Страница 44 из 86
- Ланг? - произнес он, и лицо его передернулось от нервного тика.
Старший надзиратель еще раз подтолкнул меня, и я оказался в каком-нибудь метре от стола. Надзиратель стал справа от меня. Позади письменного стола вся стена от пола до потолка была уставлена книгами.
- Так! Так! - воскликнул начальник тонким крикливым голосом.
Он прямо от окна бросил книгу в зеленом переплете на стол, но промахнулся - она стукнулась об угол стола и упала на пол. Старший надзиратель хотел было поднять ее.
- Стой! - крикнул начальник.
Глаза, нос, лоб, рот - все у него было в движении. С удивительной живостью он ткнул пальцем в сторону старшего надзирателя и сказал:
- Это я уронил ее. Значит, я и должен поднять. Ясно?
- Так точно, господин начальник, - отчеканил старший надзиратель.
Начальник подскочил к письменному столу, поднял книгу и положил ее рядом с пепельницей, полной недокуренных сигарет. Он приподнял правое плечо, посмотрел на меня, взял со стола линейку, повернулся ко мне спиной и с бешеной скоростью зашагал по комнате.
- Итак, это Ланг! - снова воскликнул он.
Наступило молчание, и старший надзиратель без особой нужды, на мой взгляд, крикнул:
- Так точно, господин начальник!
- Ланг, - сказал начальник за моей спиной, - ко мне поступила жалоба на вас от вашего опекуна господина доктора Фогеля.
Я услышал, как за моей спиной он полоснул линейкой по чему-то мягкому.
- Он жалуется, что вы не ответили на его письмо, копию которого он мне прислал.
Я проглотил слюну и сказал:
- Господин начальник, доктор Фогель больше не опекун мне. Я совершеннолетний.
Он стоял передо мной с линейкой в руках и гримасничал.
- По этой причине вы и не ответили?
- Нет, господин начальник. Я просто не хочу подчиняться ему.
- Если я правильно понимаю (удар линейкой по столу), письмо доктора Фогеля (удар линейкой по спинке кресла) - очень интересное письмо, сказал бы я (удар линейки по ладони)... Ваш отец выражал желание, чтобы вы стали священником?
- Да, господин начальник.
- А почему?
- Он дал обет святой деве, когда я родился.
Последовало несколько ударов линейкой, посыпались пронзительные "Ага! Ага!" - и он снова запрыгал по комнате.
- А вы не хотите этого?
- Нет, господин начальник.
Из-за спины я услышал:
- А вы говорили об этом своему отцу?
- Мой отец не спрашивал моего мнения.
Он стукнул линейкой по оконной задвижке.
- Ага! Ага!
И уже снова стоя передо мной:
- По этой-то причине вы и стали "без вероисповедания"?
- Нет, господин начальник.
- В чем же тогда причина этого?
- Я подумал, что мой духовник нарушил тайну исповеди.
Удар линейкой по столу, гримасы, подпрыгивание.
- Кому же - если принять это предположение за аксиому - (удар линейкой по полке с книгами) он рассказал о вашей исповеди?
- Моему отцу.
Из-за моей спины:
- И ваше предположение подтвердилось?
- Нет, господин начальник, не подтвердилось. Но узнал я об этом значительно позже.
Все еще из-за моей спины:
- Но вы уже не вернулись к религии?
- Нет, господин начальник.
Стук линейкой по чему-то деревянному, очень пронзительное: "Ага! Ага!" - и внезапно громкий возглас:
- Интересно!
Снова сильный удар линейкой за моей спиной по какому-то деревянному предмету.
- Старший надзиратель!
Старший надзиратель ответил:
- Слушаюсь, господин начальник.
- Интересно!
- Так точно, господин начальник!
Снова стоя передо мной:
- Я прочел в письме доктора Фогеля, - он поднял листок бумаги кончиками пальцев и, держа его очень далеко от себя, всем своим видом выражал отвращение, - что он рассчитывает добиться вашей амнистии (удар линейкой по столу), если вы склонитесь перед его волей. Как вы считаете? Добился бы он этого?
- Наверное, господин начальник. Доктор Фогель - ученый, и у него множество...
Усмешка, удар линейкой по письму, подпрыгивание.
- О! Значит, господин доктор Фогель ученый? Чем же это господин доктор Фогель знаменит?
- Он известен в медицинских кругах, господин начальник.
- О!
Из-за моей спины:
- А вам не приходило в голову сделать вид, будто вы подчиняетесь доктору Фогелю, а получив амнистию, поступить по-своему?
- Нет, господин начальник, это мне в голову не пришло.
- А теперь как вы думаете?
- Я этого не сделаю.
- Так, так.
Стоя передо мной, уперев один конец линейки в стол и опираясь обеими руками на другой ее конец:
- А почему?
Я молчал довольно долго, и старший надзиратель строго сказал: "Отвечайте же господину начальнику!" Начальник поднял линейку и с живостью произнес: "Дайте ему подумать!" После паузы я сказал:
- Не знаю.
Начальник загримасничал, вытянул губы, бросил гневный взгляд на старшего надзирателя, ударил линейкой по бронзовой статуэтке на письменном столе и резво запрыгал вокруг меня.
- Знаете вы кого-нибудь, помимо доктора Фогеля, кто мог бы хлопотать о вашей амнистии?
- Нет, господин начальник.
Из-за моей спины:
- Известно ли вам, что в вашем случае амнистия может сократить срок наполовину? Вы тогда отбудете в тюрьме лишь пять лет вместо десяти.
- Я этого не знал, господин начальник.
- А теперь, когда вы это знаете, ответите вы доктору Фогелю, нет?
- Нет, господин начальник.
- Вы предпочитаете, следовательно, лучше отсидеть лишних пять лет, чем сделать вид, б,удто вы покоряетесь воле доктора Фогеля?
- Да, господин начальник.
- А почему?
- Это было бы обманом.
Стоя передо мной, тыча линейкой в мою сторону и глядя в упор мне в глаза:
- Считаете ли вы господина доктора Фогеля другом?
- Нет, господин начальник.
- Любите ли вы его, уважаете?
- Безусловно нет, господин начальник, - ответил я и добавил: - Между тем это крупный ученый.
- Ладно, оставим в покое крупного ученого. Как по-вашему, Ланг, законно убить врага родины?
- Безусловно, господин начальник.
- А использовать против него ложь?
- Безусловно, господин начальник.
- И самую коварную хитрость?
- Безусловно, господин начальник.
- А между тем вы не хотите воспользоваться хитростью в отношении доктора Фогеля?