Подарить жизнь

Марик Лернер

Подарить жизнь

Пролог

Высматривающий из Столицы

Фем Цур

Фем Цур удивленно пожал плечами. Происходило нечто странное, и лучше было бы найти этому объяснение.

Собственно, приставка «фем», сообщающая об его аристократическом прошлом, употребляться в этом разговоре не должна. Теоретически члены Ордена Солнца равноправны, и происхождение роли не играет. Практически же у каждого, получившего в детстве военное образование, были гораздо более высокие шансы продвинуться по иерархической лестнице.

Цур, второй сын, не имеющий права на наследование земли и поэтому ставший охранником Храма Солнца, считался жрецом и терял право на соответствующие положению фема привилегии, несмотря на то, что члены Ордена обладали правом носить оружие и применять его. И не стеснялись своими возможностями пользоваться.

В истории империи они сыграли немалую роль – носители желтого солнечного диска на синем плаще. Немногие смельчаки решались выступать против них. Но, как бы то ни было, назвать в разговоре человека фемом – означало просто проявить вежливость. А в беседе между почти равноправными, хотя и служащими пор разным ведомствам – проявить вежливость подчеркнутую.

– Я не понимаю, – сознался Цур, не дождавшись пояснений.

– Вам и не надо ничего понимать, – раздраженно отрезал сидящий напротив Талмат. Меньше всего ему сейчас хотелось пускаться в разъяснения – за отсутствием таковых. Двадцать лет службы в качестве Высматривающего давно отучили задавать лишние вопросы. Талмат сумел столь высоко подняться по служебной лестнице именно потому, что научился ловить желания начальства на лету и самостоятельно разбираться в мотивах поступков вышестоящих жрецов.

Это не означало, что он может нарушить приказ, но давало возможность уйти из-под удара в тех неприятных случаях, когда сверху решали все переиграть, не отменяя первоначальных указаний, но сообразуясь с политикой или внутренними делами Храма. Исполнители в любой миг могли плохо кончить, и поэтому требовалось соображать, что, собственно, происходит.

Благодаря своей замечательной непотопляемости Талмат заслужил прозвище «Везунчик», и только он один знал, что удача здесь ни при чем. Он всегда старался обнаружить тайные мотивы в действиях окружающих и преуспел в этом, научившись неторопливо подниматься все выше и выше в иерархии Высматривающих. Чин тысяцкого заслужил без особых трудов и теперь работал над внедрением своих людей в окружение фема Косты. Но вдруг последовал вызов на очень высокий уровень и невразумительный приказ.

Прекрасный разведчик, имеющий за спиной двадцать с лишним лет работы, он подозревал какую-то сложную интригу, но добраться до ее сути пока не мог. Всему свое время. Будет еще возможность пообщаться и близко понаблюдать подследственного. Одно ясно, человека его уровня не стали бы отрывать от важного дела ради безделицы. Что-то в этом чувствовалось не слишком хорошее. Послали бы письмо Цуру из канцелярии Центрального Храма с приказом доставить лекаря по назначению – и никаких забот. Но нет. Перемудрили.

– Я не пытаюсь обвинить вас в нерадивости и плохом выполнении должностных обязанностей. Меня интересует один конкретный человек. Излагайте.

– Со всей ответственностью заявляю, – осторожно произнес Цур после паузы, – что никаких проявлений магии за ним не замечено. Мы внимательно отслеживаем всех более или менее заметных лекарей, работающих по лицензиям в городе. Э… ситуация под постоянным контролем. Все надлежащие обряды лекарь выполняет правильно и в срок.

Талмат демонстративно поморщился:

– Честно? Такой весь из себя правильный, без пятнышка.

– Вы не хуже меня знаете, – тщательно подбирая слова, заявил Цур, – лекарь не может работать и хоть чего-нибудь не нарушать. Слишком расплывчаты правила, записанные в лицензии.

Талмат кивнул, соглашаясь. В сущности, так и было задумано изначально. Любого при необходимости можно взять за шкирку и отправить на костер. Было бы желание. Поэтому явно нарушать закон рисковали не часто. Слишком быстро становилось известно в городе о хирургическом вмешательстве высокого уровня и магических действиях. Весь вопрос в том, что называть мастерством. Список разрешенных операций по определению не мог быть полным. А что не запрещено, то, в принципе, разрешено. Хирурги не могли не работать на грани, однако при этом проверить их действия чаще всего было некому. Скажет – аппендицит или еще какая хрень. А выяснить точно, не вранье ли это, нет возможности.

– А в деревне?

– А вот там все бывает, – поморщился Цур. – И магия возможна. Любое большое поместье – закрытый мир, и посторонним туда доступа нет. Иногда всплывают крайне неприятные вещи, как три года назад. С жертвоприношениями и пролитием крови. Тогда провели самую настоящую карательную экспедицию.

– Фем Харавои?

– Именно. Нам пришлось истребить весь род, хотя четких доказательств причастности детей к совершенным злодеяниям Высматривающие не нашли.

– Закон есть закон, – пробормотал Талмат.

– Так вот… Подавляющее большинство лекарей относятся, скорее, к категории не способных ни на что серьезное. Экзамены сдать не смогли, или Храм не посчитал нужным оставить их в рядах жрецов-здравоохранителей. Что как бы намекает на уровень знаний данных представителей искусства врачевания. На всех опытных лекарей не напасешься, обойдутся знахарем. Или целителем. Беднякам тоже иногда помощь нужна. В нашей провинции вместо профессиональных специалистов преобладает сброд, среди которого множество шарлатанов.

– Вы думаете, в центре Империи иначе? – с ощутимой иронией в голосе спросил Талмат.

– Надеялся. Ну да вам лучше знать. В некоторых отношениях политика Храма не представляется мне правильной. Нужно обучать способных, а не только наделенных яркими дарованиями. Впрочем, это не наш уровень, а приказы я выполняю. Но в результате эпидемии и желудочные заболевания в провинции не прекращаются. Вода у нас в реке не очень хорошая. Все, живущие выше по течению, сливают в русло помои.

– Ничего удивительного. Знакомое дело.

– Совершенно верно. Тысячи знахарей и знахарок пользуются человеческими несчастьем и темнотой. Настоящих лекарей, знающих хотя бы кое-что, мало. Нужда в них постоянная. В основном лечат травами и используют кое-какие поверхностные знания. Что там аптекари продают… – Цур махнул рукой и криво усмехнулся. – Ожидать от них серьезных операций… Хм… Однако есть в Серкане и трое квалифицированных лекарей, не относящихся к Храму.

– Один – интересующий меня.

– Да. Он-то экзамены сдал и своего учителя назвал – Тудор из Карунаса.

Талмат вопросительно поднял бровь.

– Бесполезно пытаться выяснять подробности биографии Тудора. Насколько я помню, он умер больше тридцати лет назад. Это достоверно. И наличие ученика – тоже. Еще тогда проверяли, при выдаче лицензии. Ко всему прочему, во время чумы столько народа умерло, – Цур страдальчески скривился. – Вот интересующего вас лекаря с удовольствием взяли бы в жрецы, очень высокий уровень знаний, но он сам отказался. Якобы не хочет жить по обетам послушания. Сам себе голова.

– Такое тоже случается.

Цур помялся и продолжил:

– У меня такое впечатление, что он знает больше наших здравоохранителей из Храма. Причем неизвестно, из каких источников. Было несколько больных, которых не могли излечить, а он справился. Один случай – вопиющий. Привезли с юга молодого человека с явными признаками одержимости. Хотели его даже… – жрец выразительно провел рукой по горлу, – …во избежание. А лекарь доказал – недостаток йода. И спас человека. Вернул в нормальное состояние. Больной, от которого все отказались, поправился в кратчайшие сроки.

Про заметно выросшую после этого случая величину гонораров, поступающих от страждущих, он докладывать не стал. Какой дурак будет делиться с Высматривающим небольшим дополнительным источником дохода? Но попробовал бы лекарь не поделиться с Цуром! Взяткой жрец это искреннее не считал. Вполне нормально проявлять к вышестоящим уважение, регулярно поднося подарки. Ничего нового для любого жителя благословленной Солнцем Империи. А найдутся какие-то действительно серьезные нарушения, так ему это все равно не поможет. Цур свои обязанности не забывает. Но здесь все действительно чисто. Хороший профессионал, достойный звания Мастера. И все.