Страница 54 из 60
Слабым взмахом руки аятолла дал понять, что отпускает посетителей.
Снаружи, уже стоя на лестнице, ведущей в здание парламента, Римо спросил Чиуна:
- Зачем ты поклонился этой старой развалине?
- В дань уважения.
- Так ты его уважаешь?
- Ровно настолько, чтобы успеть плюнуть имаму в чай, - пожал плечами Чиун и, пока Римо смеялся, обернулся к генералу Мефки: - Я ищу торговца коврами по имени Масуд. Может быть, вы о таком слышали?
- Конечно. Пройдите две улицы на север, потом сверните направо. Но разве вы не торопитесь, чтобы помешать высадке изменников?
- Времени еще достаточно, - отозвался Чиун. - Пойдем, Римо.
Они двинулись по улице, проходя мимо мечетей с голубыми куполами, под заунывные крики муэдзинов, созывавших верующих на дневную молитву.
- Я знаю, что ты задумал, - заявил Римо.
- Неужели?
- Угу. Мы идем за гвоздем. Ты считаешь, что если этот гвоздь преподнести крестоносцам в качестве подарка, они растеряются - ведь им не за что будет сражаться.
- Да, когда мы закончим с остальным.
- То есть как это?
- Сначала я покажу тебе, как нужно покупать персидские ковры, загадочно ответил Чиун.
Мягкими неслышными шагами Мастер Синанджу вошел в магазин торговца коврами Масуда Аттаи.
- Как вы уже заметили, у меня множество превосходного товара, - сказал Масуд, приветствуя покупателей.
- Хочу показать сыну, как правильно выбрать персидский ковер, - сказал Чиун. - Смотри внимательно, Римо.
Он подошел к высившейся в углу стопке ковров.
- Чтобы понять, не сгнила ли ткань, нужно сделать вот так, - объявил Мастер Синанджу, взяв ковер за угол, и неожиданно резко дернул на себя. Ворсистая ткань резко хлопнула у него в руках.
- Понятно, - сказал Римо. - Этот звук означает, что ковер в отличном состоянии, верно?
- Да он насквозь прогнил! - воскликнул Чиун, подступая к хозяину лавки.
- Вы дернули слишком сильно! - парировал тот. - Попробуйте вот этот, превосходная ткань!
Масуд Аттаи снял со стены ковер для молитв и, сгибаясь под его тяжестью, развернул перед Чиуном.
Мастер Синанджу забрал у него ковер, как будто тот был не тяжелее носового платка. Внимательно осмотрев ворс, он растер на ковре плевок и поднес ткань к носу.
- Отбеливатель! - с отвращением проговорил он.
- Все современные ковры отбеливают, - ответил Масуд.
Чиун бросил ковер на пол.
- Я ищу не подстилку для ослика, а настоящую персидскую работу. Покажите мне самый лучший ковер.
- Понимаю, - отозвался Масуд Аттаи и исчез за занавеской, откуда вскоре вынес тяжелый голубой сверток.
- Это "ладик" - восхитительная вещь. Обратите внимание на повторяющийся узор из тюльпанов. И только ради вас отдаю всего за пять тысяч риалов, - сказал Масуд, расстилая ковер на полу.
Пока Чиун осматривал товар, Римо окинул лавку внимательным взглядом. На стене он заметил обтянутый крепом портрет аятоллы Хомейни, а над ним тускло поблескивающую шляпку огромного гвоздя, к которому портрет был прикреплен ветхой бечевкой.
Обернувшись к Мастеру Синанджу, Римо заметил, что тот присел на корточки и кудахчет, изучая рисунок лежащей перед ним ткани.
- Неужели это ваш лучший товар? - спросил Чиун. - Какие тусклые цвета. Этот ковер словно... неживой.
Масуд Аттаи всплеснул руками.
- Вы действительно блестящий знаток! Я должен был понять это с самого начала! Это и вправду лучшая вещь в моем магазине, но, как и все ковры сейчас, он соткан из "табачи", шерсти с бойни. Вы правы, этому ковру не хватает искры жизни. Какая проницательность! Так вы его купите?
- Нет, - отрезал Чиун, поднимаясь на ноги.
- Во всем Иране не ткут сейчас ковров, лучше, чем этот, вы не найдете. То, что вы ищите, можно раздобыть только в музее или у частного коллекционера, а не у простого торговца, как я.
- Я в высшей степени оскорблен!
- Прошу прощения, но времена изменились...
- Тем не менее, вы можете загладить свою вину, - продолжал Чиун.
- Скажите - как?!
- Мне нужен вон тот гвоздь.
Масуд Аттаи взглянул в сторону портрета аятоллы и беспомощно развел руками.
- Не могу - это единственный гвоздь у меня в доме. Знаете, теперь это большая редкость.
- Обещаю достать вам другой, который точно никогда не потеряется.
Масуд Аттаи задумался.
- Хорошо, - наконец согласился он.
Мастер Синанджу подошел к портрету и отвязал удерживавшую его бечевку. Взявшись за шляпку двумя пальцами, он осторожно потянул гвоздь на себя. Деревянная стена скрипнула, и Чиун бросил свою добычу Римо.
Затем Чиун аккуратно поднял изображение Хомейни с пола и ударом пальца между глаз намертво пригвоздил портрет к стене.
Масуд Аттаи взвизгнул и разразился причитаниями, призывая Аллаха отомстить за святотатство.
- В следующий раз не пытайтесь продать мне сгнивший ковер! - бросил ему Чиун, выходя из лавки.
Поспешивший за ним Римо заметил:
- Судя по всему, теперь все не так, как в былые времена.
- Да, следовало догадаться об этом раньше. Мусульмане разорили прекрасную Персию.
- А я думал, что эта страна всегда была мусульманской.
- Нет, эту религию принесли с собой захватчики-арабы, и Дом Синанджу перестал работать на Персию. Как печально. Мне будет больно писать о нашем путешествии в летописи.
- Что ж, но сейчас ты расстроишься еще больше, - проговорил Римо, показывая Чиуну добытый ими трофей. - Взгляни-ка сюда.
Чиун взял гвоздь в руки - он был такой громадный, что скорее напоминал железнодорожный костыль. Металл давно уже покрылся ржавчиной, но все же сбоку можно было различить выбитую надпись: "Сделано в Японии".
Глава 24
Преподобный-Генерал Элдон Слаггард спустился в трюм "Морского Гаргантюа", чтобы обратиться к своему войску. Они уже вошли в Ормузский пролив, который, как надеялся Слаггард, вскоре получит имя его бывшей жены Гризельды.
Когда Преподобный-Генерал вошел в огромное помещение трюма, сердце его учащенно забилось. Там, где обычно плескалась нефть-сырец, теперь застыли в ожидании стройные ряды солдат в расшитых крестами балахонах. Они были готовы на все - Элдон Слаггард видел это по устремленным на него горящим глазам.