдо, доверху наполненное мясом, и последовал за Джимом. Бриджит покачала головой, когда Эрик шлепнул Елену по заднице.

— Меня тошнит от вас двоих!

— Просто жди. Твой день придет, и тогда мы все заткнем рот тебе и твоему любовнику, — сказала ей Елена.

Сьюзен в этом сомневалась. Она не думала, что когда-нибудь сможет пресытиться любовью. Кроме того, у нее были планы на Бриджит. Они с Боксером встретятся лицом к лицу на ее свадьбе, и это будет мгновенная химия. Как однажды сказала Бриджит, у нее просто было чутье на такие вещи.