Страница 7 из 17
Я проверила еще пару комнат, но безуспешно. Последней была спальня Анны – то еще запретное местечко. Всем, кто направлялся наверх, Анна неизменно кричала: «Только не смейте перепихиваться в моей постели!» Но она же не запрещала какому-нибудь пьянчуге свернуться на этой самой кровати калачиком и отключиться (а я подозревала, что с Итаном именно это и произошло).
Я взялась за ручку и повернула ее. Внутри было темно. Откуда-то из глубины слышались звуки. Звуки страстного секса.
– Боже, прошу прощения, – пробормотала я и залилась краской, осознав, что тут происходит.
Луч света упал на сплетение полуголых тел. Из-за растрепанных волос Анны вынырнуло лицо Итана. Ну да, ей-то тут перепихиваться можно. Это же ее постель. Логично, ничего не скажешь. Я развернулась и ушла.
На. Первом же. Свидании.
На. Первом же. Свидании.
– На. Первом же. Свидании.
– Понимаю, солнышко, – успокаивающим голосом проворковала Лотти, ласково гладя меня по голове. Они с Эмбер сели в такси вместе со мной.
– Отвезите нас на Давлэндс-Хилл. На самую вершину, – попросила она водителя.
Он резко обернулся, явно желая возразить:
– А не поздновато ли?
– Мы уже взрослые девочки. Везите.
Я тупо уставилась в окно на проносящиеся мимо мрачные пейзажи. Сознание мигом заполнилось жуткими мыслями, а следом за ними пришли и другие – еще похлеще.
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
От тебя парни уходят еще до конца свидания!
ПЛОХАЯ МЫСЛЬ
А все потому, что ты страшная, глупая
и мерзкая и у тебя никогда в жизни не будет
отношений!
МЫСЛЬ ХУЖЕ НЕКУДА
Он сразу понял, что ты больная на голову.
И попросту воспользовался тобой, чтобы попасть
на вечеринку и познакомиться с нормальными
девчонками.
Я не заметила, как Эмбер гладит меня по руке, не видела участия в ее взгляде. Не заметила и того, как Лотти заплатила водителю и вытащила меня из машины на колючую траву. Пришла в себя я только тогда, когда меня усадили на скамейку с видом на город и предложили сигарету.
– Нет, спасибо, я не курю.
– Сегодня можно, – сказала Лотти и сунула сигарету мне в рот.
– Я даже не знаю, как это делается!
– Гадость та еще, знаю. Думаю, с понедельника брошу.
Я подалась вперед, к Лотти, и она зажгла сигарету, а потом я затянулась так сильно, как только могла. Меня тут же скрутил приступ кашля.
– Ка-ка-я га-дость! – процедила я.
– Я же говорила.
– Зато теперь я чувствую себя как-то… драматичнее, что ли. Наверное, это даже хорошо?
Эмбер рассмеялась, но ее тоже разобрал кашель. Она сплюнула и стала судорожно откашливаться, а я откинулась на спинку скамейки, чувствуя смутную радость от того, что сумела насмешить свою потенциальную подругу.
Вид отсюда открывался потрясающий. Город простирался внизу, точно океан желтых и красных огней. Эта красота завораживала, несмотря на пронзительный холод. Тревога внутри постепенно растворилась, точно конфетка на языке. Картина, представшая перед нами, была огромна, она была точно Голиаф против моих ничтожных тревог, которые тут же боязливо попрятались по норам.
Лотти принялась хлопать Эмбер по спине, пока кашель наконец не стих.
– Спасибо вам, – начала я, глядя прямо перед собой, во мрак. – Спасибо за то, что… увезли оттуда, помогли отвлечься от всего этого.
Лотти отняла сигарету от губ, и я охотно последовала ее примеру.
– Ой, да не за что, – пожав плечами, сказала она. – На твоем месте я бы сразу оттуда сбежала.
– Да и вообще, вечеринка была отвратная, – присоединилась к ней Эмбер. – У меня все время было такое чувство, будто я какой-то бракованный товар на конвейерной ленте! Иначе почему все парни меня игнорируют?
– Лучше уж пусть игнорируют, чем заманивают на свидание, чтобы только напиться, унизить тебя и совокупиться с кем-нибудь другим, – заметила я.
Эмбер поморщилась.
– Твоя правда… Как ты сказала? «Совокупиться»?
– Это старинное слово. Звучит забавнее, чем «перепихиваться», не так странно, как «заниматься любовью», и не так грубо, как «трахаться».
Эмбер кивнула.
– Согласна.
– Я посмотрела кучу старых фильмов… И поверь, в те времена люди разговаривали куда вежливее.
Мой телефон вдруг завибрировал как безумный. Я начала судорожно копаться в сумочке.
– НЕ БЕРИ ТРУБКУ! – хором приказали мне девчонки.
– Почему?
– Это наверняка он! – воскликнула Лотти. – С извинениями.
– Точнее, с наглой ложью!
– Ага, настоящий манипулятор!
– Прости, пожалуйста, мы с ней совершенно случайно склеились ртами! – пробасила Эмбер, передразнивая низкий мальчишеский голос.
– У меня к тебе вспыхнули чувства, и я сперва испугался, зато теперь понял, как ты мне дорога! – присоединилась к ней Лотти.
– Вот чума! – воскликнула я. – Вы, что ли, составили на пару целый словарь оправданий для парней?
– Как-как ты сказала? Чума? А ты точно из этого столетия? – в шутку уточнила Эмбер.
Лотти, зажатая между нами, обняла нас за плечи и заговорила, глядя на панораму города:
– Можно подумать, что в нас с Эмбер говорит обида, но это не так. Мы просто реалистки, вот и все. Когда речь заходит о парнях…
– …и о том, какие они сволочи, – завершила Эмбер.
Лотти погладила ее по руке:
– Мы познакомились на паре по рисованию. Она тогда как раз страдала по одному козлу из футбольной команды. И мы вместе нарисовали сцену его драматичной гибели!
– А что он такого натворил? – спросила я.
– Продинамил меня, – ответила Эмбер.
Волна рыжих волос упала ей на лицо.
– Какой кошмар! Я думала, в реальной жизни такого не бывает…
– В моей – бывает.
– Да ладно тебе, могло быть и хуже, – сказала Лотти. – Вот как у меня, например. Со мной парни только «совокупляются», а потом сразу теряют ко мне интерес. Обычно это происходит, когда они понимают, что я умнее их.
Лотти и впрямь была умнее. И говорила об этом без самодовольства, а искренне. Она была смышленее всех, кого я знала. В начальной школе она ходила на дополнительные занятия повышенной сложности, которые проводила сама директриса, а все для того, чтобы стать «академически подкованной». Она читала учебники просто забавы ради. И непременно должна была поступить в Кембридж! Пускай этого ждать еще целых два года.
Над скамейкой повисла печальная тишина. Мой телефон снова завибрировал. Мы дружно его проигнорировали. Я увидела вдалеке крошечные огоньки фар – какая-то машина медленно покидала наш городок под покровом ночи. Как бы мне хотелось сейчас в ней оказаться, как бы хотелось ускользнуть от разочарований!
Я вновь задумалась о сегодняшнем вечере, о том, как он должен был сложиться. Мое первое в жизни свидание… Первый шаг в мир нормальности. Мне ведь просто хотелось стать такой же, как все остальные, – только и всего. А закончилось все хуже, чем можно было представить – даже человеку с больной фантазией.
– Девочки, слушайте… – наконец сказала я.
– Ну-ну?
– Это все… потому что я страшная?
– Не говори ерунды! – возмутилась Лотти. – Вовсе ты не страшная!
– Я же вижу. Я Луиза, а все кругом – сплошные Тельмы![7] – воскликнула я и драматично швырнула недокуренную сигарету в грязь.
– Я бы не назвала Сьюзан Сарандон[8] уродиной, – заметила Лотти.
– Ну тогда я Джейн Эйр!
– Джейн тоже была не уродиной, а простушкой, – сообщила мне Мисс Скоро в Кембридж.
– Ну тогда я человек-слон![9]
– Начнем с того, что он был мужчиной, – заметила Эмбер.
– Так нечестно! Двое против одной! – воскликнула я.
Их хохот пронзил густую тьму.
– Да и вообще! – продолжила Лотти. – Я, как видишь, тоже не то чтобы писаная красавица!
7
Имеются в виду главные героини фильма «Тельма и Луиза», вышедшего в 1991 году.
8
Американская актриса, исполнительница роли Луизы.
9
Отсылка к одноименной картине Дэвида Линча (1980) о человеке, обезображенном редкой болезнью.