Страница 75 из 86
Кто-то осторожно потянул меня за рукав. Обернувшись, я увидел фрау Мюллер. Она шепнула мне:
- Вас вызывают к телефону, господин комендант.
Я велел Францу пойти к матери и незаметно отошел от елки.
Фрау Мюллер открыла мне дверь гостиной и исчезла на кухне. Я заперся в кабинете, поставил свой бокал на письменный стол и взял трубку.
- Господин штурмбанфюрер, - произнес голос в трубке, - у телефона унтерштурмфюрер Луек.
Голос доносился издалека, но слышно было хорошо.
- Ну?..
- Господин штурмбанфюрер, я позволил себе побеспокоить вас, так как дело очень серьезное...
Я повторил с раздражением:
- Ну?
Наступила пауза, затем далекий голос произнес:
- Оберштурмфюрер Зецлер умер.
- Что?
Голос повторил:
- Оберштурмфюрер Зецлер умер.
- Говорите толком. Он мертв?
- Да, господин штурмбанфюрер.
- Вы дали знать лагерному врачу?
- В том-то и дело, господин штурмбанфюрер... Это такой странный случай... Я не знал, должен ли...
- Я выезжаю, Луек. Ждите меня у входа в лагерь.
Я повесил трубку, вышел в переднюю и открыл дверь на кухню. Дитс вскочил, прислуга и фрау Мюллер бросили на меня удивленный взгляд.
- Едем, Дитс.
Дитс стал натягивать шинель.
- Фрау Мюллер! - позвал я и сделал ей знак следовать за мной.
Она догнала меня в кабинете.
- Фрау Мюллер, я вынужден поехать в лагерь. Когда я уеду, предупредите мою жену.
- Хорошо, господин комендант.
Услышав в передней шаги Дитса, я взял ремень, накинул шинель и схватил фуражку. Фрау Мюллер не сводила с меня глаз.
- Плохие известия, господин комендант?
- Да.
На пороге кабинета я обернулся.
- Предупредите жену незаметно.
- Хорошо, господин комендант.
Я прислушался: в гостиной царила полная тишина.
- Почему же они не поют?
- Наверное, ждут вас, господин комендант.
- Скажите жене, чтобы меня не ждали.
Я быстро прошел в переднюю, сбежал по ступенькам крыльца и вскочил в машину. Снег уже не шел - ночь была морозной.
- Биркенау!
Машина тронулась. Немного не доезжая до сторожевой вышки, я зажег в машине свет. Часовой растворил ворота, опоясанные колючей проволокой, беспокойно оглядываясь на караульное помещение. До меня донеслись взрывы смеха, пение.
Громадный силуэт Луека выступил навстречу мне из темноты. Я приказал Луеку сесть в машину.
- Он в комендатуре, господин штурмбанфюрер. Я...
Я положил руку ему на плечо, и он замолчал.
- В комендатуру, Дитс!
- Что касается караулки, - сказал Луек, - то прошу прощения... По случаю праздника... я не счел нужным... Конечно, непорядок...
- Ничего...
У комендатуры я вышел и велел Дитсу ждать меня около сторожевой вышки. Машина отъехала, и я обратился к Луеку:
- Где он?
- Я перенес его в кабинет.
Я взбежал по ступенькам, поспешно прошел коридор - дверь кабинета Зецлера была заперта.
- Разрешите, господин штурмбанфюрер, - сказал Луек, - я счел необходимым запереть дверь.
Он открыл кабинет, и я зажег свет. Зецлер лежал на полу. Глаза у него были чуть приоткрыты, лицо - умиротворенное. Казалось, он спит. С первого взгляда я понял, что вызвало его смерть. Закрыв дверь, я опустил штору на окне и сказал Луеку:
- Слушаю вас.
Луек встал навытяжку.
- Минутку, Луек.
Я сел за письменный стол Зецлера и вставил лист бумаги в пишущую машинку.
- В одиннадцать часов, выходя из комендатуры, я услышал, что в гараже номер два на медленном ходу работает автомобильный мотор...
- Не спешите...
Он выждал несколько секунд и продолжал:
- ...Железная штора была спущена и закрыта... Я сначала как-то не обратил на это внимания... и зашел в столовую выпить стакан вина...
Я сделал знак Луеку остановиться, стер резинкой слово "вина" и написал "лимонада".
- Продолжайте.
- ...и послушать пластинки... Когда я вернулся в комендатуру, мотор все продолжал работать... Я взглянул на часы... было половина двенадцатого. Мне это показалось странным...
Я допечатал слова "половина двенадцатого" и спросил:
- Отчего?
- Мне показалось странным, что шофер так долго не выключает мотор.
Отстукав: "Мне показалось странным, что шофер так долго не выключает мотор", я приказал Луеку продолжать.
- ...Я попробовал поднять железную штору. Она была закрыта изнутри. Я прошел через коридор комендатуры и открыл внутреннюю дверь, ведущую в гараж... Зецлер сидел, как-то сникнув, за рулем машины... Я выключил мотор... затем вытащил тело из машины... и перенес его сюда...
Я поднял голову.
- Один?
Луек расправил широкие плечи.
- Один.
- Продолжайте.
- ...Я стал делать ему искусственное дыхание...
- Зачем?
- Было совершенно очевидно, что Зецлер отравился выхлопными газами...
Я отстукал эту фразу, встал из-за стола и прошелся по комнате, глядя на Зецлера. Он лежал на спине, вытянувшись во весь рост, слегка раскинув ноги. Я поднял глаза.
- Что вы по этому поводу думаете, Луек?
- Как я уже сказал, это отравление, господин...
Я сухо оборвал его:
- Я вас не об этом спрашиваю.
Я посмотрел на него в упор. Голубые глаза его помутнели, и он сказал:
- Не могу знать, господин штурмбанфюрер.
- Но у вас все-таки есть на этот счет какое-то мнение?
Наступило молчание, затем Луек медленно произнес:
- Можно высказать два предположения: или самоубийство, или несчастный случай. - Он продолжал еще медленнее. - Лично я думаю...
Он запнулся, и я продолжил за него:
- ...что это несчастный случай.
Он поспешно подхватил:
- Да, да, я думаю, что это несчастный случай.
Я снова сел за стол и отстукал на машинке: "По-моему, это несчастный случай".
- Подпишите, пожалуйста, ваш рапорт, - сказал я.
Луек обогнул письменный стол, я протянул ему ручку, и он, даже не давая себе труда прочесть, подписал бумагу. Я снял телефонную трубку:
- Говорит комендант. Пошлите сюда моего шофера.
Я повесил трубку, и Луек отдал мне ручку.
- Вы поедете на машине за Хагеманом и лагерным врачом. Хагеман сейчас у меня. Ни слова в машине о том, что произошло.
- Слушаюсь, господин штурмбанфюрер.
Он уже был у дверей, когда я окликнул его:
- Вы обыскали тело?