Опасная ложь

– Да, хорошо, – ответила я.

Его серые глаза смотрели прямо на меня, пока я приходила в себя. Он был одет как все остальные – просторные штаны на подтяжках и синяя футболка. Но на их фоне он казался ребенком, как будто это был просто костюм, и мне захотелось пригладить копну грязных русых волос, падавших ему на лоб.

– Класс, мы не погибли, – произнесла я вслух самую большую глупость на свете.

Уголок его губ пополз вверх, а затем рот растянулся в настоящей улыбке.

– Да уж, – согласился он.

– Пойдем. – Женщина в форме показала на машину скорой помощи. – Надо тебя осмотреть.

Я огляделась: с обеих сторон дороги остановились машины, люди достали телефоны, полицейские пытались никого не пускать.

– Где вторая машина? – спросила я. – Все целы?

Женщина склонила голову, положила руку мне на спину и подтолкнула вперед.

– Второй машины не было, – сказала она.

Жар в салоне, вспышка света фар, я резко выкручиваю рулъ…

– Нет, была, – возразила я.

Она на секунду остановилась, внимательно вглядываясь мне в глаза и склонившись ко мне так близко, что я видела свое отражение у нее в зрачках.

– Не было, – четко произнесла она.

– Вы уверены?

Я подумала о высокой стене гор, об отвесных скалах.

– Мы уверены, – подтвердила она.

На ходу я услышала, как второй пожарный спрашивает Райана:

– Ты ее знаешь?

– Да, – ответил он. – Мы в одной группе по математике.

Короче. До того, как Райан стал учиться со мной в одной группе, мы вместе работали в «Хижине» на летних каникулах – вели журнал, регистрировали гостей, выдавали и принимали прокатное снаряжение. Со временем у нас появилась собственная система знаков: чтобы поменяться, один хлопал второго по плечу, специальное прощание и одновременный разворот, чтобы посмеяться над посетителем в лыжных штанах в середине июля. Когда начальник уходил домой, Райан всегда садился на барную стойку и болтал, расспрашивал меня и смеялся. За все лето не было ничего лучше – ради этих разговоров я каждый день радостно бежала на работу. А потом в конце лета, в последний день работы, он сказал:

– Слушай, может, сходим куда-нибудь?

«Да», – подумала я и вслух тоже сказала:

– Да. Давай.

Он расплылся в улыбке, и я услышала чей-то свист. Совсем рядом, около входа, стояли Лео, Эй-Джей и Марк.

Так как я была не уверена, на что только что согласилась, то сказала:

– Стой. А в каком смысле?

Райан взглянул через плечо на своих друзей, которые ждали его, и спросил:

– Какой смысл тебе больше нравится?

– Это вопрос с подвохом?

Было похоже на вопрос с подвохом.

– Нет. Э-э-э…

У него за спиной Лео произнес что-то неразборчивое.

– Слушай, – сказал Райан с непроницаемым лицом. – Смысл может быть какой угодно, его может вообще не быть.

– А… Ну ладно.

И он просто ушел. Не спросил у меня телефон, никуда не позвал. А когда через неделю началась школа и нас посадили рядом на математике, мы оба просто притворились, что этого разговора никогда не было. Возможно, тут были задействованы какие-то неизвестные мне социальные обряды и брачно-ритуальные танцы, которые я не умела танцевать, или «может, сходим куда-нибудь» означало «встретимся после смены в туалете»?

Вряд ли под «сходить куда-нибудь» он имел в виду спуститься за мной по канату в нависшую над обрывом машину, вырезать меня из сиденья и едва не разбиться насмерть, чудом зацепившись за обвязку у меня на поясе.

Помнишь, мы как-то висели над обрывом? Классно было.

– Я просто хочу домой. Мне нужно к маме, – обратилась я к женщине, которая меня осматривала.

Если честно, она выглядела ненамного старше меня. Боже, куда подевались все взрослые?

– Келси, ты потеряла сознание. Нам нужно осмотреть тебя в больнице. Твоя мама может приехать туда.

– Не может. – Она не могла. – Мне надо ей позвонить. Мне нужен мой телефон.

Фары собравшихся на дороге машин светили так ярко, что я прищурилась, почувствовав, как у меня начинает болеть голова. Через стихийное скопление машин и спецтехники пробирался Райан, одна рука у него висела как-то неестественно – видимо, ему тоже нужен был медицинский осмотр. Он остановился, здоровой рукой протянул мне телефон.

– Прости, – сказал он. – Твой телефон аварию не пережил.

Я взяла телефон из его протянутой руки и набрала домашний номер, пока он переминался с ноги на ногу, делая вид, что не смотрит на меня. Только со второго раза я набрала нужный номер трясущимися руками, что он, конечно же, заметил. Через четыре гудка, как я и думала, искусственный голос автоответчика вежливо попросил меня оставить сообщение после сигнала. Я старалась говорить тихо.

– Мам, это я. Возьми трубку.

– Келси?

Даже через телефон я будто слышала, как напряженно работает ее мозг. Дочь звонит с чужого телефона. Где опасность?

– Мама, у меня все хорошо, но я попала в аварию, мне очень жаль, но меня сейчас повезут в больницу, чтобы убедиться, что я здорова. Но я тебе точно говорю, я в полном порядке.

Она глубоко вздохнула:

– Позвоню Джен.

– Нет, – запротестовала я. – Правда, у меня все нормально. Мне только нужно как-то добраться до дома. Я вызову такси, когда закончу. Ой, и я, кажется, потеряла телефон.

Я услышала, как она медленно выдохнула, мысленно увидела, как она закрывает глаза и делает дыхательные упражнения, представляет, что я жива, у меня все хорошо, и я дома.

– У тебя все нормально, – ответила она. – С тобой врачи. Ты скоро приедешь домой. Сначала хорошее, потом плохое.

– Прости, что разбила машину.

– Ничего страшного. Ты в порядке. Забудь про машину. – Пауза. – Но я все-таки позвоню Джен.

Я вернула Райану телефон, и фельдшер, слишком молодая для такой работы, проводила меня до дверей скорой помощи.

– Стой, подожди, – сказал Райан.

Я остановилась на металлической подножке, схватилась за ручку двери и посмотрела на него сверху вниз. Он выглядел так, будто хотел столько всего мне сказать. Я тоже о многом хотела ему сказать. Но с чего начать? Я даже не знала.

– Подвезти тебя домой?

– Я вызову такси. Номер службы такси был одним из первых номеров, которые я вызубрила в детстве.

– Но я все равно тоже еду в больницу. Так что…

Так что. У нас всегда были проблемы с коммуникацией.

– Хорошо. Если встретимся там…

Он кивнул:

– Я найду тебя, когда закончу.

Пока скорая помощь отъезжала, я видела через окно, как он разговаривает с другими пожарными. Но в голове застыло его лицо в момент, когда я дотянулась до него. Когда он понял, что мы сейчас упадем.

«Не бойся», – шепнул он, когда еще не знал, что я жива, что я в сознании. «Все хорошо», – сказал он, когда еще не знал, так ли это на самом деле. Я цеплялась за эти слова, пыталась поверить в них. Но, оглядываясь назад, спрашивала себя: а вдруг он разговаривал сам с собой?

Глава 4

В приемном отделении больницы Ковингтона на стенах были развешаны фотографии Зеленых гор Вермонта – видимо, чтобы успокоить пациентов. Если бы я только что не сорвалась с обрыва как раз одной из этих гор. Пейзажи чередовались с табличками с просьбой при плохом самочувствии надеть защитную маску.

Фельдшер настояла на том, чтобы завезти меня в больницу на кресле-коляске – такие правила, но, как только мы оказались в приемной, я тут же встала, несмотря на ее недовольство. Я оглядела помещение, полное незнакомцев. Все пялились на меня.

Слышались мерные сигналы приборов, треск громкоговорителя, детский плач. Все было незнакомо: узкие коридоры, звуки, резкий запах антисептика – всю дорогу по коридору я держалась поближе к фельдшеру. Я оглянулась посмотреть на двойные двери, через которые мы вошли. Там не было окон, не было выходов, только еще двери в другие коридоры. Из-за стеклянных панелей пробивалось флуоресцентное свечение. Лабиринт помещений, из которого я никогда не выберусь без посторонней помощи.