Страница 41 из 86
Я осмотрелся. На первый взгляд комната производила впечатление обыкновенной конторы: картотеки, письменные столы, две пишущие машинки. Но атмосфера здесь царила не конторская. Все молодые люди были в коричневых рубашках, с портупеями, в высоких сапогах. Они курили, разговаривали. Один читал газету, остальные слонялись без дела, но, несмотря на это, казалось, что все они заняты чем-то важным. Они словно ждали чего-то.
Я поднялся, и сразу же атмосфера в комнате стала напряженной. Я взглянул на молодых людей в коричневых рубашках. Никто из них не смотрел в мою сторону, и в то же время я чувствовал, что ни один мой жест не ускользает от их внимания. Я подошел к окну, приложил лоб к стеклу. От голода у меня кружилась голова.
- Хорошая погода, не правда ли?
Я повернул голову. Рыжий молодой человек стоял рядом со мной, так близко, что рука его касалась моего бедра. Улыбка до ушей разрезала его лицо, вид у него был приветливый, но глаза смотрели серьезно и внимательно. Я ответил "да" и выглянул на улицу. Внизу, на тротуаре, стройный юноша в коричневой рубашке со шрамом через все лицо прохаживался перед домом. Я не заметил его, когда входил. На противоположном тротуаре двое молодых людей остановились у витрины. Время от времени они оборачивались и переглядывались со своим товарищем. Прошло немного времени, у меня снова закружилась голова. Я подумал, что будет лучше, если я сяду. Я бросил взгляд на каждого из находящихся в комнате молодых людей. Ни один из них не смотрел на меня.
Я не успел сесть. Маленькая серая дверь в глубине комнаты открылась, на пороге появился молодой брюнет. Быстрым и изящным движением он пропустил вперед человека лет сорока, приземистого, кряжистого, апоплексического сложения. Молодые люди щелкнули каблуками и вытянули вперед правую руку. Кряжистый тоже поднял правую руку, резко опустил ее, быстро, внимательно взглянул на меня, как бы силясь вспомнить, видел ли он меня когда-нибудь, и застыл на пороге. Коричневая рубашка обтягивала его могучую грудь, волосы у него были коротко острижены, глаза тонули и оплывших веках.
Он двинулся ко мне тяжелым шагом, немного вразвалку, и, не доходя метров двух, остановился. Двое молодых людей молча стали по обеим сторонам от меня.
- Фредди! - позвал кряжистый.
Молодой брюнет щелкнул каблуками.
- Слушаюсь, господин оберштурмфюрер.
- Анкету.
Фредди протянул ему анкету. Оберштурмфюрер положил листок на свою огромную руку и прижал его указательным пальцем другой руки.
- Ланг?
Я стал навытяжку и отчеканил:
- Так точно, господин оберштурмфюрер!
Его короткий, мясистый, квадратный на конце палец пробежал по строчкам анкеты. Он поднял голову и посмотрел на меня. Заплывшие веки оставляли лишь узкие щелочки для глаз; вид у него был заспанный.
- Где работаете?
- На строительной площадке Лингенфельзер.
- Там есть члены нашей партии?
- Один, кажется, да.
- Вы не уверены?
- Нет, не уверен. Но он читает "Фёлькишер беобахтер".
- Как его зовут?
- Зиберт.
Оберштурмфюрер повернулся к Фредди. Он повернул не голову, а все туловище, словно его шея была припаяна к плечам.
- Проверить!
Фредди подсел к одному из столов и начал перебирать картотеку. Оберштурмфюрер снова ткнул своим толстым указательным пальцем в анкету:
- Были в Турции?
- Так точно, господин оберштурмфюрер.
- С кем?
- С господином ротмистром Гюнтером.
Фредди поднялся из-за стола.
- Зиберт состоит в списке.
Толстый палец перескочил несколько строк.
- Ага! Добровольческий корпус!
Внезапно он словно проснулся.
- А там с кем были?
- С обер-лейтенантом Россбахом.
Оберштурмфюрер улыбнулся, глаза его через щелочки засверкали.
- Балтика? Рур? Верхняя Силезия?
- Все три.
- Хорошо! - и он похлопал меня по плечу.
Стоявшие около меня молодые люди вернулись на свои места. Оберштурмфюрер круто повернулся к Фредди.
- Приготовь для него временный билет!
Щелочки глаз оберштурмфюрера сузились, вид у него снова стал заспанный.
- Пока будете кандидатом в нашу партию, а когда мы сочтем нужным, принесете присягу фюреру и станете полноправным членом. У вас есть деньги на форму?
- К сожалению, нет.
- Почему?
- Еще неделю назад я был безработным.
Оберштурмфюрер круто повернулся к окну.
- Отто!
Рыжий юноша подбежал, слегка прихрамывая, и щелкнул каблуками. Его худое, покрытое веснушками лицо расплылось в улыбке.
- Дашь ему форму Генриха.
Отто перестал улыбаться, лицо его приняло серьезное и печальное выражение, и он сказал:
- Форма Генриха будет ему велика.
Оберштурмфюрер пожал плечами.
- Укоротит.
В комнате нависла тишина. Оберштурмфюрер окинул взглядом молодых людей и громко сказал:
- Солдат добровольческого корпуса вправе носить форму Генриха. Фредди подал ему сложенный вдвое билет. Оберштурмфюрер заглянул в него, снова сложил и протянул мне.
- Пока что продолжай работать на строительной площадке.
Я с радостным чувством отметил, что он обратился ко мне на "ты".
- Оставь свой адрес Отто, он принесет тебе форму Генриха.
Оберштурмфюрер повернулся на каблуках, затем, как бы вспомнив что-то, снова посмотрел на меня.
- У ветерана добровольческого корпуса наверняка есть какое-нибудь оружие?
- Маузер.
- Где ты его прячешь?
- В тюфяке.
Он пожал своими богатырскими плечами.
- Ребячество.
Круто повернувшись к группе молодых людей, он подмигнул им:
- Тюфяки не таят никаких секретов от полиции.
Молодые люди засмеялись. Сам оберштурмфюрер остался невозмутимым. Когда смех прекратился, он продолжал:
- Отто покажет тебе, как надо прятать оружие.
Фредди притронулся к моей руке.
- Можешь положиться на Отто. Он так спрятал свой револьвер, что сам не может найти.
Молодые люди снова прыснули, и на этот раз оберштурмфюрер присоединился к ним. Схватив Фредди за шею, он несколько раз согнул его своей могучей рукой, повторяя по-французски:
- Petite canaille! Petite canaille 1!
1 Каналья! (франц.)
Фредди делал вид, будто хочет высвободиться из его объятий.
- Petite canaille! Petite canaille! - повторил оберштурмфюрер, и лицо его покраснело от натуги.